Я передвинулся к ящику, но не из покорности, а потому что это на несколько секунд продлевало мое существование, и в эти секунды могло произойти что-то, что дало бы мне еще один шанс.
Стоя у ящика из-под змеев, я смотрел ему в лицо. Злость прошла. Мысли были ясны как никогда, и я подумал: интересно, что он сделает с моими останками? До возвращения на базу он Отвел себе целый час, так что успеет как-нибудь, прикрыть мое тело, и тревоги на первых порах никто не поднимет. Возможно, он отцепит один из змеев, прикроет им коробку и уйдет.
Весьма оригинальный саван.
Рука китайца привела пистолет в нужное положение; чтобы сделать выстрел еще глуше, он прижал его к правому боку.
— Если хочешь, можешь закрыть глаза, — сказал он.
— Благодарю за любезность. Я предпочитаю держать их открытыми.
— Хорошо. Как хочешь.
Хлопок получился негромким — глушитель гасил звук; но хрупкие бумажные змеи затрепетали.
В «номере шесть» помимо Ломана были еще трое. Он занимался с ними, но попросил уйти, как только я вошел. Однако зазвонил телефон, он снял трубку и долго кого-то слушал, то и дело бросая в мою сторону лишенные всякого выражения взгляды.
Когда разговор был окончен, Ломан заметил:
— Я пытался связаться с тобой.
— Есть новости?
— Да, — он посмотрел на мою руку, — есть новости. Что с тобой случилось?.
— Ничего, из чего можно было бы извлечь пользу. Значит, все официально? Обмен пленниками?
Лицо его стало непроницаемым. Мне это надоело. Ему никогда не нравилось, если кто-то знал больше, чем он. Усевшись прямо на стол, я решил подождать. Он не мог удержаться, чтобы не спросить:
— Как ты узнал, что это обмен?
Украсть человека у них называется похищением. Купить за его жизнь свободу какого-нибудь мерзавца — обменом. Да назови как хочешь, только…
— Эм-Ай-6 сказали.
— А как они узнали?.
— Они давно знали об этом.
Сверкающие глазки сверлили меня насквозь. Этим утром он блестел, как воздушный шар, который вот-вот лопнет.
— Они не могли, — уныло заявил он, — они бы что-нибудь предприняли.
— Им удалось проведать, что планируется обмен, но они не думали, что возьмут Персону. Они считали, это буду я.
Маленькие руки Ломана так и взлетели в воздух.
— Какой же это идиотизм — межведомственное соперничество! Какая тупость! Они знали, что намечается обмен, мы знали, что готовится попытка покушения на жизнь Персоны. Обменяйся мы информацией, сопоставь факты — могли бы разработать что-нибудь совместно. Но почему они…
— О Боже! Ломан, что нам теперь, отправиться разгонять Уайтхолл? Выкладывай, что у тебя, и покончим с этим. — День мой начался скверно, и мне не хотелось, чтобы от так же продолжался. Я не мог себе представить, как посмотрю в лицо Пангсапе — он дал мне один шанс из тысячи, выложил как на блюдечке, а я свалял дурака.
Ломан кинул мне через стол листок бумаги.
— Прочти.
Заголовка не было. Обычный машинописный текст, первый экземпляр, отстукано наспех.
«Бюллетень № 34/33/Н202 в сжатом изложении. По дипломатическим каналам сделаны следующие официальные подходы: Китайская республика информирует Объединенное Королевство, что некая третья сторона, остающаяся на настоящий момент инкогнито, предложила обсудить вариант немедленного перевода Персоны на китайскую территорию при условии осуществления платежа в размере 80 (восьмидесяти) миллионов гонконгских долларов. Выражая полное отсутствие какой-либо заинтересованности в данном предложении, китайская сторона вместе с тем глубоко озабочена сложившейся в Бангкоке ситуацией и всецело разделяет тревогу, испытываемую по этому поводу Объединенным Королевством. Китайская сторона выражает желание и готовность осуществить безопасное освобождение Персоны путем указанного выше денежного платежа и последующую выдачу Персоны Великобритании, но при наличии с британской стороны гарантии, что из тюрьмы в г. Дареме, Англия, будет освобожден патриот Китайской республики Хуанг Ксиунг Ли, которого британская сторона обязуется доставить в место, где по взаимной договоренности и с учетом требований обеих сторон вышеоговоренный вариант обмена может состояться. Китайская республика считает уместным выдвинуть требование о полном возмещении ей британской стороной всей выплаченной суммы. Данное предложение следует рассматривать как акт доброй воли, призванный укрепить дружеские отношения между нациями и предпринимаемый в духе неукоснительного соблюдения прав человека».
Ломан с нетерпением наблюдал за мной.
— Итак… — сказал я.
И тут его прорвало.
— Предложение поступило ранним утром и, естественно, рассматривается с учетом всех обстоятельств. Это сейчас самое первоочередное дело. Отклонять его никто не думает, потому что никто не уверен, что Персона, когда его найдут, будет жив и невредим. Мне стало известно, что обмен действительно состоится и что уже ведутся приготовления — параллельно с непрекращающимися ни на минуту интенсивными поисками. Следовательно, это теперь вопрос времени. Обмен состоится через несколько дней; взбудораженная общественность у нас в стране оказывает огромнейшее давление на правительство, но народу ничего не будет сказано до тех пор, пока обмен не осуществится. Причины понятны.
Ломан кружил по комнате, я сидел и смотрел. В руке пульсировала кровь, каждый толчок болью отзывался в ране, но я наслаждался этой болью. Ведь я уже готов был распрощаться с любыми ощущениями.
Вот и ответ еще на один вопрос: оказывается, это на самом деле государственный уровень, хотя я ничего подобного и не допускал. Китай все-таки решился. Похищение осуществила «остающаяся инкогнито сторона» — то есть вроде бы не сами китайцы. И это произошло в Таиланде — опять же не на китайской территории. И мотив элементарно прост — выкуп. Мотив, совершенно не имеющий отношения к отбывающему заключение китайскому агенту. Но… как жест доброй воли… дабы укрепить дружбу… да еще так получилось, что в Англии как раз сидит их агент… то почему бы всем не собраться, не сделать, что предлагается, а потом мирно и счастливо жить и благодарить друг друга?
Даже с коммерческой точки зрения все шито-крыто. Китай выплачивает Куо восемьдесят миллионов гонконгских долларов, которые получает потом обратно от англичан, Хуанг Ксиунг Ли достается ему бесплатно. А на повестку дня становится важнейший вопрос: Китай получает научно-техническую информацию, позволяющую создать супероружие, которым можно пугать весь мир, как Восток, так и Запад.
— Дело времени, — повторил Ломан.
— Точнее нельзя?
— Мы пока не знаем. Но как только станет известно, что Персона находится на территории Китая, предложение будет официально принято, я не сомневаюсь. К тому же мне так сказали. Еще сообщили, что Хуанг Ксиунг Ли уже выпущен и сейчас в пути — его везут из Дарема в Хитроу. Теперь тебе, надеюсь, понятно, с какой скоростью все разворачивается. В течение последнего часа я дважды по прямой посольской линии выходил на Бюро, инструкции однозначны: найти Персону и освободить его до того, как сможет состояться обмен.
Телефон снова зазвонил. Не успел раздаться второй звонок, а Ломан уже держал трубку у уха.
— Слушаю.
Он кивнул Мне, я подошел и взял трубку. Голос ее был пуст и невыразителен.
— С тобой хотят поговорить.
Я понял: сейчас.
— У тебя все получилось? — Он не представился.
— Нет.
— Что произошло?
— Я упустил возможность.
Подробнее мы говорить не могли, линию, возможно, прослушивали. Так же спокойно он спросил:
— Но мой человек не виноват? — Он имел в виду индуса.
— Нет. Он действовал безупречно. Виноват я сам.
Ломан наблюдал за мной. Я отвернулся.
— Вам сейчас будет тяжело. Они готовы на все. Но надеюсь, информация еще поступит. И если так, то мне необходимо будет найти тебя немедленно. Могу ли я рассчитывать, что ты будешь на месте?
— Безусловно.
— Хорошо. Так и поступим.
Кто-то колотил в дверь, Ломан пошел открывать, а я тем временем положил трубку. Это был один из посольских. Переговорив с ним, Ломан повернулся ко мне.
— Что-то важное?
— Рыботорговец.
— Подождет?
— Да.
Ломан кивнул и вышел. Эту кличку он присвоил Пангсапе из-за аквариума с окрашенной кровью водой.
Я остался один. Хотелось снова набрать ее номер и спросить, как она, но в этом не было необходимости. С ней все в порядке. Просто я хотел опять услышать ее голос, больше ничего. Это было возможно, вот и все. Возможно, как и боль в руке.
Хирург в полицейском госпитале наложил шов. Пять стежков. Он задавал вопросы, но я ответил, что упал рукой на разбитый унитаз, после чего он заткнулся и больше ни о чем не спрашивал.
