Стерн поднялся:
— Что-то произошло. Как хорошо, что мы уже успели немножко побеседовать.
Он захлопнул за собой крышку люка.
— Мари, — сказал Джонас.
— Джонас! О господи, Джонас, я схожу с ума!
— Он не погасил свет. Ты можешь дотянуться до платка?
Марита посмотрела на него, по-прежнему с шумом втягивая воздух. Затем взглянула на ноги. Нужно было развернуться так, чтобы они оказались в нужном положении. Она перекатывалась и вертелась, пытаясь ослабить веревку. Подтянула к себе колени. И при этом, не переставая, тяжело дышала и жевала распухшие губы. Над их головами слышались неуверенные скользящие шаги. По движению яхты Уайлд догадался, что полетел шкот. Рулевой пытался использовать главный парус, чтобы остановить судно, но оно все катилось, и волны били его, как злого великана.
Дыхание вырывалось из легких Мариты как воздух из проколотого шарика. Она зацепила пальцем стеганую ткань. Затем позволила ногам занять более естественное положение, увлекая за собой платок. Она напрягла спину, вдохнула свежий запас воздуха, дернула ногой, и платок упал прямо на ноги Уайлда.
— Возьми его в руки, — сказала она, — пощупай.
Пальцы Уайлда, пробежавшись по толстому материалу, ощутили тонкую стальную ленту.
— Это лезвие ножа, — сказала Марита. — Закреплено несколькими стежками.
Уайлд порвал нить и взял лезвие в руку, повернув его так, чтобы разрезать веревку, стягивавшую запястья. Острое как бритва лезвие легко вошло в его плоть. Он почувствовал, как кровь стекает по рукам, но через мгновение был уже свободен и сидя перерезал веревку на щиколотках.
— Помоги мне, Джонас.
Уайлд встал на колени около Мариты и разрезал узлы веревки, которой она была привязана к мачте. Затем вложил лезвие в ее руку, выключил свет в каюте и, поднявшись на стульчак, осторожно потянул засов на себя. Его лицо тут же вымокло, глаза залила вода. «Реджина А» сделала резкое движение, его ноги скользнули, он рухнул вниз и ударился головой. Яхта вздрогнула, когда он упал на пол.
— С тобой все в порядке, Джонас?
Уайлд не ответил, пытаясь сосредоточиться, чтобы вновь обрести над собой абсолютный контроль. Он опять вскарабкался на стульчак и дотянулся до люка. Защелка была открыта. Он набрал в легкие воздуху, напрягся и, откинув крышку люка, услышал испуганный рев Мэтсиса, которого крышка ударила по спине. В этот момент «Реджина А» зачерпнула воды. Пальцы Уайлда крепче сжались на комингсах люка, когда ледяная зеленая вода плеснула ему в лицо и потекла по шее и плечам. Но шок прочистил ему мозги. Когда яхта опять накренилась, он резко подтянулся и выскочил из люка. Его пальцы искали перила. Когда «Реджина А» нырнула, он заскользил по палубе к шпигатам.
Это был бешеный вечер. Тучи мчались над верхушками мачт, видимость заслонял вал высотой не меньше двенадцати футов, который через мгновение рассыпался миллионами брызг. Ветер ревел. Стерн в кубрике всей своей тяжестью навалился на румпель; главный парус был натянут до предела, чтобы удержать яхту носом к ветру. Вокруг царил хаос. Шкоты сорвало, и Мэтсис высвободил фал, чтобы восстановить их, но ветер снес падающий парус в подветренную сторону, и теперь парусина свисала на сторону тяжелой влажной массой, ежесекундно угрожая развернуть нос и поставить яхту боком к набегающим волнам.
Мэтсиса ударило крышкой люка, когда он наклонялся через перила, чтобы втащить парус, и теперь он лежал около перил, вдали от мачты, уцепившись пальцами за пиллерс, чтобы его не снесло к корме и за борт. Он смотрел на Уайлда широко раскрытыми глазами. «Реджина А» заваливалась на левый борт и скользила вниз по волне, при этом главный парус хлопал, как пушка. Уайлд съехал поперек палубы и схватился за передний люк. Мэтсис дотянулся до железной рамки, окружавшей мачту, подтянулся и влез на крышу каюты между плоскодонкой, надежно сидевшей в своей ячейке, и самой мачтой. Стерн что-то крикнул из кубрика, но ветер заглушил его слова.
«Реджину А» швырнуло в другую сторону, и палуба будто провалилась под Уайлдом. Нос яхты нырнул вниз, вода хлынула на палубу, шибанула Уайлда в спину, докатилась до крыши каюты и вспенилась вокруг Мэтсиса, затем она поспешила на корму и окатила Стерна, прежде чем исчезнуть за кубриком.
Мэтсис откинул со лба мокрые волосы и продолжил движение вперед. Он обхватил рамку обеими руками, прижавшись плечами к мачте. Теперь их разделяло не более шести футов.
Стерн все еще что-то кричал из кубрика. На мгновение ветер донес его слова.
— Не будь идиотом! — орал Стерн. — Держись от него подальше и стреляй!
Видимо, Мэтсис не услышал его или же считал себя сильнее противника. Он посмотрел мимо Уайлда на вздымающийся нос лодки и море. Рот его был открыт. Вода стекала с волос и по щекам. Он оскалился. Дождавшись, когда «Реджина А» нырнет опять, он отцепился от спасительной рамки и бросился на открытую палубу. Уайлд откатился к шпигатам. Там он осмотрелся и откатился обратно, и в этот момент Мэтсис прыгнул на палубу. Уайлд замахнулся, но следующая волна нахлынула прежде, чем он смог нанести удар. Море с силой ударило его в грудь и смыло на корму, как соломинку. Спиной он задел железную рамку, руками — крышу каюты, не сумев вцепиться в парусину, которая удерживала плоскодонку на месте. Головой он ударился об утлегарь, и тут до него дошло, что, если Стерн освободит главный парус, ему конец. Но и яхте тоже. Стерн, однако, не решился рисковать.
Мэтсис, насквозь мокрый, появился на корме. Уайлд подтянулся, перевалился через плоскодонку и соскользнул на левый борт. Мэтсис уцепился за рамку, стоя на коленях, в то время как очередная волна пенилась у его бедер. Уайлд пополз вперед, задевая левым плечом перила и следя за своим противником теперь только одним глазом, второй при этом искал новую волну.
Он поравнялся с мачтой, и Мэтсис, отпустив рамку, протянул вперед гориллоподобные руки. Уайлд встал на пятки и ударил его кулаком в подбородок. Голова Мэтсиса дернулась, он упал назад, протягивая вверх руки, чтобы ухватиться за якорь, чувствуя, что нос яхты опускается и вот-вот нахлынет очередная волна.
На мгновение он полностью исчез под накатившей зеленой водой, затем волна завладела Уайлдом, и Мэтсис вскочил. Палуба под ним уже была абсолютно чистой. Распростертый на спине Уайлд был беспомощен. Он ударил ногой наугад и попал ботинком Мэтсису по колену. Мэтсис согнулся и упал вперед, отчаянно пытаясь вновь обрести равновесие. Уайлд следил за ним, вцепившись в перила по левому борту. На «Реджину А» вновь набежал огромный вал, и Мэтсис покатился поперек палубы к правым перилам. Он попытался подняться, схватился было за перила, но упал прямо за борт, грациозно, словно гимнаст, демонстрирующий мастерство на брусьях. Его голова ударилась о шпигаты, и он исчез.
Уайлд цеплялся за перила, осознавая наваливающуюся усталость, последствие раны, и одновременно счастье оттого, что ему повезло. Но еще оставался Стерн.
Уайлд посмотрел на корму. Было уже довольно темно. Сквозь гребни волн поблескивал огонек. Он прикинул, что яхта находится примерно в двух милях к северо-западу от острова. Это был маяк, стоявший возле рифа, растянувшегося на милю у юго-западной оконечности Гернси. Как он и подозревал, ветер замедлил их продвижение, и вместо того, чтобы быть в нескольких милях к западу от острова в открытом море, они застряли невдалеке от каменистой прибрежной полосы. С парусом, свисавшим с носа, и тяжелым от воды главным парусом «Реджина А» не могла даже медленно двигаться против ветра.
Вспыхнул еще один огонек, но гораздо ближе. Это Стерн направлял луч фонаря в сторону палубы. Учитывая, что утлегарь был посередине яхты, ему ничто не заслоняло обзор. Он ждал, когда Уайлд, пытаясь подняться, станет хорошей мишенью.
Распростертый на палубе, Уайлд соскользнул на подветренную сторону, когда яхта нырнула в очередной раз. Теперь он был защищен ненадежным бортиком крыши каюты размером в шесть дюймов. «Реджина А» окунула нос в волну, и его накрыло с головой. Он уже отбросил идею прорваться на корму; даже с маленьким пистолетом Мариты Стерн был смертельно опасен. Когда вода отступила, он пополз вперед, чтобы добраться до люка и каюты. Стерн опустил руль вниз, «Реджина А» завертелась, когда ветер раздул парус. Из-за резкого движения Уайлд потерял равновесие; его руки соскользнули, и он врезался в шпигаты. Стерн развернул яхту полностью; паруса колыхались, ванты свободно болтались, словно обрывки тетивы. Потом яхта завалилась на правый борт. Уайлд уже успел ухватиться за перила левого борта. На мгновение он оказался абсолютно открыт, в шести футах над хлынувшей водой, словно муха на стене.
Луч фонаря поймал его, и Стерн выстрелил. Пуля прошила палубу возле головы Уайлда. Щепка вонзилась ему в лоб, и он отпустил перила. Он упал на палубу, кровь застилала ему глаза. Стерн тут же позволил носу опуститься, чтобы потом опять резко изменить курс при помощи руля. Вода вспенилась на подветренной стороне палубы, заливая Уайлда с головы до ног, жаля его разбитый лоб, но при этом вновь открывая ему обзор. Нос опять поднялся против ветра, и Уайлд распростерся на палубе, уцепившись за рамку. Над его головой скользил луч фонаря.
