Почему письмо оказалось неотправленным? Почему оно никуда не исчезло? Сколько оно здесь пролежало? Год? Пять лет? Может быть, потому что в доме родителей не было принято копаться в чужих вещах. Почему Кэрол не сожгла его, в конце концов?
Ответов на эти вопросы у него не было.
— Все! Хватит! — приказал себе Стив. Надо отключиться на некоторое время от всего этого.
Его память услужливо показала ему фрагмент японского фильма: старый сенсей спокойно сидит со своим учеником на берегу горного озера. «Смотри», — говорит учитель — «зеркальная гладь озера отражает все вокруг: небо, облака, птиц, берега и деревья. А теперь», — и он бросил в озеро камешек. Разошедшиеся круги стерли зеркальное отражение. «Видишь, что произошло. Ты должен быть всегда спокойным, как гладь озера. Тогда даже в минуту опасности, ты примешь верное решение».
Три дня спустя Стив вернулся в Японию. Кэрол сразу почувствовала огромную перемену, которая произошла с мужем.
Он даже внешне изменился за эти две недели. В его глазах читались боль раненого зверя и вместе с тем внутренняя надломленность. К себе он ее не подпускал, даже не обнял при встрече в аэропорту. Свободное время проводил только с детьми.
Кэрол все это списывала на шок, связанный с гибелью родителей. Она терпела его странное поведение и надеялась, что со временем все пройдет. Стив принял решение уволиться из ВВС, устроиться где-нибудь пилотом в гражданскую авиакомпанию и начать новую жизнь. Но сначала он решил развеяться.
Пока Стив рассказывал, Гали не проронила ни слова. Она кивала головой и спокойно, не перебивая, слушала Стива. Он опустился на пол, и, словно ища утешения положил голову ей на колени. Гали стала нежно гладить его по волосам, стараясь не нарушить атмосферу исповеди.
Вот и не верь после этого в силу случая. Здесь, в Бангкоке, агента КГБ «Гвоздику» судьба совершенно случайно свела с измученным потерей родителей и предательством жены летчиком ВВС США, желающего коренным образом изменить свою жизнь.
Гали было искренне жаль этого парня, который, видимо, по-настоящему любил свою жену. Интересно, думала она, — а ты когда-нибудь, хоть раз за двенадцать лет совместной жизни изменял Кэрол? Уж, наверное, когда семья была еще в Штатах парочку косоглазеньких попробовал на вкус? Все вы, мужики, одним миром мазаны, что русские, что немцы, что янки. А вот жене — не моги, ни-ни!
— Что же мне с тобой теперь делать? — размышляла лиса, обнюхивая загнанного и застрявшего в густых зарослях зайца. Отпустить тебя с миром? И дальнейшая жизнь Стива покатится по накатанной дороге: после отставки превратишься в обычного рядового гражданского летчика. Отлетаешь положенное тебе время и уйдешь, как говорят русские, на заслуженный отдых. Простишь Кэрол, которая так и ничего не узнает, вырастишь детей…
Но, есть и другая дорога — полная неожиданностей, дорога побед и поражений, изобилующая крутыми поворотами, от которых захватывает дух. Есть однажды начавшееся и не имеющее, по определению, конца тайная Мировая Война рыцарей плаща и кинжала. Участие в ней, конечно, не для обывателей — глупых жирных пингвинов. Она отбирает в армии тайных агентов людей умных, хитрых, изворотливых, авантюрных, любящих поиграть с опасностью, а то и смертью в прятки. В этой войне участвуют и мужчины, и, в гораздо меньшем числе, женщины. Разведка и контрразведка — дело чисто мужское. Но, женщины, которые прошли это горнило и остались живы, неважно, за кого они играют, достойны восхищения.
Вот, например, сейчас от агента «Гвоздика» зависело, как сложится в дальнейшем жизнь американского летчика. Стив подошел к перекрестку жизненных дорог, где нет никаких указателей. На перекрестке стоит женщина, как будто поджидая его, она берет пилота за руку и ведет по одной из них. Гали не преувеличивает свою роль, она лишь проводник Судьбы…
Стив весь обмяк и, как будто, задремал. У нее есть время подумать и, может быть, что-то вспомнить. Хотя бы взять историю с Виктором Беленко.
Кураторы приучили ее внимательно следить за развитием политических событий. Каждое утро, она начинала с просмотра прессы — сначала французской, американской, британской… Советская шла последней. И сейчас ее память, развернула перед ней газетные и журнальные полосы, о побеге Беленко в Японию. Многих подробностей из жизни Беленко Гали, естественно, не знала.
В 1976 году лейтенант Беленко написал рапорт о переводе его из учебного подразделения в состав летных частей ПВО. Никаких причин он в документе не указывал.
Во все времена курсанты, дорвавшись, наконец, до самостоятельных полетов, пытались проверить, на что они способны. Воздушное хулиганство под Ханкалой, где учился Беленко, имело место быть.
Он был одним из «чемпионов» по выкрутасам в воздухе, конкуренцию ему мог составить лишь такой же сорви-голова Андрей Васильев.
Командиры, иногда закрывали глаза на вольности «орлят» в воздухе, видимо вспоминая себя в молодости. Продлилось это, впрочем, не долго. Окончательно забывший про осторожность Васильев не сумел справиться с управлением и разбился в чеченских горах.
Прибывшая из Москвы комиссия всыпала всем по первое число. Замеченных в хулиганстве посадили на десять суток на гауптвахту. Виктор, само собой, был первым в списке, и десять суток копал выгребную яму.
Тем не менее, он не прекратил «лихачить». По окончании училища, новоиспеченный лейтенант Беленко получил назначение в учебно-тренировочный полк в Сальске. Очень скоро, он уже пользовался большим уважением у сослуживцев. Особенно после случая, едва не стоившего ему жизни.
Виктор выполнял обычный ночной учебный полет, как у его истребителя один двигатель отказал, а второй загорелся.
Проявив удивительное хладнокровие, лейтенант Беленко спас самолет и себя, за что получил благодарность от Главкома ПВО. Эту аварийную посадку долго помнили сослуживцы Виктора: «Ночь была темная, без луны. Пламя из хвоста его самолета было такое, как от стартующей ракеты».
Еще один случай сделал Беленко едва ли не самой популярной личностью в полку. Благодаря его проделке, пожарный инспектор, приехавший в полк для проверки, всю ночь проторчал в картофелехранилище.
Майор-инспектор имел неосторожность приставать к грудастой официантке из офицерской столовой. Беленко заметил это и попросил девушку запиской пригласить незадачливого пожарного на свидание в хранилище, где и закрыл его снаружи.
В итоге на следующее утро майор, вместо назначенной инспекции, просто поставил оценку «отлично», а сам целый день отмывался и чистил мундир.
В полку, где служил Виктор, спирт не всегда расходовался по назначению. На одном из полковых собраний Виктор смело выступил с критикой начальства, задев при этом одного из родственников важного армейского чина.
Молодого лейтенанта тут же отстранили от полетов и принялись через день гонять по нарядам. Это было открытое издевательство над ним, а также назидание его сослуживцам. И тогда Беленко написал рапорт о переводе в другую часть.
Но, сначала его отправили на психиатрическое обследование в Ставрополь. После возвращения оттуда, Виктор еще с месяц мотался по нарядам, пока не пришел приказ о его переводе на новое место службы.
На курсах переподготовки для полетов на новейшем истребителе того времени — МиГ-25 Беленко сдавал все зачеты на «отлично».
Чему собственно было удивляться, когда Беленко решив, что засиделся на инструкторской должности, не дававшей ему никакой перспективы роста, подал рапорт о просьбе перевести его в боевую эскадрилью. Ему отказали.
На каком этапе рапорт Беленко был «завернут», никто не знал. Но факт остается фактом — начальство его недолюбливало и старалось лишний раз указать зарвавшемуся лейтенанту его место.
Беленко, казалось, даже не расстроился, видимо, ожидая подобного решения.
6 сентября 1976 года. механики нашли в самолете Беленко ряд неисправностей. Он готовился к полету на резервной машине, баки которой были заполнены под завязку.
Звено МиГов поднялось с военного аэродрома «Чугуевка», и начало отрабатывать фигуры высшего пилотажа.
Выполняя мертвую петлю, машина Беленко резко взмыла вверх и неожиданно для всех начала стремительно падать. Светящаяся точка исчезла с радаров советских ПВО. Исчезла навсегда, видимо проглоченная водами Тихого океана.
В тот вечер сослуживцы и друзья Виктора поминали своего товарища, поднимали стаканы с «антиобледенителем», собирали деньги для супруги и его малолетнего сына. Вспоминали его проделку с пожарным инспектором, жалели, что Витьку так и не перевели.
Кто-то вспомнил странную фразу, оброненную Беленко перед полетом. «Сами напросились», — как-то зло, бросил Виктор, после того, как его рапорт в очередной раз завернуло начальство. Так что же это было, самоубийство?
