— Ты все еще хочешь посмотреть наши удостоверения, детка?
Небольшое облачко голубого дыма достигло меня, и я почувствовала запах пороха. У меня дрожали колени. Я сказала, надеюсь, достаточно презрительно: «Сколько кофе зря пропало. Ну, и как же вас все-таки зовут?»
Худой сказал:
— Леди права. Тебе не следовало рассыпать кофе, Стрелок. Но видите ли, леди, именно поэтому его и зовут Стрелком, что он очень ловко обращается с оружием. Стрелок Морант. А мое имя Сол Хоровиц. Но все зовут меня Страхом. Понятия не имею, почему. Ты не знаешь, Стрелок?
Стрелок хихикнул:
— Может потому, что ты когда-нибудь кого-нибудь сильно напугал. Страх? А может и не одного, а целую компанию? По крайней мере, мне так рассказывали.
Страх никак это не прокомментировал. Он спокойно произнес:
— Ну, ладно. Пошли! Стрелок, осмотри коттеджи, как я велел. Леди, вы приготовите нам что-нибудь пожевать. Не лезьте, куда вас не просят, а помогайте, тогда вас не обидят. Поняли?
Стрелок грязно ощупал меня глазами и сказал:
— Это не так уж много, красотка, не так ли? — Он прошел к стеллажу с ключами, находившемуся за столом, взял все ключи и вышел через заднюю дверь. Я поставила стул и насколько смогла спокойно, но помня о своих тореадорских штанах, прошла по комнате и зашла за стойку.
Мужчина по имени Страх неторопливо направился к столику кафетерия, самому дальнему от меня. Он отодвинул стул, повертел его, поставил и сел на него верхом. Положив руки на спинку, а подбородок на согнутые руки, он стал смотреть на меня немигающим, ничего не выражающим взглядом, а потом тихо сказал, так тихо, что я едва услышала:
— Мне тоже яичницу, леди. И побольше жареного бекона. И гренок с маслом. А как насчет кофе?
— Посмотрю, осталось ли что-нибудь. — Я опустилась за стойкой на четвереньки. В банке было четыре сквозные дырки. Кофе оставалось всего ничего, в основном все было рассыпано по полу. Я отставила банку в сторону и собрала что смогла с пола в тарелку, нисколько не беспокоясь о том, что попадет пыль. Тот кофе, что оставался в банке, я решила приберечь для себя.
Я специально не поднималась с пола минут пять, стараясь все обдумать и составить план действий. Эти мужчины — гангстеры. Они работают на мистера Сангинетти. Очевидно, так оно и было: мое имя они могли узнать только от него или от супругов Фэнси. Все остальное, что они говорили, было ложью. Их направили сюда в этот страшный ливень с какой-то целью. Что это была за цель? Они знали, что я канадка, иностранка и могу обратиться в полицию на следующий же день, тогда у них будут неприятности. Стрелок сидел в Сан Квентине. А другой? Конечно! Вот почему он был серый, как мертвец! Наверное, он тоже только что вышел из тюрьмы. Во всяком случае от него так и разило тюрьмой. Таким образом, я действительно могу сделать им много неприятностей: например, сказать полиции, что я журналистка и собираюсь подробно описать, что случается с одинокими девушками в Штатах. Но поверят ли мне? Это табло «Есть свободные места!» Я была совершенно одна в мотеле и тем не менее оставила табло включенным. Не потому ли, что хотела завлечь кого-нибудь? Почему я так разоделась, если никого не ждала? Я старалась не думать об этом, но не могла. Что же нужно здесь этим мужчинам? Машина у них обычная. Если бы они хотели обчистить мотель, они бы приехали на грузовике. Может, их и вправду отправили сюда охранять это место, а обращаются они со мной так просто потому, что так принято у гангстеров? В таком случае грозит ли мне что-нибудь еще хуже? И насколько хуже? Что будет со мной сегодня ночью?
Я поднялась с пола и занялась приготовлением еды. Лучше делать так, как они велят. Не надо давать им повода для раздражения.
Скомканный фартук Джеда валялся в углу. Я подняла его и обвязала вокруг талии. Если бы хоть какое-нибудь оружие! В ящике для ножей был ломик для льда и длинный, очень острый нож для мяса. Я взяла ломик и засунула его за пояс, под фартуком. Нож я спрятала под посудное полотенце рядом с раковиной. Я оставила ящик для ножей открытым и поставила рядом с ним в линеечку стаканы и чашки, чтоб их можно было бросать. Слишком по-детски? Но это все, что у меня было.
Время от времени я бросала взгляд в другой конец комнаты. И каждый раз встречалась глазами с худым мужчиной, не спускавшим с меня глаз — с этим закоренелым преступником, прекрасно понимавшим, что у меня на уме, и представлявшим, как именно я собираюсь защищаться. Я чувствовала это, но продолжала готовиться к обороне. Как когда-то в школе в Англии, я думала о том, что, когда они причинят мне боль, и я знала, что они собираются это сделать, я должна буду тоже сделать им больно. Когда они схватят меня, будут насиловать, убивать, я не должна легко сдаваться.
Насиловать? Убивать? А что же могло случиться со мной на самом деле? Я не знала. Я знала только, что оказалась в отчаянном положении. Об этом говорили лица мужчин — одно безучастное, другое — похотливое. От них обоих я ждала неприятностей. Почему? Я не знала, но была абсолютно в этом уверена.
Я разбила и влила в миску восемь яиц и осторожно взбила их мешалкой. На сковороде растопила огромный кусок масла, начала поджаривать бекон. Потом вылила яйца в сковородку и начала помешивать их. Руки мои были заняты, а голова не переставала работать: как отсюда убежать? Все зависело от того, забудет или нет запереть заднюю дверь Стрелок, когда вернется после осмотра мотеля. Если забудет, я могла бы выбежать через нее. О том, чтобы воспользоваться «Веспой» не могло быть и речи. Я не пользовалась мотороллером целую неделю. Слишком много уйдет времени, чтобы завести мотор, тем более на холоде. Мне придется оставить все свои вещи, все свои так нужные мне деньги, и просто убежать, как зайцу, петляя и запутывая следы — обогнуть коттеджи и укрыться в зарослях деревьев. Я вспомнила, что вправо бежать не надо. Там за коттеджами озеро. Побегу влево. В той стороне не было ничего, кроме тянущихся на многие мили лесных зарослей. Я вымокну до нитки, едва успев отбежать от двери несколько ярдов, и буду дрожать от холода всю оставшуюся ночь. Ноги, обутые в эти дурацкие сандалии, будут изодраны в клочья. К тому же я могу и заблудиться. Но все это придется перетерпеть. Главное — убежать от этих злодеев. Все остальное не имело значения.
Яичница была готова, я выложила ее на плоское блюдо и разложила по краям бекон. На другое блюдо положила кучу гренок и кусок масла, завернутого в бумагу, и все это поставила на поднос. Залив кофе кипятком, я с удовольствием увидела, как на поверхности воды поднялась пыль. Мне хотелось, чтобы они подавились этим кофе. После этого я вышла с подносом из-за стойки, чувствуя себя значительно лучше в фартуке и отнесла его к столику, за которым сидел худой.
Ставя поднос на стол, я услышала, как открылась и со стуком закрылась — задняя дверь. Звука поворачивающегося ключа я не услышала. Быстро оглянувшись, убедилась, что в руках у Стрелка ничего не было. Сердце мое начало бешено колотиться. Стрелок подошел к столу. Я снимала тарелки с подноса. Он взглянул на еду, подошел ко мне сзади, схватил за талию и уткнулся лицом мне в шею: «Именно так готовила яичницу моя мама, детка. Как насчет ночки вместе? Если ты умеешь это так же, как умеешь готовить, ты девушка моей мечты. Ну что, бимбо, договорились?»
Я держала руку на кофейнике, а он собирался взять чашку с кипящим кофе через мое плечо. Страх разгадал мои намерения. Он резко сказал:
— Оставь ее в покое, Стрелок. Я сказал — потом!
Слова прозвучали как удары хлыста и Стрелок сразу же отпустил меня. Худой сказал:
— Тебе чуть глаза кипятком не выжгли. Ты следи за этой дамочкой. Хватит валять дурака, садись. Мы на работе.
На лице Стрелка одновременно появилось выражение и бравады и послушания.
— Имей сердце, приятель. Мне совсем немногого надо от этой куколки. И сейчас!
Но он вытащил стул из-за стола и сел, а я быстро отошла в сторону.
Большой радиоприемник и телевизор стояли на подставке рядом с задней дверью. Радио не переставало передавать какую-то тихую музыку, но до этого момента я совершенно не отдавала себе в этом отчета. Я подошла к приемнику и стала вертеть ручку, чтобы сделать звук погромче. Мужчины тихо говорили друг с другом, слышался только стук вилок и ножей. Теперь или никогда! Я определила на глаз расстояние до дверной ручки и бросилась влево.
