я. Встал?
— Встал.
— У тебя деньги готовы?
— Часть готова, а часть нужно дособирать и поменять…
— Давай так. — Зуля заговорил с невероятной быстротой. Если учесть, что обычный его темп составлял пять слов в минуту, то сейчас он говорил как пластинка, пущенная на семьдесят пять оборотов. — Ты собирай бабки. Я сейчас еду за остальной суммой. В половине двенадцатого звони мне домой. Или я окажусь уже здесь, или Катька тебе все объяснит. В случае чего — на пейджер.
— Слушай, а где ты возьмешь…
— Не по телефону, — оборвал его Миша. — Думай быстрее: возражения есть?
— Вроде нет…
— Тогда все. До связи.
Прежде чем Андрей успел раскрыть рот, трубка запикала.
Собрать намеченную сумму было делом непростым. Двадцать две тысячи — включая всю наличность цеха — у Андрея были. Остальное он планировал собрать по магазинам и ларькам.
Игрушки раздавались на реализацию по разным торговым точкам. По мере того как они продавались и поступали новые заказы, Андрей собирал деньги за проданное. Иногда мелкие торговцы бесследно исчезали вместе с товаром, иногда магазины, даже продав все подчистую, тянули и не спешили расплатиться. Словом, подобная система была не слишком удобна и предусматривала определенные потери, но другого пути не находилось. Изобилие азиатских поделок, не отличавшихся ни качеством, ни особенной привлекательностью, но убийственно дешевых, делало конкуренцию невозможной. Андрей умудрялся держаться на плаву за счет того, что не брал денег вперед, тогда как оптовики продавали корейских собачек и обезьянок за наличный расчет. Правда, игрушки Андрея были еще и симпатичными, и швы на них не расползались, но эти обстоятельства мало интересовали торговцев.
Только перед Новым годом и Восьмым марта Андрей мог оторваться, покуражившись над клиентурой всласть. Спрос в эти дни подскакивал неимоверно. Цены прыгали следом. Реализаторы чуть ли не в ногах валялись, прося подвезти побольше товара. А из-за отдельных наименований разгорались побоища и устраивались аукционы. Как правило, это были те животные, чей год, если верить гороскопу, неминуемо наступал. Тогда из приехавших за товаром можно было веревки вить. К сожалению, до Нового года было еще далеко, и Андрею предстояло, как обычно, выцарапывать, выпрашивать, выбивать каждый рубль.
Андрей прикинул, на что он может рассчитывать. Из двух магазинов звонили, заказывали еще игрушек. Деньги там обещали отдать сразу. Визит в другие был экспромтом, и особой щедрости ожидать не приходилось. Даже если что-то и продано, то ловкий торговец успеет за два-три дня «прокрутить» вырученные деньги, заработав еще немного. С какой же стати лишаться этого приработка?
Тем не менее Андрей рассчитывал собрать некоторое количество денег и, закинув в машину четыре коробки на случай, если понадобится «добить» ассортимент, отправился в путь.
К десяти он был у дверей первого магазина. Конечно, можно было подъехать и пораньше, но до этого часа никто из руководства на работе не появлялся, а без директора или «буха» деньги не выдадут.
День начался удачно. Директор появился ровно в десять и без особого сопротивления согласился выдать Андрею всю причитающуюся сумму. Точка была крупной, и сумма оказалась почти две тысячи.
Андрей оставил в магазине одну из припасенных коробок и помчался дальше.
Дальше везение кончилось. С превеликим трудом Андрей выжал во втором магазине около пятисот долларов вместо полутора тысяч. С мелкими торговцами пошло еще хуже. Рыночники стонали и просили (как всегда, впрочем) подождать хоть до вечера, когда будут деньги.
За час с небольшим собрал шесть двести. Всего, значит, двадцать восемь тысяч. Плюс тридцать четыре — шестьдесят две. Где, где Миша найдет остальные? Уму непостижимо!
Андрей остановился у таксофона. Сначала он сбросил информацию на пейджер Анвару: «Урожай убран. Куда сдавать зерно?» Не сложно догадаться, что подразумевалось: «Деньги собраны. Где встречаемся для обмена?»
Потом он набрал номер Оксаны. Долгие десять гудков. Нет ответа. Андрей набрал номер снова. Пока он слушал следующую партию гудков, запищал пейджер. Это было сообщение от Анвара: «Час дня у кафе. Один. Не опаздывай».
Оксана не отвечала.
Андрей сел в машину и поехал к ее дому. В 11.27 он позвонил в ее дверь. Тишина. Он позвонил еще раз и, начиная нервничать, посмотрел на часы. Нужно сообщить Мише.
Андрей вдавил кнопку звонка и держал ее почти минуту. Время было рабочее, в подъезде тихо, и трель, доносившаяся из квартиры, слышалась, казалось, даже на улице.
Подождав еще минут пять, Андрей спустился вниз. К счастью, один из пяти таксофонов, установленных неподалеку от Ксюхиного подъезда, работал, и можно было спокойно говорить по телефону, наблюдая за входящими в дом и нисколько не опасаясь пропустить Оксану.
— Алло! — Миша был взволнован.
— Это я…
— Фу, я уж думал, тебя тоже украли!
— Типуном тебе по всей рожице. Слушай, я связался с Анваром. Встречаемся в час. Там же.
— Ладно. Что с деньгами?
Андрей замялся на секунду.
— Слушай, я тут собрал двадцать восемь тысяч. А Ксюхи пока нет…
— Сейчас уже без десяти. Ты на колесах?
— Конечно…
— Тогда давай заезжай за мной, и двигаем на встречу.
— Постой, Анвар сказал, чтобы я был один…
— Ничего страшного. Повторит еще раз, не развалится. В любом случае тебе нужно за мной заехать. Так что жду.
— Слушай, а что с бабками? — Андрей чуть не забыл о вопросе, волновавшем его больше всего.
— Все нормально, — отрезал Миша. — Пока.
Андрей повесил трубку.
За последние дни с Зулей происходили непостижимые метаморфозы. Он, по совести говоря, всегда умел отстоять и навязать свою точку зрения, но делал он это как-то исподволь, обходными путями, незаметно подводя собеседника к своей точке зрения. Так что выходило, что не Зуля оказался прав, а в споре, как говорится, «родилась истина», причем «родил» эту истину именно Зулин оппонент.
Теперь же Зуля просто взял власть в свои руки. Он принимал решения единолично, не тратя времени на комментарии и разъяснения, не вдаваясь в подробности. Он командовал парадом. Командовал уверенно и жестко, не желая слышать возражений или протестов. Причем делал это столь профессионально, что Андрей не то что не успевал возразить, но ноги и руки его сами собой исполняли то, что приказывал новоявленный диктатор. Вот и сейчас он потратил лишь несколько секунд на то, чтобы подивиться Зулиной уверенности в себе и столь нехарактерному для Миши командному тону. Закончив «дивиться», Андрей бросил последний взгляд на подъезд, сел в машину и поехал к Зуле.
Странно. С утра он был в панике. Казалось, что жизнь дала трещину, а судьба затрещину. Казалось, что даже если случится чудо и они соберут эту немыслимую сумму, то им не только
