Молоденькая толстушка продавщица, ойкнув, замерла, увидев направленный на нее черный зрачок ТТ.
— Коли вякнешь — хана тебе, крошка! — ласково сообщил Артист. — Джонни, за прилавок!
Немногочисленные покупатели ошарашенно-испуганно замолкли.
Я перемахнул через прилавок и, выдвинув ящик, стал лихорадочно рассовывать по карманам смятые банкноты, Мешали мотоциклетные перчатки — были великоваты.
— Заканчивай! Рвем когти!
Мы с Жорой выскочили из магазина и побежали к припаркованным у тротуара мотоциклам. Скорость я развил натурально спринтерскую — во мне явно пропадал бегун-рекордсмен. Из соседнего «Молоко» донесся сдавленный женский крик, и оттуда вырвались Серый с Дантистом.
Артист, чуть не упав, резко остановился. На тротуаре у мотоциклов стоял сержант милиции.
— Здесь стоянка транспорта запрещена. Придется уплатить штраф. Предъявите водительские права! — казенным тоном сказал тот, раскрывая свой засаленный блокнот.
Из магазинов выскакивали люди.
— Держите! Держите бандитов! — вопили они.
Милиционер кинулся на стоявшего к нему ближе всех Артиста.
— A-а! Лягавая падла! — прохрипел тот и дважды выстрелил: — Получай, сука!
Потом-то я узнал, что целил он в ноги, но от отдачи ствол увело вверх, и одна пуля угодила менту в живот.
Сержант продолжал по инерции двигаться, но вот ноги его подкосило, лицо исказила судорога боли, и он рухнул перед Жорой. Тот, видно, в шоке застыл перед телом с опущенным пистолетом.
Серый дернул его за плечо, круто разворачивая:
— Сматываемся, короче! Заметут же!
Жора, очнувшись, встрепенулся и бросился к мотоциклу. Моторы завелись с полоборота. Мотоциклы взревели и сразу взяли предельную скорость.
Проскочив несколько улиц, мы оказались на центральном проспекте. Здесь, из-за плотного встречного движения, сбавили обороты. На стоянке пристроили мотоциклы в разных концах и поодиночке просочились в парк.
Встретились на старом облюбованном месте. Отсутствовал только Артист. Минут через десять появился и он. Карманы его пиджака заметно топорщились. По контурам было ясно, что это винные «бомбы».
— Для профилактики необходимо срочно промыть мозги, — мрачно сказал он и выставил на доски скамейки две бутылки «Волжского». — Черт бы побрал поганого мента! Надо же, так не вовремя нарисовался!
Жора необычно долго возился с полиэтиленовой пробкой, но вот, наконец справившись, стал жадно, не отрываясь, пить.
Серый, завладев второй бутылкой, последовал его примеру.
— Не стоило палить, Жора! Мент был без оружия, к тому же совсем зеленый. И без пушки бы его уделали! — передавая вино Дантисту, заметил он.
— Да?! Много времени у меня оставалось прикидывать, болван! — Артист, утолив жажду, передал наполовину опустошенную бутылку мне.
Серый, закуривая, усмехнулся:
— Не кипятись, Жора! Нас не найдут. Номера на мотоциклах были замазаны грязью, и зацепок у ментов просто-напросто нету.
— По теории — конечно. Но, кто их знает… А у вас там что за крики были, Серый?
— Да, ерунда! — пренебрежительно отмахнулся тот. — Продавщица на руке повисла, я и врезал ей в ухо, чтоб не больно усердствовала.
— А я думал — ты перышком ее.
— Вот еще! Зачем к грабежу мокруху еще вешать? Это ж верная вышка! Прости, Жора, я не про тебя говорил.
Дантист, в полминуты разделавшись с бутылкой, зашвырнул ее в кусты:
— Отлегло чуток! Ну, натерпелся я… — Он тяжело плюхнулся на скамейку и закурил.
Я, даже не заметив, прикончил «Волжское», но опьянения или тошноты не почувствовал. Только почему-то обострились зрение и слух.
— Ну, братва, пора поделить навар, ради которого все шкурами своими рисковали! — заявил Артист, не увидя поблизости посторонних.
Серый и я выложили на скамейку мятый ворох разноцветных дензнаков. Жора, старательно мусоля большой палец, сосчитал добычу. Всего оказалось тысяча пятьсот семьдесят шесть рублей.
— Я думал, будет куда больше! — подозрительно покосился он на Серого.
Тот, ухмыляясь, вывернул карманы.
— За дурака держишь?! — взвизгнул Артист. — Если ты догадался прикарманить часть навара, то, наверняка, додумался и припрятать по дороге! Ну, черт с тобой! Здесь каждому по триста пятьдесят рваных, так как в долю входит и Генрих. Разбирайте!
Когда деньги исчезли в карманах у ребят, Артист поднялся:
— Сейчас расходимся. Встречаемся здесь в шесть. Забуримся в какое-нибудь приличное заведение отметить выгоревшее дельце по-культурному. Не забудь, Джонни, отогнать свои колеса в гараж. Ну, бывайте до вечера!
8
Я медленно шел по парковой аллее. В голове был какой-то сумбур. В памяти всплывал то Артист с поднятым пистолетом и перекошенным лицом, то ухмыляющийся Серый: «Я врезал ей в ухо, чтоб не усердствовала…».
«А я смог бы ударить женщину? — совсем некстати возникла откуда-то наглая мыслишка. — Да никогда!»
«Не ври хотя бы сам себе! — говорил какой-то внутренний голос тоном, с каким похлопывают по плечу. — Ударил бы, а может, и убил, если от этого зависела бы твоя свобода! Но не расстраивайся! Все такие…»
— А вот и нет! — сквозь зубы процедил я.
«Все едино! Ты ничем не лучше Серого и остальных. Такой же супермен! Черный Ангел, так сказать…»
«Заткнись! Надоел!» — устало подумал я, хотел прибавить еще какие-нибудь умные слова Артиста для собственного ободрения, но все они куда-то подевались.
Навстречу попался странный прохожий, физиономия которого словно лучилась от радости и счастья.
— И чего, козел, цветет?! — со злостью, невольно позавидовал я.
— А почему ему не улыбаться? — сразу откликнулся настырный внутренний голос. — Его-то не ждет арест и тюремная баланда за соучастие в убийстве!
Все тело ныло от усталости. Как от яркого света, стало резать глаза. Я прибавил ходу, чтобы хоть немного приободриться и освободиться, наконец, от навязчивой мыслишки о скором аресте.
Когда загнал «Яву» в гараж, домой идти сил уже не было. Да и не хотелось. Я прилег в углу прямо на доски и моментально улетел в бездонную черную яму.
Сон продолжался недолго — по наручным часам всего два часа. С трудом поднялся, меня знобило. Закружилась голова, но слабость быстро прошла. Заперев гараж на висячий замок, без всякой цели пошел по шумно-суетливой улице. Все казалось нереально-чужим. Бегали по двору малыши, визжа от непонятного восторга. Деловито урчали на шоссе автомобили, люди на тротуарах спешили куда-то. В сквере голодные худые воробьи ссорились из-за хлебных крошек, щедро разбрасываемых древней допотопной старушенцией с клюкой.
Все было старо и одновременно ново.
Я удивился, что раньше не обращал на подобные житейские мелочи внимания, равнодушно проходил мимо. А сейчас они вызывали в душе непонятное щемящее чувство грусти, даже умиления, как по безвозвратно утерянному.
«А ты ведь просто боишься тюрьмы. Вот и запаниковал!» — шепнул противно-насмешливый внутренний голос, будто я без него этого не знал.
9
Выпив подряд три стакана пива у автомата, взглянул на часы и тут только вспомнил, что в пять часов меня приглашал к себе Генрих. Было уже без четверти.
«Пойти или нет? Можно и не ходить, раз собираюсь расстаться с компанией Артиста. Но там я могу встретить Тамару… Пойду! Да и надо предупредить ее. Она, конечно, не догадывается, с кем связалась. Нужно вытягивать девчонку, пока никуда не вляпалась по наивности.»
В это время я проходил мимо городского ювелирного салона «Бриллиант». «Дельная мысль, — оживился я. — Подарю-ка Тамаре какую-нибудь безделушку. Да и бабки надо скорее истратить — улики все же. А если не примет? Ну, там видно будет!»
Когда вышел из «Бриллианта», в кармане у меня покоилась семидесятипятирублевая коробочка с миниатюрным изящным кулоном из золота, под весьма символичным названием «фортуна».
Вот и место назначения. Поднявшись на второй этаж, неуверенно позвонил. Открыла Тамара:
— О, ты верен слову, молодчага! — томно улыбнулась своими чудными губками бантиком. — Верность — вежливость царей…
— А Генрих где? — я немного смешался от такой фамильярной встречи.
— Да… Не знаю. Он не скоро появится. Времени у нас вагон. Ты мне не рад разве? Ой-ой, какое хмурое лицо! Сейчас же улыбнись! Вот так! Люблю послушных мальчиков!
Тамара открыла бар на колесиках.
— Пригубишь что-нибудь для смелости?
— Нет… Но чуть-чуть можно.
— Ах ты, пай-мальчик! — Тамара разлила в мелкие рюмки зеленый ликер «Шартрез».
Я заглотил крепко-сладкий напиток залпом, очень надеясь, что алкоголь вернет обычную уверенность и поможет мне как-то освоиться с неожиданной ситуацией.
Не найдя нужных слов, просто вынул из кармана коробочку и положил перед девушкой.
