Но мечты мечтами, а практичности Энджела не утратила. Пережив немало разочарований, она научилась достойно их переносить и держать удар.
— Поздравляю. — Она подняла бокал.
— Можешь не поздравлять. Я только выполнял его указания. Тигр сам проложил след, чтобы я мог выслушать его последнее желание.
— И в чем оно заключалось?
— Найти того, кто его убил. — Энджела промолчала, и он добавил: — Так что ты по-прежнему в игре. Я хотел бы знать, кто решил избавиться от него.
Она сделала еще глоток. Помолчала.
— Ладно, рассказывай.
За четверть часа Мило изложил ей историю Тигра со всеми деталями, наблюдая за тем, как оживают глаза, как возвращаются краски на побледневшие щеки.
— Салих Ахмад? — перебила его Энджела. — В Судане? Так это его работа?
Глаза ее блеснули, но Мило так и не понял почему.
— По крайней мере, так он сам сказал. Ты что-то знаешь об этом?
— Нет, — чересчур поспешно ответила она. — Просто интересно. Продолжай.
Рассказывая о Яне Клаузнере, Мило вспомнил кое-что.
— У тебя есть его фотография. Та, на которой Тигр в Милане. С ним Ян Клаузнер, он же Герберт Уильямс.
Энджела нахмурилась.
— На моем снимке с Тигром никого нет. Должно быть, этого Клаузнера вырезали в твоем офисе.
— Я пришлю тебе еще один. С Клаузнером.
— Спасибо.
К концу его рассказа она сидела выпрямившись, кусая от нетерпения губы. Мило было приятно, что он сумел так быстро рассеять ее разочарование, но он не мог избавиться от впечатления, что Энджела скрывает что-то, не доверяет ему какую-то информацию. Он вернулся к тому, с чего начал.
— Заниматься всем этим из Штатов я не могу, так что играть придется тебе. А я буду работать по твоей наводке. Звучит неплохо. Ты согласна?
— Приказывайте, кэп, — Энджела улыбнулась, но продолжения не последовало — делиться тем, что скрывала, она не спешила. — Ладно, хватит о делах. Расскажи о своих. Как Стефани? Сколько ей уже? Семь?
— Шесть, — Мило потянулся за графином и обнаружил, что тот пуст. — Та еще заноза в заднице, но менять ее на что-то получше я пока не собираюсь.
— Тина все такая же горячая и ревнивая?
— Чем дальше, тем больше. Хорошо еще, что я не взял ее с собой.
— Осторожнее, вдруг услышит? — Она подмигнула лукаво и тут же посмотрела на него с легкой усмешкой, словно напоминая, мол, меня не проведешь. — А теперь признавайся, что тебе от меня нужно.
— Думаешь, мне от тебя что-то нужно?
— Иначе ты бы не ждал меня возле посольства битый час. И ты не позвонил заранее — не хотел, чтобы о нашей встрече узнали. К тому же у тебя семья. Сомневаюсь, что Тина вот так запросто отпустила бы мужа прогуляться в Париж. — Она помолчала и продолжила уже без улыбки и другим, серьезным, тоном: — Ну как, убедительно?
Мило огляделся по сторонам. Посетителей прибыло, но американцев среди них было мало. Выглянув в окно, он увидел высокого симпатичного парня, того самого, что пытался войти в кафе следом за ними. А вот его спутница, девица с припухшими глазами, исчезла.
Он подпер кулаком подбородок.
— Ты права, мне действительно кое-что нужно. Скажем так, небольшая услуга.
— Что, проблемы?
— Нет, нет. Никаких проблем. Так, мелочь. Надо, чтобы ты подержала у себя кое-что до следующей недели. Точнее, до понедельника. В понедельник к тебе подойдет человек, и ты отдашь эту вещицу.
— Что за вещица? Большая? Маленькая?
— Очень маленькая. Флэшка.
Энджела тоже огляделась. Точно так же, как и Мило минутой раньше.
— А поподробнее?
— Спрашивай.
— Что на ней?
— Всего-навсего отчет. Отослать его я не могу — все мои контакты расшифрованы.
— Тот человек, он в городе?
— В Бейруте. Прилетит в Париж утром в понедельник и сразу придет в посольство. Получит флэшку — и все, секретов больше нет.
— Так зачем сейчас таиться?
Игра строилась в расчете на то, что Энджела по-прежнему верит ему. Во всяком случае, она доверяла ему в те времена, когда они вместе работали в Лондоне. Но за прошедшие годы, хотя они и перезванивались, отношения заметно охладели, связь ослабла, и Мило не знал, сумеет ли убедить ее теперь, поверит ли Энджела в предложенную легенду. Он вздохнул.
— Понимаешь, я должен передать флэшку сам, но, к сожалению, задержаться во Франции до понедельника не могу.
— Почему?
Мило почесал нос, смущенно улыбнулся.
— Вообще-то… Дело в том, что у меня отпуск. Тина уже заказала номер в отеле. Во Флориде. Собрались сходить в «Дисней уорлд». Дать задний ход невозможно — Тина организовала все через Интернет, мы получили большую скидку, и отказ грозит крупными потерями. — В этой части, слава богу, врать не пришлось.
Энджела рассмеялась.
— Только не говори, что боишься жены!
— В отпуске я хочу отдыхать, а не ругаться.
— Слушаю я тебя и не узнаю. Где прежний Мило? Ау? — Она подмигнула. — А почему не послал кого-то вместо себя? Думаю, желающие нашлись бы.
— Послал бы, да некого. Я просидел над этим отчетом целый месяц и не хочу доверять его постороннему.
— И ты вспомнил обо мне.
— Я подумал об Энджеле Йейтс, старом, верном друге.
— Том, надо полагать, не в курсе?
— Ты такая сообразительная.
Она оглянулась, прошлась взглядом по залу.
— Скажешь, что там?
Мило уже собрался изложить предложенную Грейнджером версию: мол, в отчете речь идет о китайских инвестициях в нефтяную отрасль Казахстана, но в последний момент передумал. В данном случае любопытство могло сыграть с Энджелой плохую шутку.
— Так, всякое разное. Азиатская нефть. Тебя ведь не интересует?
— Наверное, нет. — Она помолчала. Кивнула. — Ладно, Мило, договорились. Для тебя я готова на все.
— Ты моя спасительница. — Он поймал за локоть пробегавшего мимо официанта и попросил бутылку «моэта». Потом наклонился к Энджеле. — Дай-ка руку.
Она замялась на мгновение, но сделала, как он просил. Пальцы были длинные, с ухоженными, хоть и не накрашенными ногтями. Нежно, словно любовник, он сжал узкую, сухую ладонь. Глаза у Энджелы чуть-чуть расширились, когда флэшка скользнула в ее руку. Его губы легко, как крылья бабочки, коснулись ее пальцев.
В отеле Мило ожидали два сообщения. Джеймс Эйннер интересовался, все ли прошло по плану. По крайней мере именно так, вероятно, следовало понимать фразу «Деньги уже переведены?». Мило сунул листок в карман. Второе сообщение, от Грейнджера, представляло собой чистый бланк с подписью «Отец». В голове после ланча еще шумело, тем не менее, поднявшись в номер, он плеснул в стакан водки из холодильника. Потом открыл окно и, высунувшись, посмотрел вниз, на забитую машинами улицу Сен-Филипп дю Руль. Прежде чем набрать номер, Мило закурил.
— Да? — ответил сонный голос Тины.
— Дорогая, это я.
— Кто «я»?
— Твой глупыш.
— А, Мило. Ты еще в Париже?
— Да. Что там у вас?
— Не знаю. Мы еще только встаем. А ты… эй, да ты пьян?
— Вообще-то да, немного.
— А сколько сейчас в Париже?
Он посмотрел на часы.
— Около трех.
— Ну, тогда, наверное, можно.
— Послушай, я, пожалуй, не вернусь до воскресенья.
Пауза. Шорох простыней — Тина села.
— Почему?
— Ситуация осложнилась.
— Как осложнилась?
— Не опасно.
— О'кей. Ты ведь знаешь, когда отправляется наш рейс?
— В понедельник. В десять утра.
— И если ты не вернешься к тому времени…
— То у меня будет свой отпуск.
— Рада, что ты такой понятливый. — Мило затянулся. — А вот это, мистер, прекратите.
— Что?
— Ты куришь.
Он попытался изобразить оскорбленную невинность.
— Я не курю.
— Похоже, у тебя большие проблемы, — подвела итог Тина. — Эй, малыш.
— Что?
— Я не тебе. Стефани проснулась. — Голос прозвучал глуше — наверное, Тина отвернулась. — Хочешь поговорить с папочкой?
— Зачем еще? — проворчала Стефани.
— Ну же, будь хорошей девочкой.
Снова пауза… затем:
— Это Стефани Уивер. С кем я разговариваю?
— Вы разговариваете с Мило Уивером, — в тон ответил он.
— Очень приятно.
— Перестань! — крикнул Мило, и она засмеялась, а отсмеявшись, затрещала о своем, перечисляя все, чем запомнился минувший четверг. Он подумал, что мог бы слушать это всю жизнь.
— Как ты его назвала?
— Папочка, Сэм Эстор — дурак. Обозвал меня задавакой. А я его — крысой. А как еще?
Потом, когда ее фонтан иссяк, трубку снова взяла Тина. Мило узнал, что, если опоздает, его ждут большие неприятности. Какие именно, она не пояснила, ограничившись туманными угрозами. Он в ответ посетовал на горькую долю. Потом положил трубку. Мир, в котором остался только уличный шум, посерел и притих, словно в нем что-то умерло. Второй звонок — Грейнджеру.
