господин Огрошев еще не был столь крупной и неприкосновенной дичью. Или я ошибаюсь?
Легкая полуулыбка исчезла с лица следователя. Но он не растерялся. Слишком сильные карты остались у него для эндшпиля этой затянувшейся партии.
— Возможно, так. Но доказывает это, на мой взгляд, обратное. Не станет банкир ставить под удар свою счастливую сытую жизнь ради старого копеечного — по его теперешним масштабам — долга. Кроме того, у нас есть информация о том, кто в действительности предоставил кредит Рымкевичу. Более того, есть оперативная информация, что человек этот недавно обращался к одному криминальному авторитету за помощью в получении этого долга.
— Что за чушь? — Миша слегка обалдел от подобной наглости.
— Это не чушь, уважаемый вы наш. — Сысоев загасил сигарету и снова принял прежнюю позу. — И еще скажу, что человека этого вы прекрасно знаете. Настолько прекрасно, что, по моему разумению, должны были знать и о том, какого рода финансовые взаимоотношения связывают двух ваших бывших одноклассников и компаньонов.
— Кого вы имеете в виду?
— Лосева Андрея Викторовича. Знакомое имя?
— При чем здесь деньги?
— При том, что есть некоторые скучные факты, но еще есть и интересные штрихи не только к его, но и к вашему портрету.
Сысоев подался вперед и повысил голос:
— Кто к вам подходил сегодня рынке? Как выглядел человек, передавший вам ухо?
— Среднего роста, пожилой…
— Высокий он был. Высокий и ваш ровесник. Лосев это был. Лосев ведь? Это был один-единственный человек не с рынка, который к вам подходил. Так ведь?
— Я не намерен разговаривать в таком тоне…
— А это уже не ваше право, а ваша обязанность. И даже двойное гражданство не освобождает вас от гражданского долга.
Сысоев вскочил, обежал стол и взгромоздился на него, оказавшись прямо перед Мишей.
— Я расскажу вам, что происходит. — Он уже действительно кричал. — Лосев. Именно Лосев организовал похищение при участии уголовного авторитета по прозвищу Анвар, представляющего в Москве вора в законе Бухни-кашвили Реваза Владимировича, пятьдесят второго года рождения, кличка Пецо, отбывавшего срок в городе Владимире. И сам же Лосев подкинул вам версию о каком-то мифическом Мамае и его претензиях на кафе. Вашими же руками Лосев теперь пытается замести следы преступления. И я так думаю, что помимо этого он имитирует процесс переговоров с криминалом. Возможно также, что и вы сами уже встречались на организованной им «стрелке» с подставным лицом, изображавшим крупную фигуру. Он же вьется вокруг, извините за неблагозвучный термин, сожительницы Рымкевича, то ли пудря ей мозги относительно своего участия в этом деле, то ли совсем с другими целями. Вы же не спешите делиться этими новостями с нами, полагая, что это не наше дело. А, между прочим, мы — милиция — ваша последняя надежда спасти друга, если он вам действительно друг.
Сысоев спрыгнул со стола, вернулся к своему креслу, плюхнулся в него и снова закурил, не гладя на собеседника.
Миша хотел было что-то сказать, но передумал. Желание вскочить и просто съездить следователю по роже почти улеглось. Подобный благородный порыв только донельзя осложнил бы ситуацию.
Миша сидел, глядя на то затухающий, то вновь вспыхивающий кончик сигареты следователя. Версия, предложенная Сысоевым, была, конечно, вздором. Но как-то очень уж уверенно он все разложил и расписал. Он знал и про Анвара, и про «стрелки», и про встречу их с Андреем на рынке. Последнее, впрочем, было наиболее просто объяснить. Но откуда информация относительно долга Лехи? Насколько объяснил Андрей, долг этот был придуман самим Анваром, чтобы как-то обосновать вмешательство в это дело. И вот информация эта предстает в несколько другом свете, обросшая подробностями и конкретными именами. Такой поворот событий однозначно говорил о том, что кто-то ведет двойную игру. Кто? Вряд ли этот ребус удастся разгадать вот так, нахрапом, да еще с отяжелевшей за бессонную ночь головой. Но, разгадав его, можно будет распутать весь клубок взаимоотношений между следователем, Анваром, Мамаем и Лехой.
Сысоев молча курил, не мешая собеседнику думать, — очевидно полагая, что тот обмозговывает перспективы сотрудничества с милицией.
Миша же думал о другом. Он лихорадочно пытался соединить разрозненные факты в одну стройную цепочку, которая привела бы его к ответу на вопрос о том, что же на самом деле происходит с Лехой. Он поворачивал факты так и эдак, словно детальки мозаики, пытаясь найти подходящие грани, но ничего не получалось. Два обстоятельства особенно не желали укладываться в ряд с остальными фактами. Во-первых, как Мамай мог узнать, что кто-то обращался в милицию, если неизвестно, кто именно обращался? Очевидно, источник информации — мелкий оперативник, которому поручили, скажем, вести наблюдение за Мамаем или за входом в кафе. Словом, это человек, который просто понял, что милиция занялась этим делом. Додумать, что раз есть дело, есть и заявитель — не сложно. Но если этот стукачок — пешка, то откуда следователь узнал содержание переговоров Анвара и Мамая? В частности, о том, что Леха якобы задолжал Андрею? Непонятно. Или источник — высокий чин, но тогда почему он просто не сообщил Мамаю имена обратившихся? Или же источник — простой опер, но тогда откуда эта обратная связь? Во-вторых, как Мамай доказал Анвару, что обращение в милицию было? Поделился наблюдениями или представил ему своего стукача? Но что этот стукач мог представить, кроме слов? А Анвар не верит словам, тем более когда дело касается больших денег.
Очень могло статься, что Анвар действительно похитил Леху сам и теперь ломает комедию. Но откуда осетин мог узнать, что за подмогой обратятся к нему? Да и зачем ему было брать с собой Андрея, если оставалась опасность того, что тот может знать Мамая в лицо? Не нанимал же он настоящего Мамая для участия в спектакле!
Все версии рассыпались, как карточные домики на ветру. Они были слишком хлипки и неустойчивы. И только версия, состряпанная следователем, стояла незыблемо и твердо. И получалось, что главный изъян Мишиных умозаключений — Андрей. Все эти версии рушились, если считать, что Андрей говорил правду. А если нет? Тогда все даже более реально, логично и очевидно, чем предполагает следователь.
Миша попытался отогнать скользкую мысль, но его мозг уже вцепился в эту версию и не желал выпускать ее, не разобрав по косточкам.
Получалось все очень складно. Даже если отбросить историю с долгом. Положим, Андрей выдвигает эту легенду. Леха ее подтверждает, после чего если Андрей захочет перехватить инициативу, то ничто ему не помешает. Он спокойно приберет кафе к рукам, встав под «крышу» Анвара…
Нет, не могло этого быть.
