собой. Избил человека и ушел, оставив его умирать.
— Похоже на то, — кивнул, соглашаясь с его видением дела, Олег.
А Кауров с собой соглашаться не спешил.
— Это упрощенная версия, — сказал он. — Есть более расширенная. Баркова толкнули в кресло, падая, он схватился за занавеску, крови на руках еще не было, занавеска чистая. Кровь хлынула уже потом, из разбитого носа. Но Баркова уже больше не били, он поднялся, прошел в ванную, умылся, вернулся в зал, прошел на кухню. Ситуация успокоилась, появилась возможность выпить пива, Барков откупорил бутылку, и в этот момент появился убийца. Один профессиональный удар в горло — и Барков мертв.
— А ревнивец не мог вернуться? — спросил Тарасов.
— Мог. Очень даже мог. И ты можешь обнаружить его следы. Барков намочил пол в прихожей, в зале, возможно, на кухне, преступник мог наступить в лужу ногой. Вода высохла, но след остался…
Пылевой след мог остаться невидимым, но в распоряжении Тарасова имелась нужная аппаратура. «Следокоп», «Статик», может, еще что-то. И места он определит, где преступник мог оставить следы рук, и потожировые выделения с трупа снимет, возможно, даже сможет выделить следы посторонней крови. Может, преступник сбил руки до крови, наказывая жертву.
Трупом занялся подоспевший судмедэксперт, оперативника Кауров нацелил на опрос соседей потерпевшего. И снова вернулся к Елене Барковой, которая сидела в «Мазде» и потягивала коньячок из маленькой бутылки.
— Знаю, что помешаю, заранее прошу прощения, — подсаживаясь к ней, начал Кауров.
— Это Дашка, из-за нее все.
— Кто такая Дашка? — спросил он, с невольной завистью глянув на бутылочку.
— С Валентином работает. Сначала за отцом его бегала, потом на него переключилась.
— За его отцом?
— У отца риелторская фирма, «Твой дом» называется, может, слышали? И Валентин там работает… работал… И Дашка… Вчера у них день рождения фирмы был, пятнадцать лет. Зал в ресторане заказали.
— А вы были у мамы?
— А я как чувствовала! — всплеснула руками Баркова.
— А у мамы что делали? Где мама живет?
— В Тамбове, всю ночь ехала… А что я там делала? Поссорились мы с Валентином, он у меня с характером… И я такая же…
— Значит, Даша?
— Отца в могилу свела, за сына взялась.
— Отца свела в могилу?
— Василий Михайлович в прошлом году умер, инфаркт. Шестьдесят восемь лет, возраст.
— А Валентину сколько?
— Двадцать восемь… Василию Михайловичу сорок уже было, когда он родился, и Ольге Дмитриевне было не меньше. Василий Михайлович как-то проговорился… — Баркова тихонько щелкнула пальцем по горлу и приложилась к бутылке. Сделав глоток, продолжила: — Про искусственное оплодотворение говорил. Потом просил, чтобы я Валентину не говорила. Ну я-то, конечно, молчала…
— У Даши был роман с Василием Михайловичем?
— Да как роман… Ольга Дмитриевна года три как умерла, горевал он очень, но Дашка настырная. Точно не скажу, но что-то у них было… И с Валентином было!.. Баба она красивая, муж знает, что гулящая, а разводиться не хочет. Да и зачем ему? Он же дальнобой, одна семья здесь, а другая там…
— Муж ее сейчас где?
— Я откуда знаю! Я что, бегаю за ним?
Кауров и сам бы мог заняться подозрительной Дашей и ее мужем, но ему нужно описывать место происшествия, а это процесс долгий, настолько же творческий, насколько и трудоемкий. Некогда ему гоняться за подозреваемыми, да и ни к чему, когда есть уголовный розыск.
Пятница, 20 мая, 16 часов 35 минут
Взгляд умный, черты лица мягкие, но мужчина делал все возможное, чтобы убить в себе признаки интеллекта. И старался казаться грубым. Грозно хмурил брови, делая стеклянные глаза, играл желваками, агрессивно выдвигая вперед нижнюю челюсть. И одежда у него в жестком стиле, кожаная косуха, футболка с черепами, джинсы милитари, ботинки с тупым твердым носком. Неудивительно, что на допрос его доставили в наручниках.
Кауров ждал встречи с гражданином Черепановым, пока оформляли привод, внес в протокол допроса паспортные данные. И продолжал заполнять «шапку», когда задержанного усадили за приставной стол.
— Зря стараешься, начальник! Пока не будет адвоката, я и слова не скажу!
— Когда будет адвокат? — спокойно, не поднимая глаз, спросил Кауров.
— Я откуда знаю? Я еще не обращался.
— Тогда завтра будет. Или послезавтра. За это время след остынет, и мы уже никогда не сможем взять настоящего убийцу, — с самым серьезным видом проговорил Кауров.
— А есть след настоящего убийцы? — Черепанов сверлил следователя взглядом, не зная, верить ему или нет.
— Ты избил Баркова, разбил ему нос, и на этом остановился, так я понимаю?
— Не бил я никого!
— А ссадины на кулаках?
— Да в стену молотил.
— Экспертиза подтвердит, что вы, гражданин Черепанов, избивали Баркова. — И что вы находились в его доме.
Кауров перешел на официальный тон, и это подействовало. Черепанов подобрался, расправил плечи, но голова опустилась вниз — под тяжестью вины.
— Также есть показания свидетелей, которые видели, как вы сажали Дарью Черепанову в свой фургон… — добивал его Кауров. — Опять же, отпечатки ваших пальцев на месте преступления.
Он не лгал, собака вывела кинолога к месту, где находился грузовой автомобиль с длинным фургоном. Оперативники разыскали людей, которые видели мужчину и женщину, по описаниями походивших на Николая и Дарью Черепановых. Да и сама Дарья не отрицала, что гостила вчера у Баркова. Криминалистам удалось снять отпечатки пальцев, принадлежащие Черепанову, официального заключения экспертизы пока нет, но сравнительный анализ уже проведен, результат зафиксирован.
— Ну, хорошо, я был у Баркова, я бил ему морду!.. — резко подняв голову, признался Черепанов. — Но я его не убивал!
— Били вы его жестоко.
— Но до первой крови, не больше!
— Из носа кровь пошла?
— Из носа.
— И вы остановились?
— Сказал, если еще раз к Дашке сунется, я его убью!..
— Барков умылся, открыл бутылку пива… — пристально глядя на Черепанова, медленно проговорил Кауров. — Вы видели, как он пил пиво?
— Не видел!.. Не пил он пиво, когда мы уходили!
— Вы забрали жену, ушли и больше не возвращались?
— Больше не возвращался!
— Ваша жена может это подтвердить?
— Конечно, может!.. Я же на «Мане» своей подъехал, у меня там спальник, отъехали чуть-чуть… Если честно, была у меня мысль вернуться, еще раз по сопатке этому козлу врезать! Но Дашка на меня как набросится… Прямо там, в спальнике, ну, это… Я после этого даже не размяк, растаял…
— А далеко отъехали?
— Да нет, не очень.
— Может, видели, кто в дом к Баркову заходил?
— Нет, не видел.
— Я так понимаю, Барков свою собаку на привязи оставил.
— Ну да, она там в клетке куковала. А выпускал ее Барков или нет, я не знаю. Я обратно не возвращался.
— Тогда кто к нему заходил?
— Да не знаю я!
— Вы калитку за собой запирали, дверь?
— Закрывал, но не запирал,
