на рейде в порту Гамбург, преодолели Атлантику и с той поры безвылазно живём здесь. Ах! Минуло столько лет, а кажется, что это было вчера.
– Аргентина вам нравится?
– Мы бы не жили, Сюзанна, в стране, которая бы не пришлась нам по душе. Аргентина мне и моему мужу нравится своими обширными равнинами, большими реками, красивыми озёрами и высокими горами. Мы обязательно покажем фюреру здешние места. Отвезём его на виллу Хорхе Антонио. Он – крупный бизнесмен и друг президента Перона. Если он пожелает, мы вместе с ним посетим горный курорт Барилоче. Жаль, он так и не научился говорить по-испански, но это можно исправить.
Как бы опомнившись и поведя взглядом по сторонам, фрау Эйхгорн, вставая с места, произнесла:
– Что-то я заболталась с тобой! Будь так добра, приберись ещё на кухне, и, как освободишься, помоги садовнику с побелкой деревьев.
* * *
Убедившись, что генерал Соколовский отбыл к Чуйкову, чтобы подключиться к переговорам с немцами, Жуков устало посмотрел на часы. «Неужели война заканчивается?» – задал себе вопрос Жуков. Потом снял трубку и попросил соединить его со Сталиным.
– Товарищ Сталин только что лёг спать, – ответил Власик, начальник личной охраны вождя.
– Прошу разбудить, – произнёс Жуков – Дело срочное, до утра ждать не может.
Скоро Сталин подошёл к столику, где были установлены телефонные аппараты. Прежде чем взять трубку, он взглянул в окно. Небо было пепельным, ещё только чуть-чуть занимавшееся голубизной.
– Сталин! – коротко и глухо сказал в трубку вождь.
– Товарищ Сталин, к Чуйкову только что прибыл парламентёр из рейхсканцелярии, – чувствуя, как от волнения запершило в горле, доложил Жуков.
– Генерал Кребс? – глухо поинтересовался Сталин. – Новый начальник немецкого Генерального штаба?
– Товарищ Сталин! – продолжал говорить Жуков. – Немцы уверяют, что Гитлер покончил с собой. Однако труп для опознания так и не предъявлен.
– Доигрался, подлец! – сказал Сталин. – Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера? – от этого вопроса на другом конце провода возникла продолжительная пауза. – Вы видели его? – Опять пауза. Уже нервничая, Сталин требовательно вопросил: – Где же Гитлер? Гитлер не в наших руках?
– Нет, товарищ Сталин! – отвечал Жуков. – По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжён на костре.
– Товарищ Жуков! – сказал Сталин. Вождь не любил спешить с выводами, а относительно судьбы Гитлера сейчас предпочёл взять паузу. – Так уходят из жизни бандиты и авантюристы, которые не имеют мужества ответить за содеянное. Гитлер и другие, слишком большие жулики, чтобы можно этому верить. Фюрер не склонен к героизму. Вся эта болтовня о погребениях мне кажется очень сомнительной. – Поразмыслив, Сталин заново оценил ситуацию. – Верить сообщениям о смерти Гитлера не следует. По моему мнению, Гитлер не умер, где-то скрывается. Я не получил пока убедительных доказательств, что Гитлер мёртв. Найти труп Гитлера и доложить. Я ещё поговорю на эту тему с Берией и Абакумовым. Я считаю, что, как только бункер будет взят, надо отправить туда поисковую комиссию и убедиться, насколько это соответствует действительности. Не принимать ничего без доказательств.
– Товарищ Сталин! – отвечал Жуков. – Я не вижу этому каких-либо препятствий.
– Передайте Соколовскому: никаких переговоров ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести, – изрёк Сталин. – Обсуждать нечего, капитуляция должна быть безоговорочной. Если ничего чрезвычайного не будет, не звоните до утра, хочу немного отдохнуть. Сегодня у нас первомайский парад. – С этой фразой Сталина связь с его дачей отключилась.
* * *
Кребс прибыл в бункер в невесёлом расположении духа. Он оттянул, но не положил конец боевым действиям, что означало катастрофу для Третьего рейха. Геббельс, Борман и Бургдорф ждали его в конференц-зале.
– Безоговорочная капитуляция, – сказал Кребс. – Они требуют безоговорочной капитуляции. Никаких переговоров.
– Ну вот, – с этими словами Геббельс обернулся к Борману. – Вот и всё. Всё кончено! Я же говорил вам, Борман!
Рейхсканцлер, сказав эти слова, был спокоен и не проявлял внешних признаков страха. На Бормана жалко было смотреть. Рейхсляйтер дрожал и был озабочен только собственной жизнью. В его глазах заметался страх.
– В Берлине резко ощущается недостаток воды, – справившись с собой, произнёс Борман. – Как мне сообщают местные функционеры партии, кто пока остался верен фюреру, продовольственное положение населения тяжёлое. Люди не получают в достаточном количестве хлеб, не говоря уже о медицинской помощи. Вслед за голодом в Берлин придут эпидемии. И в любую минуту враг может обрушить на нас дождь огня и стали.
– Какой хлеб, партайгеноссе?! – удивлённо сказал Геббельс. – Какой стальной дождь? Всё катится к чёртовой матери, а им, видите ли, подавай хлеба и зрелищ! Жалкая чернь! Могли бы не оглядываться на нас, а заняться разведением огородов. Такая возможность, Борман, есть у большинства берлинцев.
– Будущее рейха, господин рейхсканцлер, ужасно! – произнёс Борман. – Мы не использовали свой шанс на улучшение своего положения, так как Сталин не стал из-за нас ссориться с англо-американцами. Наш народ впал в политическую летаргию, и нам предстоит капитуляция.
– Капитуляция?! – вспылил Геббельс. – Никогда! Однажды я отвоевал Берлин у красных и буду драться с красной заразой до последнего вздоха. Те немногие часы, которые мне предстоит прожить в роли германского рейхсканцлера, я не хочу растрачивать на подписание бумажек о капитуляции. Никакой капитуляции! Если мы признаем капитуляцию, немецкий народ потеряет всё. В эти трагические часы Германии я готов последовать примеру фюрера. Борман! Пробивайтесь на запад к нашим друзьям! Кребс! Передайте русским:
