Кондуктор поднял фонарь на уровень моего лица, и начальник поезда внимательно посмотрел на меня.
— Да, я видел вас. Отправляйтесь в свое купе. На вас лица нет, приятель. Если вы еще что-нибудь выкинете во время поездки, полиция снимет вас с поезда.
Было бессмысленно с ним спорить. К тому же для меня не все было ясно. С раскалывающейся головой и пересохшим горлом я побрел по платформе в конец состава, поднялся по железным ступенькам и направился в мужскую курительную комнату. Поезд тронулся раньше, чем я добрался до нее. Испытанный недавно ужас вдруг превратился в распиравшее меня чувство радости. Я словно прошел по могиле, в которую закопали мой пустой гроб.
Но радость уступила место явному недоумению, а потом и вновь охватившему меня ужасу, когда я обнаружил, что в мужской курительной комнате никого не оказалось — дверь туда была закрыта. Я постучал. Никто не ответил. Я начал стучать громче. Удары эхом отзывались в моей раскалывавшейся голове, подобно грохоту кузнечного молота. Ответа не было.
Я опять схватился за ручку и начал трясти дверь. Затем со стыдом понял, что веду себя как ребенок. Конечно же Хэтчер уже в кровати.
Но дверь-то закрыта, а закрывается она только изнутри. Если в этой маленькой комнатке заперся кто-то, способный говорить, то он бы ответил.
— Хэтчер! — позвал я. — Хэтчер!
— Что случилось? — спросил кто-то за моей спиной. — Сильно приперло? — Я повернулся и увидел Тедди Трэска, одетого в малиновый шелковый халат поверх пижамы с конфетным рисунком, который держал в руках прибор для бритья.
— Мне кажется, что там находится заболевший человек. Солдат, который сел в Канзас-Сити.
— Бог мой, вы и сами выглядите ужасно. Где так вымазали форму? Дайте-ка я посмотрю на эту дверь.
Он потрогал ручку и осмотрел узкую щель между дверью и притолокой.
— Скоро мы узнаем, в чем дело. — Из своего бритвенного прибора он вынул новое безопасное лезвие, аккуратно снял с него обертку и всунул лезвие в щель возле замка.
Согнувшись, он провозился не меньше минуты, а потом воскликнул:
— Есть!
Задвижка в замке щелкнула. Он повернул ручку и попытался открыть дверь. Но она не открывалась.
Он надавил плечом. Образовалась достаточная щель, чтобы просунуть голову и заглянуть внутрь.
— О Господи! — воскликнул Трэск. — Как фамилия военного доктора, который едет в поезде?
— Майор Райт.
— Я пойду приведу его.
Он торопливо зашагал по проходу. Его тапочки зашлепали по полу в быстром, прерывающемся ритме. Я тоже заглянул в туалетную клетушку.
Хэтчер стоял на коленях на полу, приняв позу молящегося мусульманина. Большая часть веса его туловища покоилась на ногах, которые он подогнул под себя. Голова лежала на краю туалетной раковины. В свете лампочки, находившейся на стене в двух футах от его лица, можно было видеть один его глаз, который невидяще уставился на голую стену. От него исходил кисло-сладкий запах болезни и лекарств.
Я попытался войти, надавив плечом на дверь. Вдруг Хэтчер упал на бок, как падают не целиком заполненные мешки. Я почувствовал сильную жалость к нему, беспомощному и униженному, и заплакал.
— Подождите, подождите, — произнес майор Райт за моей спиной. — Дайте взглянуть, чем я могу быть полезен.
Я отошел и стал наблюдать за происходившим, стоя на нетвердых ногах. Тедди Трэск, который был ростом поменьше меня, протиснулся в дверь. Он привел Хэтчера почти в горизонтальное положение, обхватив сзади за грудь, и вытащил в курительную комнату, где осторожно опустил на пол. На лице Хэтчера, обращенном к потолку, застыла мрачная улыбка.
Доктор быстро осмотрел его, попытался обнаружить пульс. Когда он дотронулся до слепо взиравшего глазного яблока, я вздрогнул и отвернулся, но все же успел заметить, что глаз никак не прореагировал. Глаза солдата Хэтчера стали такими же бесчувственными, как стекло.
— Боюсь, он уже умер, — произнес майор Райт, скосив на меня через плечо глаза в очках без оправы. — Что вызвало приступ недомогания? — На помятой форме Хэтчера были видны следы его недомогания.
— Мы пили довольно мерзкое спиртное, — пристыженно объяснил я. — Я тоже потерял сознание.
— Чтобы убить такого человека, как он, потребовалось бы огромное количество спиртного. Сколько вы приняли?
— Точно не знаю. Может быть, пинту за последние два часа.
— Что-нибудь осталось от этого спиртного? Я хочу взглянуть на него.
Бутылка высокосортного американского виски стояла на самом виду, возле безжизненно раскинутых ног Хэтчера. Я поднял ее с отвращением и подал доктору. Тот вынул из бутылки пробку и понюхал содержимое. Его косящие маленькие глазки сузились и стали похожи на стальные полосочки.
— Этот человек пил эфир, — вымолвил доктор. — Неудивительно, что он умер.
Доктор быстро закрыл бутылку пробкой и поставил на пол.
— Эти обалдуи никогда ничему не научатся, — произнес Тедди Трэск. — Двое моих знакомых выпили во Франции отравленное спиртное. Один из них умер, а другой ослеп.
Майор Райт резко взглянул на него при слове "обалдуи" и, обращаясь ко мне, спросил:
— Сколько этого дерьма выпили вы, мистер Дрейк?
— Пару глотков. Но этого оказалось достаточно, чтобы я отключился. Сколько поезд простоял на последней остановке?
— Примерно пять минут. Почему вы спрашиваете об этом?
Я объяснил ему.
— Не подозреваете ли вы, что кто-то затащил вас под поезд?
— Не только подозреваю, но и утверждаю. С чего бы мне по доброй воле изображать Анну Каренину? Я потерял сознание на платформе в конце состава и не мог упасть под колеса.
— Но вы не знаете, как могли поступить, когда потеряли сознание. Под воздействием эфира люди выделывают забавные номера.
— Например, умирают, — буркнул я.
— И это тоже. Все, кто пристрастился к эфиру, если они не прекращают его принимать, в конце концов умирают. Где приобретена эта бутылка?
— Он купил ее где-то в Канзас-Сити. Думаю, кто-то добавил туда отравы.
— Вы хотите сказать, что это случилось в поезде?
— Да.
— Нам надо вызвать начальника поезда и военную полицию, — сказал майор Райт.
— Я приведу их, — вызвался Тедди Трэск.
— Это не подделанная этикетка, правда? — спросил я.
Доктор стал близоруко разглядывать этикетку.
— Мне кажется, она настоящая.
— Я сам открыл бутылку. И даже понюхал содержимое. Запах был не из приятных, но эфиром не пахло.
— Но вы также не заметили запаха эфира, когда пили это. У некоторых людей не очень развито чувство обоняния, особенно если до этого они уже выпили. Думаю, ваши показания сомнительны.
Я скромно признал справедливость его слов.
— Понюхайте это. — Он вынул пробку и быстро пронес ее под моим носом. — Чувствуете запах эфира?
— Не уверен. Я не очень знаком с лекарственными препаратами.
Запах был острый, сладковатый. Он напоминал о больнице и о чем-то еще, чего я не мог вспомнить.
— Это эфир, — подтвердил доктор. — Готов поставить все деньги, которые я заработал, делая операции под наркозом.
— Добавляют ли эфир, чтобы придать крепость спиртному?
— Никогда об этом не слышал. Но разве можно ручаться за самогонщиков. Я лично никогда бы не притронулся к самогону.
Сочетание разных вещей — больничный запах в воздухе, мертвый человек на пыльном полу и мое собственное состояние после пережитого испуга — опять вызвало у меня головокружение. Комната утратила устойчивость и реальность, превратилась в отвратительный, меняющий форму пузырь в грязном потоке. Обеими руками я ухватился за занавеску возле дверей. Затем напряжением воли заставил себя собраться с мыслями, и взгляд мой прояснился. Но чувствовал я себя неуверенно. Майор Райт внимательно наблюдал за мной.
— Послушайте-ка, вы выглядите ужасно. Присядьте на стул.
Он проверил мой пульс.
— Вы проглотили не так много этого напитка, иначе не были бы с нами. Унции достаточно, чтобы убить человека. Но вы должны знать, что отравление эфиром может иметь побочные последствия. Отправляйтесь в постель, завтра я осмотрю вас еще раз.
Послышались шаги нескольких человек, приближавшихся по вагонному проходу.
— Через минуту я уйду. Но сначала хочу поговорить с начальником поезда. Он, наверное, идет сюда.
Неся впереди себя внушительных размеров живот, вошел начальник поезда, сопровождаемый представителем полиции. Тут он увидел мертвого человека, лежавшего на полу. По его телу пробежала нервная дрожь, начиная от колен, захватив живот, тяжелые плечи и перекинувшись на многослойный подбородок.
— Скажите, ради Бога, что здесь стряслось? — воскликнул он.
Вполне естественно, что ситуация оказалась под контролем майора Райта.
