– Нам не на что надеяться, – зарыдал Витте.
Но тут с громким треском обломалась последняя фишбалка, и шлюпка рухнула в море. С оглушительным шумом она ударилась о воду, подняв тучу пены. В воздух взметнулись оборвавшиеся лини. Но когда пена чуть улеглась, все увидели, что лодка, не перевернувшись, качается на волнах.
– Вы умеете плавать? Сильвия, слушайте, вы доплывете до нее?
– Да, – с трудом выговорила девушка трясущимися губами.
– Тогда прыгайте. В лодке вы будете в безопасности.
– Прыгнем вместе, Роберт.
– Нет. Я должен помочь старику.
– Хорошо.
В одну секунду она взобралась на поручень и исчезла за бортом.
Флорри повлек к борту Витте.
– Скажите, вы умеете плавать?
Старик судорожно за него цеплялся.
– Нет, – выдавил он. – Нет, не умею.
– Но здесь вы наверняка погибнете. Разве вы не видите? Вода может оказаться нашим спасением.
– Ах, господи, погибнуть так ужасно. Я, боже милостивый, как это так…
– Слушайте, когда вы окажетесь в воде, сразу ищите обломок чего-нибудь деревянного. Попробуйте доплыть до него, работайте ногами. Снимайте скорее пальто, граф, и прыгайте. Я прыгну сразу за вами и буду вам помогать.
– Благослови вас Бог, юноша.
– Не мешкайте же. А то мы пропадем оба.
Вода у корабля, вся в отблесках огня, кишела множеством голов и плавающих обломков.
– Удачи вам, граф, – произнес Флорри и чуть подтолкнул старика.
Тот кулем повалился за борт, и тело его падало, опережая крик.
Судно тем временем продолжало погружаться в море. Флорри заметил, что скорость погружения возросла. Он в последний раз оглянулся и увидел, что корма, надломившись, отделилась от остальной части и уже едва виднеется над водой примерно в пятидесяти футах от него среди шипящих пузырей пара. Вонь топлива распространялась в воздухе, а языки пламени плясали уже на поверхности моря.
Флорри сбросил с себя куртку, башмаки и нырнул в воду. Будто целую вечность висел он в воздухе, пока море не приняло его в свои спокойные зеленые объятия. После хаоса кораблекрушения подводная тишина оглушила его. В холодном густом сумраке мимо него скользили вверх пузыри. Он принялся судорожно работать руками, хоть не вполне понимая, где верх, а где низ. Ноги сковала судорога, он едва мог шевелить ими. Одежда, мгновенно сделавшаяся свинцовой, потянула его на дно. Лишенные кислорода легкие взбунтовались, и паника затопила мозг, властно призывая подчиниться. Но тут вместо воды его ладони замолотили по воздуху, и он вынырнул на поверхность. В море рядом с ним было примерно с десяток людей, и шлюпка, соблазнительно пустая, покачивалась на волнах прямо перед ним.
Флорри оглянулся в поисках девушки, но никого не увидел.
– Сильвия!
– Я здесь, здесь! Где Витте?
– Гребите к шлюпке! Скорей!
– Да-да.
Флорри оглянулся на корабль, казавшийся всего лишь низким силуэтом, освещенным бушующим пламенем. Плотные столбы пара продолжали подниматься над ним, и судно уже почти полностью погрузилось в море.
Островки нефти горящими языками плясали на воде среди обломков мебели, ящиков, деревянной обшивки. Внезапно весь корпус «Акима» содрогнулся и стал быстро уходить на дно. Первой погрузилась корма. Нос, словно прощаясь, еще возвышался над водой. Со всех сторон неслись крики о помощи, отчаянные неразборчивые вопли.
– Гра-а-аф! – прокричал юноша. – Граф Витте!
Ни звука в ответ.
Флорри немного проплыл, сначала в одну сторону, потом в другую. Обрел толику спокойствия.
– Гра-а-аф Витте!
Тишина. Он внимательнее огляделся. Старика нигде не было.
«Проклятье, – горько подумал он. – Он утонул. Погиб, погиб, погиб!»
Какой-то предмет, находившийся в воде, вдруг коснулся его лица. Флорри протянул руку и осторожно притронулся – размякшая сигарета. Присмотревшись, Флорри увидел, что вся поверхность воды усеяна миллионами маленьких палочек. Табачные крупинки образовали что-то вроде пены.
– Хр-х-х, – послышалось рядом.
Это был граф! Старик сжимал руками плавающий кусок поручня. Флорри метнулся к нему. Лицо, покрытое нефтяной пленкой, маячило у самой поверхности воды.
– Сейчас. Сейчас я спасу вас. Я рядом. Все будет хорошо.
Но вдруг лицо исчезло. Флорри попытался ухватить старика, бестолково борясь с его непослушным телом, и оба ушли под воду. Задыхаясь, юноша вынырнул и почувствовал, что силы его убывают.
«Черт с ним, – подумал он. – Брось этого старого дурня и спасай себя».
Но тут он как раз в последней попытке перехватил тело графа Витте как следует, прямо под скользкой от пленки шеей, и сильными гребками стал продвигаться вперед, к шлюпке.
Флорри с горечью подумал о Джулиане, для которого все и всегда было таким легким.
«Счастливчик Джулиан. Джулиан, за что ты меня так обидел?»
Он отмахнулся от этой идиотской мысли и продолжал грести.
«Прошла уже вечность, я целую вечность плыву по этому соленому, становящемуся все холоднее и все тяжелее морю. Оно будто густеет, превращается в кашу, а мои руки стали совсем слабы».
Дважды соленая вода захлестывала ему лицо, попадала в легкие, и он захлебывался, кашляя и задыхаясь. В один из таких моментов старик застонал и начал вырываться.
– А ну, прекратите, кому говорю, – прокашлял Флорри, ощущая соль морской воды уже в легких.
Старик что-то прохрипел, но дергаться перестал.
Флорри продолжал плыть, чувствуя, как немеет его тело и мутится разум. От целой вселенной ничего не оставалось, кроме смертельной тяжести в руках, саднящей боли в грудной клетке и морской воды, заливающей горло. Глаза почти ослепли, мускулы отказывались сокращаться, они будто отделились от костей, которые каким-то образом механически продолжали сгибать руки в их равномерном движении. Когда он наконец разрешил себе поднять взгляд от воды, радости не было конца: он доплыл до шлюпки и теперь она покачивалась прямо перед ним огромной горой, темнеющей на фоне более светлого горизонта.
Флорри вытянул усталую руку, ухватился за планшир, не выпуская графа, и выдохнул:
– Спасите нас, ради бога.
Тотчас две сильные руки схватили Витте и втянули его на борт. Флорри почувствовал, что теряет сознание, перед глазами замелькали странные блестящие огни, разноцветные полосы, закружились искры и вспышки. Но его подхватили те же руки, и он оказался на борту.
С неуклюжей улыбкой Флорри растянулся на дне шлюпки и почувствовал, что рядом с ним другие тела.
– Слава аллаху, все хорошо, – проговорил его спаситель, и Флорри узнал капитана.
– Роберт!
– Сильвия, слава спасителю, я вытащил его. Доплыл с ним до лодки.
И он подтянул ноги, усаживаясь.
– Он не утонул? Граф жив?
Двое арабов трудились над стариком, довольно бесцеремонными хлопками возвращая его к жизни. Флорри увидел, как масляно блестевшее тело свело конвульсией, услышал, как того душат спазмы рвоты, кашель и затем рыдания.
– Жив! – воскликнула девушка. – Роберт, вы спасли его! О Роберт, он живой!
Граф сел.
– Ох! – простонал он.
И Флорри обдало потоком такого запаха, что он поморщился. Мятный шнапс!
Спасенным оказался Грюнвальд.
Затем все они, сгрудившись, сидели в лодке, наблюдая, как в дрожащем свете постепенно редеет число пловцов. Некоторые из арабов сумели удержаться на поверхности моря, схватившись за плавучие обломки судна, другие – нет. Сами они не могли никому прийти на помощь, потому что не имели весел, а руль спасательной шлюпки, по-видимому, давным-давно сгнил.
Флорри в немом изнеможении сидел среди примерно десяти–пятнадцати человек, сумевших самостоятельно добраться до лодки. Он мечтал либо умереть, либо свернуться калачиком и уснуть. Мысли беспорядочно метались в голове. Временами его била дрожь, и тогда сидящая рядом Сильвия обнимала его. Порой дрожала она, и Флорри прижимал к себе ее хрупкое тело.
– Боже, – произнесла девушка, – моя мама заставляла меня ходить на уроки плавания. Я ее просто ненавидела за это. О мама, ты так часто бывала не права, но как я сейчас благодарна тебе за это чертово плавание. Она уже умерла, знаете, Роберт.
Флорри едва был в состоянии вникнуть в ее слова. Между тем быстрее всех оправился и пришел в себя Грюнвальд. Сейчас он уже бойко бегал по лодке и перепрыгивал через полуживых людей, как главный герой в оперетте Джилберта и Салливана, выкрикивая приказы, бессмысленно грозя кулаком звездам, горько комментируя методы судовождения арабской команды их судна. Капитан вовсю клял его на турецком, но старик только смеялся в ответ. И раз, когда капитан попытался схватить его, тот резко отпрыгнул.
– Га! Nein трогать Грюнвальд!
– Просто рехнулся, – вздохнул Флорри и печально добавил: – Бедный граф Витте.
