Он всплыл на поверхность и обнаружил, что находится примерно в двенадцати футах от накренившейся яхты. У него было около десяти секунд, пока не оторвутся ванты. Он лягнул воду и бросился к борту яхты. Вытянулся и достал погрузившиеся в воду перила. Вода плескалась возле кубрика и главного люка. Накренившись еще больше, яхта наполнилась бы водой и пошла ко дну. Уайлд ощутил, что ледяная вода лишила его последних сил; он не мог подтянуться и влезть на борт; через несколько секунд его не хватит даже на то, чтобы держаться за ненадежный канат.
Над головой Уайлда раздался оглушительный треск: это перегруженная мачта сломалась в шести футах от крыши каюты. Она со страшным свистом, как снаряд, пронеслась мимо его головы и упала в воду, а рвавшиеся снасти звенели, как струны гигантской искореженной арфы. «Реджина А» качнулась вправо так, что Уайлда выдернуло из моря и бросило через перила на палубу.
Он инстинктивно ухватился за рамку, чтобы не свалиться с другой стороны. Несколько мгновений он был слишком ошеломлен, чтобы двигаться, и только лежал на палубе и слушал, как упавшая мачта со страшным грохотом бьется о борт. Затем он пополз на корму. Марита сидела на коленях на полу кубрика, уткнувшись головой в руки. Стерн лежал возле нее. Его кровь смешивалась с водой. Он был мертв.
Уайлд забрал у нее пистолет и положил в карман брюк. Он встал. Теперь на севере был хорошо виден прибой, простиравшийся одной линией на горизонте. По его оценке, их, видимо, отнесло от утесов, но пропустить гранитную гряду шириной в милю между сушей и маяком они не могли.
Он спустился вниз. Каюта превратилась в месиво. Постели влажной кучей валялись на полу, на них громоздилось содержимое книжной полки Джона Балвера, словно орехи на мороженом. Печка слетела с подвесов и ударилась о ступеньку мотора, прежде чем врезаться в ящик. Уайлд почувствовал запах газа, сочившегося из пробитого цилиндра. Свет погас: должно быть, в этом хаосе, кроме всего прочего, произошло еще и короткое замыкание. Он пробрался вперед и стал рыться в ящике. Он нашел спасательные жилеты, но не увидел топор, который был ему необходим, чтобы отрубить упавшие рангоуты. С каждой волной вода переливалась в яхту и, заполняя кубрик, вытекала обратно. Уайлд дал Марите один из жилетов.
— Боже, как холодно, — пробормотала она. — Джонас? Мы утонем?
— Думаю, сначала мы врежемся.
Он сел возле нее и затянул веревки ее спасательного жилета.
— Мы не можем спустить на воду плоскодонку?
— При таком ветре я не смогу ею управлять. Если нам предстоит врезаться в скалы, то лучше быть отсюда подальше.
Уайлд открыл ящик под сиденьем и достал оттуда насос.
— Качай изо всех сил и ни о чем не думай.
Он пошарил в ящике на корме и нашел сигнальный пистолет. Вставил патрон и спустил курок. В ста футах над яхтой показалась яркая вспышка.
— Нас смогут спасти?
Марита ритмично вставала и садилась, не сгибая рук, переложив работу на плечи и спину.
— Кто знает. Надо подождать.
Опустившись на транец, она обхватила себя руками, чтобы хоть немного согреться. Уайлд начал качать сам. Но воды было слишком много; он решил, что мачта в конце концов пробила один из швов. Яхта лениво поднялась на волне, и он стал напряженно всматриваться в полосу прибоя. Он вспомнил о Крейн-Бич и Кобблере. Он уже использовал этот прием несколько раз. Ему подумалось, что тень Хартмана витает где-то над яхтой. Все это страшно позабавило бы старика, и он разразился бы своим раскатистым, бычьим хохотом.
Уайлд смотрел на маяк, высившийся на вершине скалы, теперь уже очень близко и на западе от яхты. Они находились в полукруге сравнительно глубокой воды. Менее чем в пятистах ярдах отсюда горели огни, и люди, наблюдавшие, как яхта неотвратимо дрейфует в центр пенящегося водоворота у скал, ждали столкновения.
«Реджина А» так глубоко сидела в воде, что почти не качалась на волнах. Они перекатывались через ее неуклюжее туловище, словно она уже потонула, потому что кубрик теперь был наполовину наполнен водой. Марита дрожала. Уайлд бросил насос, схватил ее за талию и вытащил из кубрика на крышу каюты. Он понимал, что они проплыли мимо внешнего кольца скал и были уже внутри рифа. По обе стороны от них бурлила вода, взбираясь на черный гранит и стремясь обратно маленькими водопадами, угрожающе падая с высоты, превосходившей параметры яхты.
Уайлд громко выругался от собственного бессилия. Он не хотел умирать в такой момент. Его преследовали слова Стерна, отчего разум наполнялся инстинктивной ненавистью, более яростной, чем та, которую он вызывал при помощи различных техник.
«Реджина А» врезалась. Она как будто поднялась на волне, превосходившей все предыдущие, и рухнула вниз с леденящим душу треском, словно ее собственный киль врезался в днище. Яхта остановилась, но волна, которая влекла ее вперед, продолжила натиск, смывая Уайлда и Мариту с крыши каюты за левый борт.
Уайлд пнул парусину и поднял голову. Он все еще сжимал Мариту. Они были в эпицентре ледяного водоворота, давившего их своей массой. Он заработал ногами и вновь выплыл на поверхность. Марита ловила ртом воздух.
Уайлд похлопал по воде и обнаружил, что они находились в середине погрузившегося в воду паруса, все еще прикрепленного к мачте и утлегарю, которые уже оторвало от яхты, и теперь они плыли по течению. Он прижал Мариту к мачте и обвил ее руки вокруг толстого дерева. Мачта сломалась, задрожала и ушла под воду. Марита соскользнула по ней и исчезла. Уайлд два раза перевернулся, сильно обо что-то ударился и понял, что это песок. Их пронесло сквозь риф в коконе из дерева и парусины и выбросило на берег.
Неподалеку были люди, они что-то кричали. Уайлд барахтался под водой. Нащупав ноги Мариты, он вытащил ее. И тут море, словно пожалев, что отпустило их слишком легко, решило вернуть свою добычу. Прилив накатил на Уайлда сзади, он потерял равновесие и упал. Ползя на четвереньках, он все-таки умудрялся держать голову Мариты над водой. Когда он наконец подобрался совсем близко к берегу и поднялся, Марита лежала у него на руках, голова ее болталась.
К ним потянулись руки. Люди в дождевиках, блестящих от воды, образующие живую цепочку, стояли по бедра в море.
— Это чудо, просто чудо, — сказал кто-то. — Мы думали, что вы покойники. Но вы перевалили через эти скалы, словно серфингисты какие.
— Между, Тед, между, — сказал другой. — Между скал по каналу. Я только раз такое видал. Под парусом, во время гонки Кауз-Динар. С севера на юг. Я думал, он псих, когда еще огонь зажег внутри. То есть вы да я, мы-то этим не за так занимаемся, а у того была осадка в пять футов. Но он-таки провел ее сквозь рифы. Ну и, конечно, был самый разгар прилива.
— Есть еще кто-нибудь на борту? — спросил Тед.
Уайлд оглянулся.
— Двое, — ответил он. — Но их обоих выбросило за борт, когда мы врезались.
Он позволил им взять Мариту и упал на колени, словно море дернуло его назад на прощание.
— Бедняги, — сказал Тед. — Это вам мачта жизнь спасла, как я понимаю. Осторожно.
Перед ними раскинулся необъятный берег, покрытый скользкими водорослями. Где-то бесконечно далеко виднелась дамба и множество людей. Там были полицейские, «скорая помощь» и еще маленький человечек в мягкой шляпе и плаще, стоявший рядом с высоким человеком в мягкой шляпе и плаще.
— Боже! — воскликнул Беннет. — Даже море его не принимает.
Люсинда подошел к ним.
— Как моя девочка? — спросил он.
— Будет жить, — ответил Уайлд. Ему пришло в голову, что на самом деле Стерн не осознавал, против кого идет.
Уайлд летел «Бритиш юнайтед» до Истли, а там взял такси до Лаймингтона. Было утро пятницы, 29 октября. Погода заметно улучшилась. На нем был его третий новый костюм за неделю, который Люсинда купил в магазине мужской одежды в Сент-Питер-Порте. В зубах торчала сигара. Но даже ясное небо и рев «остина-хили» не могли поднять ему настроение. События последней недели вывели его из равновесия, а знание о собственном предательстве угнетало, пожалуй, даже больше, чем смерть Рэйвенспура и Балвера. Теперь он мог думать только о том, что оставалось сделать.
Он поставил машину в гараж и пошел по Кенсингтон-Черч-роуд. Бросил окурок сигары в канаву, к прочему мусору, скопившемуся там, и на последнем повороте сунул руки в карманы нового плаща. Было семнадцать минут первого.
— Уайлд!
Он обернулся. Кэннинг сидел за рулем «мини», это выглядело смешно: большой человек в маленькой машине. Лицо его было фасным, взгляд враждебным.
— Залезайте, — сказал Кэннинг.
Уайлд открыл дверцу и сел рядом с ним.
— Это не очень соответствует правилам.
— Сомневаюсь, будет ли хоть что-то теперь по правилам, — сказал Кэннинг. — Куда хотите ехать?
