но здесь вы правы, я думаю. Откуда вы знаете про Джона?
– В отеле сказали. Кто он и чем занимался, я не знаю, мы с ним несколько раз беседовали в баре. И все. Или у вас иное мнение?
– Вопросы пока задаю я, – пресек он. – О чем разговаривали?
– О вечном, о женщинах. Он собирался переезжать из отеля на квартиру, – решил я умолчать о нашей беседе про Линду.
Инспектор достал из папки лист бумаги, просмотрел его. – Мы пропустили вашу фамилию через компьютер, проверяя, есть ли у вас ордера на арест в Швейцарии или иные проступки. Рад сообщить, что ничего не было, даже штрафа за езду. Единственный документ – это ваша помощь при задержании уличных грабителей,
– Я законопослушный гражданин, и всегда готов помочь органам правопорядка.
– Но не обычный.
– И в чем это проявляется?
– В том, как вы их отделали. Это, как мне сообщили, было достойно.
– А что кто-то видел?
– Нет, но их долго приводили в себя.
– Я занимаюсь спортом.
– И каким?
– Я обязан отвечать?
– Нет. Мы, кстати, запросили наших коллег из Франции данные на вас. И снова ничего, за исключением нескольких штрафов за парковку.
«Ну, не мог же я, живя в Париже, не нарушать правила. Делал это даже умышлено. Чистая база данных всегда подозрительна», – мысленно улыбнулся я своей предусмотрительности.
– Так что теперь?
– Ничего. Можете ехать домой. У нас к вам претензий нет, а со стороны моего коллеги, даже признательность за помощь. Мы это тоже учитываем.
– А как с Линдой?
– Мы разберемся.
– Да, в чем? Она милая женщина.
– Месье Марше, вы считаетесь хорошим специалистом в своей области?
– Надеюсь, что да.
– Вот и я в своей. Всего доброго.
– Извините. А что с Джоном?
На это раз инспектор снизошел до ответа: – Он тоже был убит в той же квартире. Больше вам знать не положено.
– Вот это да. Значит, они были знакомы.
– Вы уезжаете поездом? – оставил он мои умозаключения без комментариев.
– Да. Хотел машиной, но передумал. Поездом безопаснее. Одинокий водитель – добыча. Я знал обоих, пусть и немного. Кто знает, что на уме у убийцы. Знаете, я всегда считал, что Швейцария – это островок безопасности. Тихая Швейцария оказалась моим домыслом. Что сказать. Прощай тихая Швейцария, – иронично произнес я и поднялся со стула.
Инспектор не счел нужным, что-либо комментировать, и уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор закончен.
Я вышел в коридор, посмотрел на двери кабинетов, где за одной из которых сейчас была Линда. Я не боялся за нее, поговорят и отпустят.
Остановившись на крыльце полиции, я легко вздохнул и был готов сейчас же, отправится в Париж, но не все дела закончил. Позади я услышал звук открываемой двери и, обернувшись, увидел Линду, несколько раздосадованную.
– О! Рад тебя видеть целой и невредимой. Мне сказали, что ты здесь. Я как раз сейчас думал, как тебе помочь. Пытали? Иголки под ногти засовывали?
– Не смешно, а ты здесь тоже не по доброй воле?
– Я, как и ты, жертва гнусного подозрения. Но я не обижаюсь это их работа. Радостно то, что я уезжаю. А ты?
– Если бы! – сказала она с возмущением. – Попросили задержаться.
– С чего бы?
– Нашли причину, – не стала она мне доверять свои секреты. – Да, ладно, это простая неприятность влекущая задержку, но думаю не более чем на пару дней.
– Тебя подвезти?
– Спасибо, я прогуляюсь. Пока, может быть, когда-нибудь увидимся, – и пристально посмотрела на меня, пытаясь что-то увидеть для себя. Я понимал, что сейчас она ищет виновника своей задержки. Но увидела лишь сочувствие.
– Пока. Удачи, – пожелал я ей.
– Да, она не бывает лишней, – и Линда направилась по улице, чувствуя на себе мой взгляд. Я направился к машине, которую и сдал машину в салон проката.
– Вы хотели на ней поехать домой?
– Я не хотел, а допускал возможность, – поправил я служащего.
Время шло к концу рабочего дня. Я позвонил Анне, и мы договорились о встрече, на углу улицы, недалеко от ее работы. Анна не опоздала. По ее виду не было заметно, что убийство Ленца как-то повлияло на нее. Да, в сущности, почему она должна огорчаться.
– Давай погуляем по городу, – предложила она, а я не стал возражать.
Мы бродили вдоль Женевского озера, поужинали в кафе на берегу. Лишь там слегка коснулись темы Ленца.
– Знаешь, он, в сущности, был не плохой человек, но амбициозный, считал, что его недооценивают.
– И что теперь в компании?
– А что должно измениться? Он же не Бог, а потому заменим. Все по-прежнему. С нами беседовали, мы ничего не скрывали, во всяком случае, я.
– Ты знаешь, что в его доме был убит еще один человек?
– Нет, – голос ее звучал искренне. – Кто?
– Один американец, Джон, как он мне представился в отеле.
– Да полицейские спрашивали, знаю ли Джона, но я его ни разу не видела. Давай закончим эту тему.
– Давай, лишь замечу, что сказал полицейским, что мой миф о тихой, спокойной Швейцарии разрушен.
Анна лишь пожала печами, извиняясь за свою страну, где я оказался, по ее мнению, в неприятной ситуации. Знала бы она, сколько у меня их было, таких неприятных ситуаций.
– Но ты не жалеешь?
– Нисколько, – и мой ответ был искренним.
Мы еще гуляли, разговаривали, а потом я на такси подвез ее к дому, где расплатившись, опустил машину.
– Не надо было, – сказала Анна.– Я думаю, что нам лучше попрощаться здесь и сейчас. Я хочу оставить воспоминания, те, что были там, а сейчас это будет что-то прощальное.
– Я так и не увидел, как ты живешь?
– Я тоже не знаю, как ты живешь. У тебя будет повод приехать еще раз.
– Не знаю, когда это может случиться.
– Но вероятность остается.
Я кивнул головой: – Приезжай ты ко мне.
– А ты будешь дома?
– Обещать не могу. Я птица вольная и могу оказаться где угодно.
– Я позвоню сначала, – подойдя, поцеловала меня. Знакомый запах духов накрыл меня, но сейчас это было ощущение легкости и завершенности. Третий поцелуй за один день от разных женщин, но именно этот, был самым приятным.
Она повернулась и пошла, а я смотрел ей вслед с чувством некой жалости к себе, к своему одиночеству и свободе, а также тому, что Анна оказалась той, кем и была для меня с самого начала – изумительной женщиной.
Но, я также знал, что жалось к себе пройдет, надо только чуть-чуть подождать. Я умел с ней договариваться.
Пройдя вдоль улицы, я остановил такси и направился в
