В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Кент упавшим голосом.
На пороге появился Малко.
— Что это с вами?
Лицо американца посерело, покрасневшие глаза за стеклами очков часто моргали, мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. Он молча протянул конверт австрийцу.
— Хорошо получились? — спросил Малко.
— Даже слишком хорошо...
Малко подошел к окну, вытащил из конверта пачку фотографий и обомлел.
На снимке были запечатлены женщина и мужчина. Женщина стояла, прислонившись спиной к стволу развесистого дерева и обняв прижавшегося к ней мужчину. Одной ногой она обхватила его бедра. Повыше виднелась задравшаяся юбка.
Малко перешел к следующим фотографиям. Они оказались еще откровеннее — женщина лежала на траве, широко раздвинув ноги. Мужчина склонился над ней, упираясь левой рукой в землю, а правой обхватив ее талию. Остальные снимки мало чем отличались от предыдущих. На последнем же мужчина стоял у дерева лицом к объективу, а женщина опустилась перед ним на колени так, что ее длинные волосы оказались на уровне его живота...
Малко в совершенном изумлении положил фотографии на стол.
Запечатленная на них женщина была не кто иная, как Диана Воранд. А в мужчине Малко узнал немца-монаха, которого он встретил на месте гибели Эндрю Кармера.
Австриец поднял голову. У Кента нервно подергивался угол рта.
— Старица Кармер получил большое удовольствие, любуясь этими картинками перед тем, как попасть под ноги слона, — криво усмехнулся американец. — Надо же, какая сука! В порту такие карточки пошли бы нарасхват...
— Мне очень жаль, — сказал Малко. — Я понимаю, что вы сейчас чувствуете.
— Лучше бы я ее вообще не знал... — прошептал Кент. — А ведь как раз сегодня мы с ней договорились встретиться...
Малко на минуту задумался.
— Нужно ковать железо, пока горячо, — сказал он наконец. — Пригласите ее сегодня к себе. Может, нам удастся припереть ее к стенке... Хотя, пожалуй, в данном случае это не слишком удачное выражение... Ну как, согласны?
— Еще как согласен! — ответил американец с недобрым блеском в глазах.
Диана Воранд с наслаждением встала под душ. Ванны на Цейлоне были невиданной роскошью. От прохладной воды у нее по коже побежали мурашки. Она запрокинула голову и подставила лицо под упругие струйки. Эта ванная казалась ей лучшим местом для отдыха. Здесь она любила расслабляться и думать о чем-нибудь приятном.
Тревога, сжимавшая ей сердце, начала понемногу рассеиваться. Словно помогая воде, Диана начала чувственными движениями массировать бедра и грудь. Закрыв глаза, она думала о своем любовнике, и бегущая по телу вода казалась ей горячей. Диана и сейчас словно чувствовала его руки на своих бедрах и шершавую кору дерева, которого она касалась спиной...
Ощущение было таким отчетливым, что Диана едва не застонала. Как она боялась, отправляясь к Сержу! А когда он двинулся ей навстречу в этом своем странном облачении, на Диану от томительного ожидания нервного напряжения чуть не напал истерический смех. Его бритый череп взволновал ее: теперь Серж казался еще мужественнее, чем раньше.
Подумать только! Она преодолела пятнадцать тысяч километров для того, чтобы отдаться ему...
Это торопливое объятие под открытым небом было первым, после нескольких месяцев разлуки. А чтобы приехать на Цейлон, ей пришлось хитрить, обманывать, умолять... Выходя из «Дугласа» в аэропорту Коломбо, она была напряжена, словно струна: только бы Серж согласился встретиться с ней, овладеть ею... Теперь она мечтала увидеть его обнаженным, без этого нелепого желтого балахона, где-нибудь на берегу Индийского океана...
Она негромко пропела его имя: «Серж, Серж...» Но ее мечты мгновенно растаяли. Она никогда не сможет быть с ним по-настоящему счастлива. Он душой и телом принадлежал другому, опасному миру. Однажды Серж погибнет или бесследно исчезнет. Она не знала точно, что он делает на Цейлоне: он не захотел об этом говорить.
Чудом было уже то, что Диане удалось его разыскать. Ей показалось, что Серж обрадовался. После их страстных объятий на его лице появилось мягкое, почти нежное выражение — даже самые суровые мужчины нуждаются в любви и ласке...
А ведь еще год назад Диана была примерной студенткой факультета археологии и скучала в неприветливой Америке. Из любопытства она решила провести каникулы на Кубе, хотя чтобы попасть туда, ей пришлось сначала отправиться в Мексику. Прилетев в Гавану, Диана чуть было тут же не сбежала обратно. Несмотря на яркое солнце, там царила мрачная, гнетущая атмосфера. В столице не было ни одного приличного кафе, а номера в отеле «Гавана Либре» скорее напоминали тюремные камеры. Но на второй день она познакомилась с Сержем. Резкие черты его лица, чувственные губы, холодные, непроницаемые глаза сразу покорили ее сердце. После тщедушных студентов он показался ей настоящим мужчиной — раскрепощенным, решительным, уверенным в себе. Тогда он называл себя Хорхе и присутствовал на съезде кубинской революционной партии. Он повел Диану на массовый митинг, и она своими глазами увидела Фиделя. Этот день оставил у нее необыкновенно яркие воспоминания. Тем более что в тот же вечер Серж-Хорхе впервые подарил ей свою любовь. Около одиннадцати, держа в зубах сигарету, он постучал в дверь ее номера. Полуодетая она впустила его. Серж с улыбкой показал бутылку рома и вместо приветствия произнес: «Скучно тут. Давай-ка выпьем...»
Они выпили белого рома, затем Серж грубо, без единого слова, привлек ее к себе. Они предавались любви до шести утра, почти не разговаривая. Время от времени Серж прикладывался к бутылке, потом снова толкал Диану в постель. Он овладевал ею со своеобразным сосредоточением, упрямством и силой, которых она не встречала у других мужчин. Диане казалось, что ее нервные окончания умножились в десятки, сотни раз. Когда этот почти незнакомый человек проникал в нее, она словно переносилась в другой мир, в мир поразительно острых ощущений. В ее вены словно впрыскивали обжигающую жидкость. Она кричала и извивалась, не помня себя от счастья, не задумываясь о тонких стенах и вполне возможных микрофонах. Когда Серж заснул, Диана с ужасом и восхищением обнаружила на его спине красные полосы: она исцарапала его до крови. Встав рядом с ним на колени, она принялась осторожно, чтобы не разбудить его, зализывать царапины...
Наутро она была склонна во всем винить ром. Но вечером чудо повторилось. В течение целой недели они каждую ночь любили друг друга. Днем любовники почти не виделись: Диана уходила на пляж, а Серж занимался своими таинственными делами. Ей удалось узнать о нем очень немногое: он немец, приехал на съезд из Восточной Германии. Диана решила, что он принадлежит к какой-нибудь синдикалистской партии.
Затем Серж на неделю уехал в какую-то маленькую деревню, в район Сьенфуэгоса, за сто пятьдесят километров от Гаваны. Диана выдержала три дня. По ночам она почти не спала, ворочаясь в постели в своем душном номере без кондиционера. Ее сжигала страсть к Сержу. Раньше она ни за что бы не поверила, что способна испытывать столь сильное желание. В ее родной Южной Африке было не принято придавать особое значение телесным радостям.
На четвертое утро Диана, не в силах владеть собой, села в старый переполненный автобус, ехавший в Сьенфуэгос. Серж не удивился ее приезду. Они пообедали яичницей в маленькой «кантине», затем Диане захотелось прогуляться по тростниковым плантациям. Серж грубо овладел ею на куче сахарного тростника, от которого поднимался сладковатый запах. Пожелай он сделать это прямо перед «кантиной» — она согласилась бы...
В остальное время Серж казался ей далеким, недосягаемым, почти чужим.
Через десять дней, когда для Дианы настало время возвращаться в Мексику, ее жизнь словно перевернулась. Она была страшно несчастна от мысли, что больше не увидит Сержа и по-прежнему почти ничего о нем не знает. Перед отъездом, когда они сидели в баре отеля, Диана сдавленным голосом спросила:
— Когда же мы увидимся снова?
Серж усмехнулся, заказал два фирменных коктейля «Куба Либре» и ответил:
— Никогда.
Диана оцепенела, словно ее окунули в ледяную воду. Схватив его за руку, она проговорила умоляющим голосом:
— Но почему? Если хочешь, я останусь здесь...
Диана готова была рубить сахарный тростник, мыть полы... Что угодно — лишь бы он был рядом... Завороженно глядя в черные глаза Сержа, она ждала своего приговора. Наконец он вынул изо рта сигарету и проронил:
— Но я-то здесь не остаюсь...
— Тогда я уеду с тобой. Я готова на все.
Он долго смотрел на нее, затем покачал головой:
— Ты не выдержишь.
Она судорожно вцепилась в его руку и без конца умоляла его. Наконец он ответил:
— Ладно, но тогда ты должна помогать мне в работе...
Дребезжащий телефонный звонок вернул Диану к действительности. Лишь через несколько секунд она сообразила, где находится, вышла из-под душа и подняла трубку допотопного аппарата. Звонил Джеймс Кент.
