день из бесконечной серости обернулось совершенной чернотой, словно зола в остывающей печи.
— Будь, что будет, лишь бы она была в безопасности, — подумал Григорий и свернул за ближайший угол длинного дома.
Типовая застройка многоэтажными серыми панельками не миновала и некогда прекрасные районы культурной столицы. В угоду недобросовестных чиновников многие районы обросли подобными объектами и навсегда потеряли историческое лицо. Вдали прозвучал протяжный вой сирены. Григорий уже был готов, что вот-вот из-за угла покажется патрульный автомобиль, и его повяжут как самого злостного преступника. Но нет. По улице промчалась карета скорой помощи, заливая улицу синими отблесками. Не успело сердце успокоиться, как раздались пистолетные выстрелы.
— В него ли стреляли? Попали? — промелькнула ужасная мысль, но боль так и не пришла.
Спустя пару секунд над головой вспыхнули грозди салюта. В их свете он увидел нескольких подростков, громко хохочущих и поджигающих новый фейерверк. Почти в каждом окне горел свет. Во дворе было безлюдно, не считая тех ребят. Мир замер в ожидании заветной полночи и начала нового года.
Добравшись до своего подъезда, он увидел два чёрных автомобиля, стоявших прямиком у входа. На первом этаже сидела перепуганная вахтёрша. По её белому лицу всё стало понятно без слов.
— Вы звонили в полицию? — удивительно спокойно спросил Григорий.
— Да, но все линии перегружены, — как будто оправдываясь, заикаясь, произнесла вахтёрша.
— Сколько их?
— Трое, и, кажется, у них в руках оружие. Я попыталась остановить, но не смогла. Они искали Вас.
— Я знаю, продолжайте звонить, а я пойду домой.
— Григорий Иванович, там же, — хотела уже возразить женщина, но, встретившись с ледяным взглядом, осеклась.
Она никогда прежде не видела ничего подобного. С тех пор, когда Ангелина Петровна устроилась на подработку в их дом, они с Григорием почти каждое утро весело перекидывались парой слов. Та заботливо взъерошивала волоски на голове его дочери и угощала её заранее припасённым лакомством в виде домашней выпечки.
— Всё в порядке, всё скоро кончится, — с этими словами он нажал кнопку лифта.
Металлическая коробка медленно ползла вверх по шахте, стуча роликами и противно поскрипывая. Оплавленная зажигалкой, но продолжавшая работать цифра шестнадцатого этажа была вдавлена большим пальцем, отчего тот побелел. По лбу скатывались капельки пота. Было ли это признаком резкого перепада температуры или достигшим предела внутренним напряжением?
Двери распахнулись.
— Гришка, Гришка, милый друг, — тут же раздался до боли знакомый голос.
Он доносился из открытой настежь двери его квартиры и принадлежал бывшему начальнику.
Григорий осторожно вошёл в квартиру. Всё было перевёрнуто вверх дном. На полу лежали какие-то вещи и куча разбросанных бумажек, которые он по привычке постоянно носил с работы домой, а потом забывал выкидывать в помойку.
— Проходи, проходи, не стесняйся. Будь как дома, — голос исходил из зала.
Но не успел он пройти по коридору, как в затылок упёрся ствол пистолета. Кто стоял за спиной, видно не было. Григорий замер, боясь пошевелиться. Грубый толчок в спину всё же заставил двинуться вперёд.
Если вы когда-нибудь смотрели типичные фильмы о бандитах 90-х годов, то множество раз видели подобную картину. В самом центре комнаты стоял стул, а на нём сидела его супруга с кляпом из домашнего полотенца во рту. Прямо над ней стоял и улыбался Виктор Сергеевич Краснов.
— А вот и ты, дружище. Ну и заставил ты меня побегать, поволноваться, — он нежно провёл рукой по лицу связанной супруги, отчего та попыталась отмахнуться, но тут же получила пощёчину.
— Не тронь её! — не своим голосом прошипел Григорий, но почувствовал, как ствол пистолета ещё сильнее упёрся в затылок, больно содрав кожу.
— Ты защищаешь её после всего, что она с тобой сделала? — усмехнулся Краснов. — А ты знаешь, как твоя жёнушка хороша в постели? Нет? Ну что же ты? Нельзя быть таким холодным с такой пылкой женщиной. А как она стонет! Наверное, все соседи нам завидовали.
— Что ты такое несёшь?
— Ой, да ладно тебе. Можно подумать, не знал? Думаешь, она сама смогла найти себе нормальную работу? А кто ей давал деньги на шмотки и косметику последнее время? Сам-то ты давно приносил хоть что-нибудь домой? Ведь так? Подтверди, дорогая, — он вытащил кляп изо рта.
— Это правда? — не веря своим ушам, произнёс Григорий, чувствуя как ноги становятся ватными, а мир покрывается пеленой ярости.
Перепуганная супруга пыталась что-то ответить, но из-за сбивчивой речи, значения слов распадались на совершенно несвязанные наборы звуков.
— Ах, какова семейная драма? — уродливо улыбнулся Краснов. — О вас хоть книгу пиши. Будет называться «Сорокалетний неудачник и его неверная потаскушка».
— Ах, ты сволочь! — выдавила из себя заплаканная Марина. — Я думала, что ты не такой. Верила тебе, а ты оказался мраз…
Договорить она не успела. Кляп вновь оказался во рту, и слова тут же превратились в мычание.
— Но, но, давай сейчас не будем устраивать сцены. Твой муженёк, уверен, случайно забрал кое-какие документы. А они мне очень нужны. Скажем так — это мой подарок к новому году. Где они? — спросил Краснов, обращаясь к Григорию.
— Где моя дочь? — твёрдо переспросил он.
— Блин, вот вы семейка идиотов, — в голосе Краснова отчётливо слышалось раздражение. — Я до сих пор поражаюсь, как такой никчёмный человечишка может так относиться к простой дворовой шавке?
— Она не шавка! — прошипел Григорий, сжимая кулаки.
— Неужели ты любишь собаку сильнее своей жены? — с этими словами Краснов кивнул в сторону балкона и оттуда почти сразу раздался жалобный скулёж.
Незнакомый мужик довольно плотного телосложения грубо держал за шкирку небольшую рыжую собачку породы «Кокер-спаниель». Та, увидев Григория, заскулила ещё жалобнее, но мучителя это не остановило. Он поднёс её к краю балкона. Григорий похолодел от ужаса.
— Нет, подождите! Документы у меня…
Он медленно расстегнул молнию на куртке и достал перемазанную грязью пластиковую папку. Мужчина с пистолетом чихнул и в свойственной себе манере ругнулся, проклиная только ему известные бациллы. Сомневаться в том, кто именно стоит за спиной не приходилось.
Краснов победно выхватил папку из трясущихся рук Григория.
— Ну, вот и всё, хорошее завершение хорошего вечера. А пока твои соседи или эта дура-вахтёрша не дозвонились в полицию, я, пожалуй, откланяюсь. Ах, да, забыл самое главное, — Краснов вновь хитро улыбнулся, — ответь мне на один вопрос: как можно любить собаку, больше людей, да ещё мнить её своей дочерью? Это, случайно, не граничит с психозом? Хотя нет, лучше не отвечай. Может, так даже лучше. Судебная медицинская экспертиза с большой охотой подтвердит, что поехавший муж на почве ревности застрелил свою неверную супругу и выбросился из окна. По-моему идеально, не так
