Магазины поблизости от Гэйлорда уже закрылись, и Харви пришлось отправиться за несколько кварталов. Там жили главным образом негры.
Пока он шел, погода немного улучшилась, и Харви издалека приметил писчебумажный магазин. Через несколько минут он уже стоял у прилавка и покупал блокноты и бумагу. От хозяина Харви узнал, что аптека находится тремя кварталами дальше, и направился в ту сторону.
Дома по обе стороны улицы становились все более убогими и жалкими. Тротуары были завалены хламом – казалось, что жители разом опустошили свои квартиры.
Вдалеке показался дом, который вполне мог оказаться аптекой. Ускоряя шаги, Харви заметил двух мужчин, шедших навстречу по другой стороне улицы. Когда они оказались под фонарем, Харви узнал в одном красавчика Джея. Второй был выше, мощнее, лица его Харви не разглядел, но в фигуре уловил нечто знакомое.
Уверенный, что они его не заметили, Харви скрылся в тени здания. Эта пара производила странное впечатление. Они шли вместе, но как бы не замечали друг друга, В нескольких ярдах была аллея, и Харви чуть углубился в нее. До него доносились гулкие шаги. Неловко получится, если они его увидят. Через несколько секунд пара миновала вход в аллею и пошла дальше. Харви все-таки удалось рассмотреть второго. Смуглая кожа, низкий лоб – никаких сомнений: этот человек сопровождал его к Хоукинсу.
Выждав несколько минут, Харви покинул аллею и направился в противоположную сторону. Вскоре он вышел на ярко освещенную, с оживленным движением улицу,
Харви, как мог, избегал Джея. События прошлого вечера рассеяли сомнения в отношении соседа по комнате. Теперь Харви был убежден, что человек, с которым он проучился восемь месяцев, лишь притворялся новым агентом. Джей Вон Влак – «подсадная утка» Бюро, «субмарина».
Он вернулся в Гэйлорд около десяти часов. В доме было тихо и темно. Пересекая гостиную, услышал мягкий смех из комнаты у задней лестницы. Хотелось подойти ближе и послушать, но он сразу отказался от этой мысли: слишком рискованно.
Даже не поднявшись на этаж, где располагалась их комната, он знал, что там никого нет. Интересно, где Джей? Боб Чидси и другие агенты, которые делили с ними третий этаж, давно съехали, и от тишины становилось неуютно.
Включив верхний свет в комнате, он снял плащ ц повесил на спинку стула. Он думал об Альберте в дальней комнате и никак не мог переключиться на что-нибудь другое. Разумеется, с Альбертой ее подруга, а не тетя Фрида… Может, все-таки сходить туда? Прекрасная возможность… Не исключено, что Джей не соврал и Боб Чидси ходил подглядывать. Лесбиянки они или нет?
Вздохнув, Харви сел на кровать и снял ботинки. Может, прогуляться в другой конец холла? Почему бы и нет? Вдруг удастся услышать что-нибудь с лестничной площадки…
Харви шел по темному коридору, переполненный противоречивыми эмоциями. Ему осталось учиться несколько дней, а он так глупо рискует… Бюро – это нечто вроде лиги «Долой секс!». На завтра назначена официальная встреча их класса с директором. Как сможет он смотреть в глаза директору, после того как подсматривал в замочную скважину – он, специальный агент ФБР? Вдруг он попадется? Альберта откроет неожиданно дверь, а там согнувшийся Харви. Она возьмет и позвонит в Бюро…
Он, с другой стороны, какая возможность? В доме никого нет. Они там одни. Красивые девушки, целуются и ласкают друг друга…
Он дошел до конца холла и заглянул в пустую черноту задней лестницы. Тишина.
Ладно, можно рискнуть – дело того стоит. А если попадется, скажет, что хотел поговорить с хозяйкой дома. «Что? Босиком? Украдкой по задней лестнице?» Он подумал, но вернуться ли в комнату за ботинками. Но они скажут: «Он снял ботинки, чтобы пробраться потихоньку».
Задняя лестница Гэйлорда представляла собой старый узкий проход, который спускался спиралью с третьего этажа в подвал, прерываясь двумя площадками – на втором и первом. Держась ближе к стене, чтобы не скрипели ступеньки, Харви сбежал по лестнице. II вот он уже стоит в алькове у этой самой комнаты…
Было очень темно, лишь тонкий луч света пробивался из-под двери. Из комнаты доносились два голоса. Он узнал голос Альберты – отрывистые слова, акцент, – но сама манера говорить была сейчас совсем иной. Джей однажды заметил, что у Альберты немецкий акцент. Хорошо. Акцент чувствовался и сейчас – но почему Альберта говорит таким робким тоном? Харви приложил ухо к двери. Удавалось разобрать лишь отдельные слова. Но вот одно прозвучало отчетливо: «Найравилл». Да, он не ошибся: «Найравилл».
Харви опустился на колени и заглянул в замочную скважину. Видно ничего не было – мешал ключ. Он не помнил, есть ли окно в аллею. Нет, подумал он, это уже безумие. Если его поймают там – все, конец. «В аллее? Хотели поговорить с хозяйкой дома? Без ботинок?» Нет, так нельзя.
– Если мы станем ждать решения из Найравилла, ничего так и не будет сделано. – Это был второй голос, оп прозвучал вдруг довольно громко. Женский голос – но в нем бы но что-то неожиданно знакомое.
Харви задумчиво посмотрел на светлую полоску под дверью. Может быть… Может быть…
Он лег на бок, заглянул в щелку. Из этого положения Харви не мог заметить двухсотфунтовую тушу тети Фриды, ковылявшей по коридору со своей обычной рюмкой портвейна. Поскольку старая дама вот уже много лет совершала ото путешествие без всяких происшествий, она оказалась совершенно не готова к столкновению с распростертым на полу человеком.
– Ай-й-й! – Это был вопль из глубин ада – он пружиной подбросил Харви с пола и погнал вверх по лестнице Бедный Харви и не предполагал, что может так быстро бегать…
Вот он, наконец, день, которого ждали и боялись: сегодня встреча с директором.
Агенты длинной чередой с мрачноватыми лицами стекались к Дворцу правосудия. Харви, глубоко задумавшись, молча шагал рядом с Джеем. Он все еще был под впечатлением вчерашнего происшествия. Хотя, в общем-то, ему повезло. Вопли тети Фриды отвлекли внимание, и он смог, предварительно захватив ботинки, незаметно уйти из Гэйлорда. А когда вернулся. Джей был уже там и рассказал ему все подробности.
Альберта сказала Джею, что тетя Фрида споткнулась и упала в холле – такое случалось и раньше. Но ничего ужасного с ней не произошло, хотя синяк на бедре образовался огромный. Вообще-то тетя жаловалась, что в холле был вор, но Альберта считает, что ото не вор, а джинн из бутылки: последнее время тетя частенько наведывалась в буфетную.
Портвейн оставил у Харви на новом сером костюме пятно – от него попахивало, и Харви беспокоился: вдруг директор учует.
– Ты сегодня не в духе, Харви.
– А чему радоваться? Посмотри на инструктора. Он будто на гильотину идет.
– Ну, это может быть притворством, – заметил Джей. – Психологическая обработка перед встречей с директором.
– Возможно, ты прав. Притворства кругом очень много, – со значением проговорил Харви. Последовала пауза, и он почувствовал, что Джей обдумывает его слова. Ему захотелось даже спросить напрямик, что все это значит. Но вместо этого он сказал: – Не верю я в эту пуговицу директора. Наверно, он дает отзыв о классе в целом: нравится ему или нет. Нельзя верить всему, что у нас говорят.
Джей не ответил, и дальше они шли молча. Во Дворце правосудия охранник повел их к лифтам. При их приближении две кабины, зарезервированные для класса, открылись. Харви не переставал изумляться слаженности всего, с чем он сталкивался в ФБР. Никаких накладок, задержек или опозданий. Оборудование никогда не подводит. Никто не делает ошибок. Бюро представляет собой сложный, хорошо отлаженный механизм, требующий безупречной работы всех деталей: самый маленький сбой может привести к самым непредсказуемым последствиям.
Они мягко поднялись на восьмой этаж, лифт едва слышно гудел, но самого движения заметно не было. Выйдя из него, направились по безупречно чистому коридору и остановились у двери с табличкой:
«ДИРЕКТОР. ФЕДЕРАЛЬНОЕ БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ».
Инструктор оглянулся на толпу агентов. Вытащив из нагрудного кармашка платок, промокнул лоб. Затем аккуратно сложил его и засунул обратно.
Инструктор не скрывал от класса, что очень волнуется. Да и что скрывать: все его будущее зависело от последующих нескольких минут. Поправив галстук, он осторожно открыл дверь…
Просторная приемная, где сидит секретарша. В кабинете директора было еще с полдюжины старших служащих Бюро. Но Харви видел только его – внушительного человека в сером костюме из плотной синтетической ткани, стоявшего у свернутого флага.
Хмурое лицо, квадратный подбородок, густые черные волосы. Взгляд темных глаз из-под кустистых бровей, казалось, пронизывает насквозь. Одним словом, лицо, которое, наверно, никогда не смеялось, никогда не плакало и могло выражать только гнев.
