— Твою мать! И тут пусто! — грубо выругался Шаман, опуская пистолет. — Что дальше? — уже давно рассвело, и дело приближалось к обеду.
— Точно! Как я мог забыть! — хлопнул себя по лбу уставший Богдан. — Особняк за городом в черте заповедника. Я про него не вспомнил лишь потому, что он изначально принадлежал матери. Перед смертью она оформила его на меня. Я там не был очень давно — не хотел тревожить… — он замялся, решая продолжать ли. — Я горевал. Сильнее, чем предполагал. К утрате невозможно подготовиться, даже несмотря на то, что ожидаешь ее. До сих пор болит тут, — он дотронулся до сердца. — Не хотел вновь ощущать то, что чувствовал тогда. Поэтому и не ездил туда — слишком много воспоминаний.
— Думаешь, он может быть там? — удивился Амир.
— Почему бы и нет? Раз уж отцу так просто было бы заделать нового наследника, убив старого, то и на воспоминания в таком случае ему вообще плевать. Он прекрасно знал, что туда я не сунусь. Это идеальное место.
— План местности есть? — оживился Шаман.
— А как же! Но есть кое-что — это место идеально как для засады, так и для обороны. Нужно подготовиться.
— Если он там… — Амир подошел и положил ладонь на плечо друга. — После перестрелки дом уже не будет, таким как раньше.
— И не надо. Знаешь, — Кощей посмотрел Амиру прямо в глаза, — маме бы понравилась Василиса. Она сделала для каждого из нас очень многое. Никогда не отказывала и всегда поддерживала. Мы в неоплатном долгу перед ней. А уж про то, что сотворил с ней мой отец — вообще молчу. Дом — лишь здание. А воспоминания всегда останутся со мной несмотря ни на что. Давайте уже покончим с этим.
Амир позвал кивком нескольких из своих людей, и они стали придумывать план наступления в случае обнаружения в особняке противника.
— Жопой чую — он там! — выдал Шаман. — Думаю нескольких часов хватит на подготовку всего. А до того — пошлем туда нескольких людей — пусть издалека проверят обстановку.
— Хорошая идея, — согласился Амир. — Что ж. Тогда, — он обратился к Шаману, — бери людей и на объект. Только аккуратно. А мы пока за вооружением. Как только выяснишь там ли он, дашь знать. Далее — все согласно плану.
Они еще некоторое время обсуждали детали, после чего разъехались в разные стороны.
***
Пробуждение было мягко говоря говняным. В меня вливали какие-то лошадиные дозы снотворного и успокоительного, дабы обследовать беспрепятственно на предмет других увечий. И как итог врач все же признался, что кроме сотрясения, внешних множественных повреждений, у меня было сломано два ребра и вывихнуто пару пальцев на ногах и на руках. Вывихи вправили, переломы были без смещения, а внутреннего кровотечения не оказалось. Как там они в машине скорой ляпнули? В рубашке родилась? Какая-то кровавая рубашка, но все равно неплохая.
Очередной раз очнувшись от сна, услышала мерное гудение аппаратов, стоящих вокруг меня. К левой руке была прикреплена капельница, на мне оказалась просторная больничная рубашка. Аккуратно приподняв простынь, которая накрывала мое тело, обнаружила, что я вся перебинтована. Местами сквозь бинты просачивалась кровь — там по всей видимости ранения были глубже, чем в остальных местах. В-общем, я сейчас была как ходячий костюм на хэллоуин. И было бы смешно, если бы не было так больно.
Взглядом нашла кнопку вызова медперсонала, и, морщась от боли, дотянулась до нее и нажала. Спустя минуту в палату вбежала медсестра средних лет с приятным лицом.
— Что случилось, милая? — ее обращение немного сбило меня с толку. Как-то по-матерински прозвучало. — Что-то болит?
— Да, — хмуро протянула. — Болит. Но я не за этим позвала. Я бы хотела поинтересоваться по поводу пациента, которого привезли вместе со мной. Аркадий Борзов.
— Я не могу разглашать информацию, — она проверила показания приборов, после чего начала осматривать меня. — Ох! Снова закровило! Нужно перевязать.
— Пожалуйста, — я перехватила ее ладонь и посмотрела ей в глаза. Прямо сейчас мне не хотелось перечить и ругаться. Хотелось просто получить ответ. — Это мой друг, и я очень беспокоюсь. Что с ним? Мои раны подождут, просто ответьте.
— Ох! Ну что ж с тобой поделаешь! Жив он, но в тяжелом состоянии. После операции его пришлось ввести в искусственную кому. Врачи сделали все, что смогли. Сейчас — дело за ним.
— А можно его увидеть?
— Давай так. После перевязки. И если сможешь дойти сама. В противном случае — остаешься на койке и отдыхаешь, — женщина хитро посмотрела на меня.
— Думаете не встану? — от ее хитроумного плана я улыбнулась. — Это не про меня, знаете ли.
— Вот и посмотрим, — подмигнула мне медсестра и начала готовиться к перевязке.
***
Загородное поместье Богдана Захарова располагалось в лесном массиве и граничило с местным заповедником. Кроме непосредственно самого трехэтажного особняка по всей территории находились постройки хозяйственного назначения, в том числе жилые дома для персонала и охраны. Место было уединенное, и вблизи других загородных домов не было.
После того как Шаман со своими людьми убедились, что дом действительно не пустует, а Марья Петровна и Григорий Антипович — персонал, ухаживающий за домом и приусадебной территорией — исчезли вместе со всей охраной, а на место им пришли амбалы в военной экипировке, стало понятно, что Яров там. Было весьма непросто пробраться на территорию и окружить дом незаметно, и подготовка этого мероприятия заняла куда большее количество времени, чем ожидал Амир. И лишь ближе к вечеру им удалось совершить задуманное, подключившись к камерам видеонаблюдения и устранив людей Ярова, охраняющих периметр. Чтобы не привлекать лишнего внимания, они заняли их места — маски на лицах этому прекрасно поспособствовали. Иногда скрытность и анонимность может сыграть с вами плохую шутку, как ни крути.
— Их там около сотни. Не меньше, — наблюдая за обстановкой через прицел снайперки, проговорил Шаман.
— У нас людей больше, — заметил Кощей. — Мы можем пойти в атаку хоть сейчас.
— Ринувшись сломя голову, мы рискуем, — возразил Амир. — Мы не представляем каково их вооружение. Идти вслепую — это по меньшей мере тупо. Предлагаю продвигаться по-тихому насколько сможем, а уже после выступать в открытую. Давайте, — он кивнул своим людям и жестом указал как рассредоточиться.
— Скоро тут будет жарко, — ухмыльнулся Шаман. — Давайте устроим ублюдкам адово пекло!
— Вперед! — они продвигались практически бесшумно, что занимало большое количество времени. Но давало свои плоды. Методично избавляясь от наемников, они обнаружили себя лишь в тот момент, когда оказались возле самого здания. Вот тут началась заварушка. Череды пуль нарушили тишину, громя стены здания и разрывая людские тела. Осколки камня и стекла, падающие на землю, поднимали в воздух пыль, ухудшая видимость. Противник нес потери, и отступал вглубь особняка. Амир в суматохе пытался рассмотреть людей, но маски, скрывающие их лица, не позволяли ему сделать этого. Где бы ни был Яров, узнать это не представлялось возможным. Он мог быть где угодно.
Ярость, так долго копившаяся внутри Амира, сейчас нашла выход. И теперь каждый присутствующий мог в полной мере оценить, почему ему дали такое прозвище. Он не разменивался на сантименты — только точные выстрелы, лишающие противника жизни. Каждый, кто мог причинить вред дорогим ему людям, должен был быть устранен. Семья — превыше всего. И не может быть иначе. Яров и все, кто хоть как-то причастен к его делам, будут устранены. Потому что не может быть иначе. Потому что в противном случае Василисе может быть причинен вред. Амир понимал, что она — опасный противник. Но мужчина не хотел, чтобы ее руки вновь окрасились в красный. Он хотел снизить такую вероятность к нулю. А там… кто знает? Жизнь — непредсказуемая штука.
— Да ты в ударе! — протянул оказавшийся рядом Шаман. — А то костюмчик из тебя совсем сделал законопослушного гражданина, — Амир хмуро смерил друга взглядом, резко выставив руку с пистолетом вперед, стреляя. Пуля прошла рядом с лицом Шамана, и позади него послышался шум.
