не привыкать подниматься из грязи и снова вступать в схватку с многочисленными врагами. Ибо если у англичан, по меткому выражению её политиков, «…нет союзников, а есть только собственные интересы [40]», то для народа Германии просто «Германия — превыше всего [41]!». Так было, так будет. С его помощью.
Он поднялся с раскладного полотняного табурета, который Отто моментально сложил и забросил в багажник массивного «опеля». Мольберт и кисти он привык складывать сам, никому не доверял это поистине ответственнейшее дело. Поправил шарф, в последний раз оглянулся на океан. Он любил это место в паре километров от Буэнос-Айреса, любил за тишину, спокойствие, чем-то напоминавшее ему ровное течение жизни в далёких теперь предгорьях Баварских Альп, где ему неоднократно приходилось отдыхать и работать. Здесь прекрасно писалось и думалось. Здесь он был почти дома. И перспектива возвратиться на Север, на зелёные просторы древней страны в последнее время неожиданно замаячила совсем новыми красками…
Этот мальчишка, Перон, конечно, душу продаст за атомные секреты. Он спит и видит себя третьим членом «ядерного клуба». Но вот так просто преподносить местному диктатору себя, словно лобстера на блюде, да ещё и в майонезе и листьях салата он не собирался. Впереди предстоит большой торг, долгая игра на повышение ставок, итогом которой станет обоюдовыгодное соглашение. Но это — в будущем.
А пока высовываться не стоит. Клаус недавно заметил слежку и пока ещё не установил точно, кто это? Местная контрразведка проявляет излишнюю бдительность, или из кустов уже торчат уши спецслужб бывших соратников по Коалиции? В последнее время к выходцам из Германии здесь проявляют все повышенный интерес. И не только сторонники Перона. Деньги «фольксдойче» нужны всем: от продажных политиков до коммерсантов, нуждающихся в инвестициях. И теперь каждый шаг придётся рассчитывать особенно тщательно. Но то, что делать этот шаг придётся, он не сомневался.
Бывшие союзники сегодня по разные стороны баррикад, они оказались там сразу после своей пирровой победы, ещё в 1945 году, когда стало понятно, что сосуществование двух систем-антиподов на одном континенте без конфликтов невозможно. Америкашки, наделав дел с Германиями, свалили преспокойно к себе за океан, предоставив разбираться с Советами своим «партнёрам» по вновь испечённому Североатлантическому Союзу — НАТО. Которым это встало сразу же поперёк горла. Ещё год-другой — и бывшие соратники войдут в окончательную конфронтацию, вот тогда-то он и подарит Перону атомную бомбу. И за ручку введёт на мировую арену. А пока…
— Поехали, — бросил он Отто, внимательно стоящему у приоткрытой двери. Клаус уже прогрел машину, прекрасно помня о предпочтениях пожилого пассажира. Уселся на заднее сиденье, запахнул поплотнее полы клетчатого полупальто. Отто занял своё место рядом с водителем, и «опель» покатил в сторону аргентинской столицы.
Ни хозяин, ни его охрана не обратили внимания на прикорнувший в стороне, на обочине грунтовой дороги в двух шагах от харчевни «Жареный Петух», чёрный «форд», за тут же поднявшимся стеклом его дверки скрылся объектив фотоаппарата. Некоторое время постояв, «форд» чихнул, завёлся и, выбравшись на ту же магистраль, покатил в противоположную сторону.
Чтобы понять природу и безнравственность европейской морали, понаблюдайте ненависть стада к правдивому.
Фридрих Ницше
Литерный поезд Пекин-Москва. Казань. 20 октября 1950 г.
Куцый состав пассажирского литерного прикорнул на третьем пути у старого здания красного кирпича — построенного ещё до революции вокзала Казани. Вдоль вагонов не бегали привычно с кошёлками вокзальные торговки, не сновали бабки с пирожками, военные инвалиды в поисках дармовой копеечки, девки с лотками папирос.
Длинная цепь солдат с карабинами наперевес напрочь обивала у рядового обывателя всякое желание приближаться к сумрачному составу. Только пара рабочих вагонного депо привычно шла от вагона к вагону, привычно простукивая молоточком на длинной ручке буксы, стараясь заранее выявить возможный дефект колёсной пары.
Тот, что постарше, седой, с коричневыми от дешёвой махры усами, в промасленной спецовке, сдвинув мятый картуз на затылок, поучал своего напарника, совсем ещё мальчишку в поношенном сюртуке фабричного училища:
— Васёк, ты шибко не части, ударять нужно в самое сердечно буксы, над подшипником… Звук должен быть чистый и звонкий… Это значит, что смазка в порядке, а в металле нет скрытых каверн…
— Чего нет? — недоумённо уставился на старшого Васёк. Тот усмехнулся в усы:
— Эх, голь мамадышская… Трещин, говорю, нет в металле, раковин всяких. Важно это, не то разлетится букса на полной скорости, и не избежать катастрофы… Вот я помню году эдак…
— Смотри, смотри! — молодой неожиданно дёрнул дядьку за рукав, махнул рукой в сторону последнего вагона. Старшой глянул в указанном направлении, приложив ладонь козырьком ко лбу.
Дверь последнего вагона распахнулась, и оттуда на перрон скользнула гибкая девичья фигурка в элегантном европейском полупальто, с воротником, подбитым соболем. Сапожок её скользнул на первой пороше, ближайший боец оцепления поспешил подхватить её под локоток, не давая упасть.
— Да кто ж такая? — крякнул мастер-обходчик, зорким глазом дорожника отметив непривычно изящную фигурку и непривычные черты лица… Его напарник жарко зашептал ему на ухо:
— Это китайцы, да, дядька Потап? Мне брательник про таких рассказывал, он на Хингане их немеряно насмотрелся… Красивая какая…
Потап хмыкнул, отметил, что давешний солдат забросил карабин за спину и отдал честь девушке.
«Видать, птица высокого полёта», — отметил старый обходчик, толкая Васька дальше, автоматически продолжая простукивать буксы. — «Эвона сколько солдатиков нагнали».
Китаянка, между тем, поправила пальто, улыбнулась оказавшему ей помощь солдатику, пошла вдоль состава и скрылась за крайним пакгаузом. Часовой хотел было последовать за ней, но окрик старшего караула из тамбура пятого вагона, зорко контролировавшего ситуацию, заставил его вернуться на место. Через некоторое время девушка выскользнула из-за пакгауза, в руке её была корзинка из тех, в которых бабульки таскают пирожки на продажу. Тот же часовой подхватил её под локоток и помог забраться по лесенке в тамбур.
У последнего вагона бригадир поезда протянул Потапу дорожную карту на подпись. Старый обходчик отметил в сопроводиловке, что неисправностей по его ведомству не обнаружено и не удержался, спросил:
— А что, товарищ, они аж из самого Китая?
Бригадир поезда усмехнулся, пряча бумаги в просторный портфель.
— Точно так. Партийная делегация. Едут на встречу с самим товарищем Сталиным. Во ознаменование годовщины образования Китайской народной республики, так сказать. Тормозимся только на узловых для пополнения паровозов водой и запасами угля. Завтра уже в Первопрестольной отшвартуемся…
Бригадир, во время войны сражавшийся на Северном флоте, любил при случае вставлять в свою речь морские словечки. По морю он тосковал
