— А как же Бугай?
Исабель дель Рио досадливо поморщилась.
— Слышать не хочу о нем! Он ведь не просит моей руки. Я наплела ему, что уезжаю на целую неделю. Хоть отвяжусь от него на время. Как только вернусь, позвоню тебе.
Она наспех чмокнула его и поспешила за носильщиком. Малко смотрел ей вслед, пока она не скрылась в здании аэропорта. Он чувствовал, что Исабель дель Рио искренна, что она действительно желала порвать с Григорием Кирсановым.
И, в отличие от Джеймса Барри, он был убежден в том, что этот разрыв мог совершенно расстроить псе планы ЦРУ. Может быть, поднявшись теперь на новую ступень близости с молодой испанкой, ему удастся удержать ее от решительного шага. Но надолго ли?
В баре «Браммел'с» было такое слабое освещение, что Малко пришлось целую минуту простоять у дверей, прежде чем глаза привыкли к потомкам. В обтянутом красным бархатом зале не было видно ни души. Испанцы раньше восьми вечера в такие заведения не являлись. Выстроившиеся рядами кабинки давали посетителям возможность хоть как-то уединиться. Обогнув стойку, Малко расположился в глубине зала. Небритый официант подошел принять заказ. Малко спросил водки. После шалостей с Исабель по дороге в аэропорт он коротал время, шатаясь по мадридским улицам в поисках торговцев стариной.
Григорий Кирсанов пришел ровно в шесть. За исключением трех испанок, в зале так никто и не появился.
Русский уселся напротив Малко, не подав ему руки. У него был измученный вид, синяки под глазами, правое веко дергалось. Первым делом он заказал «Джи энд Би». Они как бы поменялись местами.
— У вас усталый вид, Григорий Иванович, — обронил по-русски Малко.
Офицер КГБ вздрогнул, провел ладонью по густым черным волосам и ответил по-английски:
— Дурно сплю из-за жары, да и забот много. Здесь лучше говорить по-английски...
Он нервно закурил сигарету, держа ее слегка дрожащими пальцами. Малко внимательно наблюдал за ним. По всей видимости, он жил в невыносимом нервном напряжении. Страх оказаться на подозрении в контрразведке КГБ, требования американцев и разлад с Исабель дель Рио — этого было, пожалуй, многовато для одного человека. Мал ко сделал попытку разрядить обстановку:
— Теперь уже немного осталось. У вас, кажется, есть желание начать новую жизнь?..
— Да, есть, — подтвердил русский, — но мы здесь не для того, чтобы говорить о моих личных делах. Встречаясь с вами, я подвергаюсь большой опасности. Когда вы получите из Вашингтона добро на мои переезд?
Беспокойство, звучавшее в его голосе, говорило о многом. Нервы Кирсанова были на пределе. Малко понимал, что сейчас, более чем когда-либо, Исабель дель Рио могла окончательно склонить чашу весов в нужную сторону.
— У вас нет проблем с вашей контрразведкой? — спросил Малко.
— Никаких.
Ответ последовал незамедлительно, без колебания. Малко не мог усомниться в искренности собеседника.
— В таком случае все зависит от вас, Григории Иванович. Нам необходимо установить личность высокопоставленного источника информации, упоминавшегося вами. Вы с ним работаете?
Кирсанов огляделся:
— Я работаю с одним из его друзей детства, журналистом, через которого он и передает сведения. Журналист называет его лишь кодовым именем «Дон-Кихот». Нас он так и не познакомил.
— Этот «источник» крепко сидит у вас на крючке?
— Да, — последовал односложный ответ.
— Что за приманка?
— Деньги. Ему нужно много денег.
— В таком случае нажмите на него посильнее. Скажите ему, что ваше начальство перестало доверять его сообщениям, что, по его мнению, вы все эти данные берете с потолка, что вы настаиваете на личной встрече с тем, от кого поступает информация. Позднее вы дадите нам знать о месте и времени встречи.
Кирсанов залпом осушил свой бокал «Джи энд Би», повертел в пальцах пустой сосуд и неожиданно сказал:
— Следующая встреча послезавтра, в тот же час, в книжном магазине Агирре.
— Почему бы не отсрочить встречу на день? — предложил Малко. — У вас будет, таким образом, некоторым запас времени. Эту задачу нужно решить во что бы то ни стало.
— Не могу, — последовал ответ, — во вторник я очень занят.
Кирсанов встал и мимо кабинок пошел через зал к выходу. Малко не спеша допил водку, подождал еще четверть часа и лишь тогда покинул «Браммел'с».
* * *
На следующий день телефон зазвонил утром, когда Малко стоял под душем. В голове у него мелькнуло, что Исабель дель Рио не забыла его. Высокомерный голос Джеймса Барри, в котором звучала тревога, заставил его спуститься на землю.
— Мне нужно немедленно увидеться с вами. Встретимся в известном вам месте, — бросил глава резидентуры ЦРУ и сразу положил трубку, оставив Малко в недоумении.
В принципе Джеймс Барри, подлинное ремесло которого не составляло тайны для испанцев, мог звонить ему в «Риц», лишь тогда случалось нечто чрезвычайное. Встревоженный и недоумевающий Малко наспех оделся. Что могло случиться со вчерашнего дня? С Кирсановым он расстался около половины седьмого...
Термометр на Пласа де Колон показывал 31° выше нуля, и кондиционер в «Орионе», арендованном у фирмы «Бюдже», вел безнадежную борьбу с раскаленным воздухом, точно выходившим из фена. Малко совершил привычный отныне путь до подземного гаража здания банка. Джеймс Барри встретил его с озабоченным видом.
— Мы но уши в дерьме. Вы вчера встречались с Григорием?
— Да.
— Как он вам показался?
— Утомлен и неспокоен, но мне кажется, что в его положении это естественно.
— Скотина! — проворчал Барри.
У Малко перехватило горло. Видимо, что-то стряслось.
— Он предал нас?
Американец потряс своими студенистыми подбородками.
— Нет, но сегодня утром мы получили от одного из наших корреспондентов в испанской полиции новую информацию. Сыщики из национальной гвардии с ног сбились, распутывая дело об убийстве Ларисы Петровой. В ходе дополнительного дознания они откопали нового свидетеля, женщину, которая в тот вечер возвращалась домой и клянется, что видела упомянутую пастухом белую машину. Более того, она запомнила две последние цифры номера, потому что ставила на них в лотерее: 33.
— Ну и что?
— А то, что Кирсанов ездит в белой «мазде» с номером М 7433!
Через кабинет пролетел ангел, закутанный в красный флаг.
— Чего ради Кирсанов стал бы ее убивать? — удивился Малко. — Он не похож на маньяка.
Джеймс Барри взял листок бумаги и посмотрел на него.
— Мне бы и самому не пришло в голову такое предположение, если бы не еще одно совпадение. В день убийства Ларисы Петровой я должен был встретиться с Кирсановым, но он не пришел. Такого рода сбои случались и прежде, поэтому мы разработали страховочный вариант, в соответствии с которым автоматически назначалась повторная встреча. Поэтому я не придал этому происшествию особого значения. Но сегодня утром, получив эту информацию, я просмотрел все материалы по этому делу, и тут меня точно обухом по голове ударили.
— Что же так поразило вас?
— Согласно докладу испанской полиции, Лариса Петрова в тот вечер ходила по магазинам неподалеку от того места, где у нас с Кирсановым была назначена встреча. Она купила платье, уплатив часть его стоимости. Чек нашли в ее сумочке.
Малко быстро соображал, стараясь оценить создавшееся положение.
— Значит, вы думаете, что супруга Анатолия Петрова случайно заметила Кирсанова, когда он шел на встречу с вами, и что он убил ее, опасаясь возможного разоблачения, обставив все так, как если бы преступление совершил садист, но решил об этом помалкивать, чтобы не напугать вас?
— Именно! — подтвердил американец. — Как бы нам потом не пришлось отмываться от этого дерьма!
— Ничего страшного пока не произошло, — заметил Малко. — Испанцы сто раз подумают, прежде чем предъявить по всей форме обвинения гражданину Советского Союза.
Губы Джеймса Барри сжались в узкую бледно-розовую полоску, а многоярусные студенистые подбородки словно отвердели.
— Разумеется, но если «иваны» что-нибудь пронюхают об этих подозрениях, Кирсанова запихнут в первый же самолет до Москвы, и с ним мы уже вряд ли увидимся.
— Следовательно, нужно срочно вытаскивать его отсюда.
Американец нервными движениями заводил свой золотой хронометр.
— Или вообще оставить эту затею, — подхватил он. — Ни при каких обстоятельствах я не переправлю Кирсанова к нам с новым американским паспортом, если ему предъявят здесь обвинение в убийстве. Представьте себе на минуту, как это воспримут русские и испанцы. Мне-то уж точно не сносить головы. Есть еще одно пренеприятное обстоятельство.
— Что за обстоятельство?
— Если его в пожарном порядке вывезти из страны прежде, чем он установит личность «крота», «Контора» вряд ли сочтет, что он стоит миллион долларов, а в таком случае ему до конца своих дней придется добывать кусок хлеба, нанимаясь уборщиком в домах обитателей Лэнгли. Как у него, кстати, успехи в этом направлении?
