Мысли Хантли лихорадочно работали, пытаясь предугадать последствия этого связующего звена, которым по воле Кинга стала Элизабет, между ним и убийцей Джексона. Просто невероятно! Убийцу доставила его племянница! Но, прежде чем задаться вопросом о причинах этого поступка Кинга, Хантли хотел выяснить, насколько глубоко замешана в этом деле Элизабет и не установлена ли за ней слежка.
— Значит, вы летели вместе, а потом ты оставила его в аэропорту...
— Нет, — возразила Элизабет, — не оставила. Никто не пришел его встречать, а ему некуда было идти. Он две недели жил у меня. Пока Кинг не вернулся из Германии и не перевел его в другое место.
— Он две недели жил у тебя на Ривервейз?
Хантли не мог поверить. Он смотрел на Элизабет, не реагируя на отчаянные сигналы опасности, которые ему посылали нервные импульсы. Нет, это невозможно! Немыслимо!
— Зачем он здесь, Хантли? — спокойно спросила Элизабет, чувствуя, что подходящий момент настал. Если дядя не захочет посвятить ее в свои планы, что вполне вероятно, тогда придется рассказать все об Эдди Кинге. А это ее очень страшило.
— Что тебе говорил Кинг? Ведь он что-то должен был объяснить, — уклонился от ответа Хантли, не зная, что ей известно и о чем она догадывается. Две недели она провела рядом с этим парнем и что-то, конечно, узнала. Поэтому и приехала во Фримонт.
— Наврал с три короба, — сказала Элизабет, испытывая странное спокойствие. Теперь испугался Хантли Камерон. За эти несколько минут он сразу постарел, будто прошли годы. — Он сказал, что этот человек связан с мафией, наркотиками, проституцией и тому подобными делами. Он плел невероятную чушь прямо у тебя под носом, в оранжерее. И снова заставил меня пообещать, что я никогда не скажу тебе, что замешана в этом деле.
— Ты говоришь, он врал? — Хантли ухватился за эту соломинку, хотя понимал, что надежды мало. — Почему ты решила, что это ложь?
— Потому что знаю того человека из Бейрута. Он мне немного рассказывал о себе. Он профессиональный солдат. Ни в каком рэкете не замешан. — Элизабет выжидательно умолкла, но Хантли ничего не сказал. Она взяла сигарету из золотой шкатулки Фаберже и закурила. — Я пойду в полицию, дядя. Мне нужно защитить свою репутацию. Так что лучше скажи мне всю правду.
— Что касается этого человека, ты права. — Хантли налил себе еще порцию виски и проглотил одним махом. — Он не рэкетир. Это профессиональный убийца. Что с тобой... Уж не спала ли ты с ним эти две недели? — Хантли гадко усмехнулся. Он ненавидел ее сейчас за то, что она посмела ему угрожать. Удар попал в цель. Это было видно по ее глазам. — Да, убийца, — повторил Хантли. — За несколько тысяч долларов этот парень пристрелит кого угодно. Как тебе это? Не такой, как другие? Трепещешь от одной этой мысли?
— Кого ты собираешься убить? Ведь это ты убийца, Хантли, а не он. Ты и Эдди Кинг. Кого вы хотите убить?
— Если ты пойдешь в полицию, надеюсь, ты понимаешь, чем это обернется. Тебе, может быть, и удастся выгородить себя. Учти, я сказал «может быть». Стоит им зацепить тебя, не так легко будет доказать свою непричастность. И что из этого выйдет? Ну, арестуют меня, Кинга. И этого человека. Все выплывет наружу, Элизабет. Мое участие, участие Кинга и твои амуры с этим бандитом. Вот чего ты добьешься, обратившись в полицию. — Налив себе еще виски, Хантли откинулся на спинку кресла, напустив на себя серьезный вид. Нет, Элизабет не пойдет в полицию. Стоит ему нажать кнопку своей сигнальной системы, и полдюжины охранников через минуту будут здесь. Если понадобится, чтобы его племянница не вышла из Фримонта, у него есть возможность воспрепятствовать этому. А с Эдди Кингом он разберется попозже.
— Я не хочу обращаться в полицию, — сказала Элизабет. — Я и не собиралась этого делать... просто мне надо было что-то сказать, чтобы заставить тебя признаться.
Элизабет почувствовала, что ей необходимо сесть. Все тело болело, ноги дрожали. Убийца! Человек, способный пристрелить другого за несколько тысяч... Она закрыла глаза рукой, пытаясь успокоиться. Вспомнила насмешку Хантли. Было ли с ним все по-другому? Да, было. И это самое, значительное событие в ее жизни. Ей безразлично, кто он. Она его любит. Элизабет опустила руку и встретилась с враждебным взглядом дяди. Сражение окончено. Он не скажет ей, кто жертва, да она и не хочет этого знать. И в полицию не пойдет, не сможет. Как не смогла сказать правду Лиари. Сначала нужно найти Келлера.
— Ты не должна была угрожать мне, — сказал Хантли. — Ведь ты же моя племянница. Я думал, у тебя есть чувство долга перед семьей.
— Есть, — устало ответила Элизабет. — Ты же знаешь, что бы ни случилось, я не смогла бы выдать тебя и покрыть позором всю семью. Пообещай, что ты откажешься от этой затеи, и больше мне ничего не надо.
— Где сейчас этот человек? Элизабет покачала головой:
— Не знаю. Хантли, пожалуйста, не ввязывайся в это дело, что бы это ни было, как бы тебя ни уговаривал Эдди Кинг. Разве ты не понимаешь, что он использовал меня, чтобы опорочить тебя?
— Конечно понимаю, — огрызнулся Хантли. — Не понимаю только зачем. Но сейчас это не важно. Я тебе ничего не могу обещать, Элизабет. У меня есть долг перед страной. — Его маленькие глазки на мгновение расширились, блеснув жестоким, фанатичным огнем. — Я обязан защитить страну, и я это сделаю. Если бы ты знала то, что знаю я, ты бы не потребовала от меня обещаний.
— Ну так поделись со мной. Ведь все равно я не смогу тебя отговорить. Мы могли бы вместе защититься. Твой друг Эдди Кинг нам обоим подстраивает ловушку.
— Я хочу, чтобы победил Кейси, — сказал Хантли. — Чтобы окончилась война во Вьетнаме и наступил мир. Если президентом станет не тот, кто нужно, мы обречены не только на войну на Дальнем Востоке, но и на гражданскую войну внутри страны!
— Это Джексон! — воскликнула вдруг Элизабет. — Боже мой, вот это кто!
— Неужто ты будешь защищать его? Хочешь, чтобы этот безумец уселся в Белом доме? Да его жизнь по сравнению с тем, что он натворит в стране, гроша не стоит!
— Он не пройдет, — возразила Элизабет. — У него нет никаких шансов.
— У него прекрасные шансы. Мне известно из самых достоверных источников, что в предвыборной борьбе будут участвовать только он и Кейси. Президент не будет выставлять свою кандидатуру.
— Откуда ты знаешь? Как ты можешь это знать?
— А на что, по-твоему, я трачу деньги? — с вызовом ответил Хантли. — Как, по-твоему, я получаю информацию — читаю собственные газеты? Я знаю, что он не будет выставлять свою кандидатуру, потому что у него рак, но народу это не известно. Так что для тех, кто не хочет Кейси, выбора нет. Остается только Джон Джексон. Теперь ты понимаешь?
— А вице-президент? Могут же республиканцы кого-то выставить?
— За шесть-то месяцев? Ты рассуждаешь так же, как дура Даллас. Найти подходящего человека, выставить его кандидатуру — и все за шесть месяцев? Разве ты не понимаешь, что этого не успеть? У президента рак кишечника. Пока об этом никто не знает. Времени, чтобы участвовать в предвыборной борьбе наравне с Кейси и Джексоном, не остается. Нельзя допустить, чтобы прошел этот мерзавец, — понизив голос, сказал Хантли. — Если бы я не понимал, что нас ждет, разве стал бы я поддерживать Кейси с его дурацкими социалистическими идеями? Нет, Джексон не должен баллотироваться на пост президента, поверь мне.
— Но ты не можешь убить человека, кем бы он ни был. Ты не можешь этого сделать, дядя.
— Всего одна жизнь, — холодно сказал Хантли. — Одна никчемная жизнь проходимца или гражданская война, бесчинства черных, полное разорение всей страны. Ты что, хочешь, чтобы спалили Нью-Йорк? Да разве только Нью-Йорк? Половину городов Америки! Хочешь, чтобы к власти пришли коммунисты? Потому что правление Джексона в конце концов к этому приведет. Ты, небось, думаешь: вот, мол, еще один чокнутый толстосум со своей фанатической ненавистью к красным. — Хантли снова противно усмехнулся, как тогда, когда уличил ее в связи с Келлером. — Если бы это было так, я бы не поддерживал Кейси. Я способен видеть дальше своего носа. Это-то помогло мне стать тем, кто я есть. Я тебе уже сказал, Джексон президентом не будет. А с кознями нашего друга, Эдди Кинга, я разберусь. Не волнуйся. У меня есть шесть месяцев, чтобы осуществить свой собственный план. И ты не остановишь меня.
— Да, вижу, не остановлю. Что бы я ни сказала, ты все равно пойдешь на это преступление. А что ты собираешься делать с Эдди Кингом? Почему он так стремится уличить тебя в этом убийстве?
— Не знаю. — Хантли наклонился вперед, обхватив своими жилистыми руками колено. — Может быть, с целью шантажа? Придет и скажет, что ты по уши замешана в этом деле, и выставит свои требования. После того, конечно, как прихлопнут Джексона и разделаются с тем парнем. Может, Кинг надеется, что сможет трясти меня до конца моей жизни?
