— И его компьютере.
— Верно.
Она потерла затылок.
— Мистер Уивер, Лен никогда не приезжал в коттедж с лэптопом. Он никогда не выносил его из посольства. Слишком большой риск и непростительное нарушение режима секретности.
— Возможно, вы просто его не видели.
— Я видела все, что он привозил с собой.
— Но это…
Мило не договорил. Он хотел сказать «невозможно», но в том-то и дело, что такое было возможно. А значит, кто-то в цепочке от парома, на котором у китайца случился приступ, до офиса Грейнджера в Нью-Йорке лгал.
Вероятно, заметив перемену в его лице, Морель подалась вперед.
— Для вас это новость?
Обманывать ее было бессмысленно, он и не стал.
— Думаю, вам следует выяснить, кому и зачем понадобилось давать ложную информацию.
— Вы правы, — согласился Мило, а когда она не ответила, с усмешкой добавил: — Говорят, роман весьма неплох.
— Что?
— Роман, который вы пишете.
— А, это, — Диана откинулась на спинку стула. — Несколько лет назад в Министерстве иностранных дел покончила с собой программистка. Ничего подозрительного, но она долгое время передавала секретные сведения своему приятелю-кубинцу. Оказалось, она убежденная марксистка — как видите, во Франции Маркс еще не умер. При обыске в квартире нашли рукопись романа. Она никому ее не показывала, никому о ней не говорила. Наверное, ей хотелось бы, чтобы роман опубликовали посмертно. — Она помолчала. — Я воспользовалась ее работой. Убедила полковника, что ему повезло встретить не только красивую женщину, но и литературного гения. Жаль бедняжку.
Взгляд ее ушел вдаль, глаза заволокла дымка грусти.
— Знаете, она ведь вас любила.
— Что? — Француженка вздрогнула, словно от испуга.
— Энджела рассказала, что ее бросила французская аристократка. Она говорила о вас.
Морель опустила глаза. Разгладила скатерть.
— Аристократка?
— Примите как комплимент.
Она кивнула.
— Где вы встречались? — мягко спросил Мило.
— Что вы имеете в виду?
— Энджела была очень скрытной. И о своих личных отношениях предпочитала не распространяться. Тем более о романе с агентом ГУВР.
Морель посмотрела ему в глаза, но промолчала.
— У нее вы встречаться не могли, потому что вас увидели бы жильцы. У вас вы не встречались по той же причине. Значит, где-то еще.
— Разумеется. Безопасность прежде всего.
— Она снимала еще одну квартиру?
Морель улыбнулась.
— То есть вы побывали в ее квартире и все обыскали. И теперь надеетесь, что есть еще одно место, где Энджела спрятала что-то, доказывающее вашу невиновность. Я ведь права?
— В общем, да.
— В таком случае вам не повезло. Мы встречались в квартире общей знакомой в Девятнадцатом округе. Вы ничего там не найдете. Мы были там два или три раза. А потом только отели. Понимаете?
— Адрес. Пожалуйста.
— Улица Давида д'Анжера, дом тридцать семь, квартира семь. Возле остановки метро «Дунай», — Мило повторил адрес — она кивнула. — А теперь расскажите о рыжебородом.
Он сделал большие глаза. Морель улыбнулась.
— Не надо со мной играть. Просто расскажите.
— Энджелу видели с ним несколько раз после того, как за ней установили наблюдение. Мы считали рыжебородого ее контактом с китайцами.
Морель кивнула.
— Почему?
— Одна из соседок сообщила, что в пятницу, во второй половине дня, впустила мужчину с рыжей бородой и странным акцентом. Он представился инженером-строителем и объяснил, что пришел проверить фундамент.
— Эта соседка, она оставалась с ним все время?
— Нет, она как раз выходила.
— Думаю, это и был убийца Энджелы.
— Я тоже так думаю. — Француженка посмотрела в сторону бара, где Эйннер и Ламбер весьма живо что-то обсуждали. — Дождь перестал. Мы закончили?
— Пожалуй. Что будете делать?
— Вы о чем?
— Об этом самом. Что будете делать, когда вернетесь на работу?
Она наморщила лоб.
— Придется подать рапорт. Были свидетели, — Мило кивнул. — Но спешить мне некуда. К тому же, когда я напишу отчет, он не сразу попадет в ваше посольство. Может, через день или два.
— Лучше бы через два.
— Постараюсь.
Он почти поверил ей.
— Спасибо за откровенность.
Морель наклонилась через стол.
— Когда будете разговаривать со своим начальством, передайте, что если их дезинформация приведет к еще одной смерти, у вашего правительства возникнут некоторые проблемы во Франции.
— Передам, — пообещал Мило, чувствуя себя неудобно из-за того, что ему нечем отблагодарить ее за помощь. И вдруг понял, что кое-что все же есть. Пусть даже и мелочь.
— Знаете, после вашего разрыва Энджела с головой ушла в работу. Она сама мне сказала. Но снотворное она принимала не из-за этого. И вы в ее смерти не виноваты.
Морель уже почти кивнула, однако в последний момент передумала, вспомнив, кто она и кто он.
— Разумеется, я не виновата. Виноваты вы.
Она поднялась, подошла к стойке и потянула Ламбера за рукав. Мило, оставшись за столом, кивнул в ответ на вопросительный взгляд Туриста, и тот вернул французам телефоны. Морель и Ламбер вышли в серую, сырую хмарь, а Мило и Эйннер еще несколько секунд смотрели в пустой проем.
Улица Давида д'Анжера — одна из шести улиц, которые, подобно лепесткам цветка, тянутся от площади, названной в честь великих европейских рек, Рейна и Дуная, проходящих вдалеке от Парижа. Договорились — точнее, так решил Мило, — что Эйннер останется в машине и будет вести наблюдение, а остальное сделает сам Мило. Диане Морель он доверял, хотя и не на все сто, но как поступит ее напарник Ламбер, оставалось только гадать.
— Пистолет понадобится? — спросил Эйннер.
— Если понадобится, значит, я делаю что-то не так.
Дом под номером 37 находился в начале улицы, указывая углом на станцию метро «Данюб», расположенную посередине площади. Найденный в квартире Энджелы ключ не подошел. Вместо номеров на табличке значились только фамилии жильцов, среди которых Мило обнаружил название мастерской: «Дунайский электрик». Он нажал кнопку.
— Nous sommes fermés, — ответил мужской голос.
Закрыто!
— S'il vous plaît. C'est une urgence.
Пожалуйста. Это срочно.
— Oui?
— Mon ordinateur.
Мой компьютер.
Мужчина не ответил, но трубка вздохнула. Щелкнул замок.
— Quatrième étage.
Четвертый этаж.
— Merci.
Войдя, Мило торопливо шагнул к лестнице, под которой стояли пять грязных мусорных бачков, и спрятался за ними. Из бачков тянуло тухлым мясом и гнилой капустой.
Где-то вверху, вероятно на четвертом этаже, открылась дверь.
— Hello?
Кто-то, недовольно ворча, протопал вниз по лестнице. В поле зрения появился старик. Спустившись вниз, он приоткрыл дверь, выглянул на улицу, пробормотал «дерьмо» и устало пошлепал назад. Хлопнула дверь. Мило выбрался из своего вонючего укрытия.
К счастью, седьмая квартира находилась на третьем этаже, так что проходить мимо мастерской не пришлось. Имя на табличке у звонка — Мари Дюпон — ничего не значило и было, по сути, французским эквивалентом Джейн Смит.
На всякий случай — а вдруг некая Мари Дюпон здесь все же проживает? — Мило позвонил. За дверью соседней квартиры гремел телевизор — там смотрели «Формулу один», — из седьмой же не донеслось ни звука.
Дверь была типичная для старых домов — тяжелая, с двумя застекленными матовыми окошечками, открывающимися изнутри, чтобы боязливый пенсионер мог разговаривать с незнакомым посетителем, не открывая дверь. И два замка.
Расчет не оправдался, он понял это с первого взгляда. Ключ подошел к замку в центре двери — повернув его, Мило услышал два громких щелчка, — но оставался второй, под ручкой, и где искать еще один ключ, он не представлял себе. Во всяком случае, под ковриком его не оказалось.
Черт бы побрал Энджелу с ее осторожностью. Дверная коробка, как и сама дверь, была старая и прочная, да еще и обита снаружи стальной полосой. Надежно и эффективно — в духе Энджелы Йейтс.
Мило тихонько спустился вниз и прошел в задний дворик. Начиная со второго этажа вверх уходили террасы, попасть на которые можно было через раздвижную стеклянную дверь. В пространстве между террасами имелось небольшое оконце, скорее всего, из ванной. Вдоль угла, по всей высоте здания, шла водосточная труба, однако, подергав ее, Мило так и не понял, выдержит ли она его вес. Подумав, он вернулся на третий этаж и позвонил в дверь шестой квартиры.
Через минуту окошечко открылось, и в нем появилось недовольное лицо молодого человека.
— Ce qui?[26]
— Э… — Мило изобразил смущение. — Вы говорите по-английски?
Француз пожал плечами.
— Немного.
