501 нервно провел рукой по волосам.
— Хорошо, сэр. Может быть, это чушь, но пока читал докладную, меня неотвязно преследовали некоторые мысли. Это заведение обошлось Блофелду в копеечку. И не столь важно то, какие цели — благородные или подлые — он преследует, насколько мы можем судить, благородством он никогда не отличался, важно узнать, кто же за все это платит? Что побудило его заняться исследованиями именно в данной области и найти для этого источники финансирования? Сэр, как ни странно это звучит, — ведь, извините за сравнение, стоит ли искать воров, забравшихся в квартиру, под собственной кроватью, — но нельзя забывать, что признанными лидерами в этой области еще со времен Павлова и его слюнявых собачек были русские. Осмелюсь напомнить, сэр, что во время первого полета человека в космос, когда на орбите оказался русский, я подготовил докладную записку о физиологических параметрах космонавта Юрия Гагарина. Я тогда же обратил внимание на то, как прост, доступен этот человек, и отметил, в частности, его исключительно уравновешенное поведение во время грандиозной, почти истеричной встречи в Лондоне. Сдержанность, уравновешенность никогда не покидали его, а если помните, по просьбе руководства наших ведомств, занимающихся ядерными исследованиями, мы держали его под негласным наблюдением в течение всего визита и во время последующих поездок Гагарина за границу. Это открытое улыбчивое лицо, сэр, эти ясно смотрящие на мир невинные глаза, чрезвычайная физиологическая простота этого человека, все, вместе взятое, как я отметил в докладной, делали его идеальным объектом для гипноза. И я рискнул сделать предположение о том, что чрезвычайно сложные манипуляции, которые он должен был проделывать в космической капсуле. Гагарин выполнял в состоянии глубокого гипноза. Хорошо, хорошо, сэр, — 501 взмахнул рукой, — да, мои выводы были признаны фантастическими. Но раз вы спросили, сэр, я решился повторить их. Словом, я выдвигаю версию, согласно которой та неизвестная держава или, вернее, сила, которая стоит за Блофелдом во всей этой истории, по всей видимости — русские. — Он повернулся к Бонду. — Имелись ли какие-либо признаки того, что русские вдохновляют работу и руководят этим славным заведением «Глория»? Попадался ли зам там кто-нибудь из русских?
— Ну да, там был этот капитан Борис. Я его никогда не видел, но он определенно русский. Больше, пожалуй, ничего, если не считать тех трех молодцов, работающих на СПЕКТР, которые, по-моему, весьма похожи на бывших сотрудников СМЕРШа. Но они — всего лишь часть обслуживающего персонала, американцы называют таких «механиками».
501 пожал плечами.
— Боюсь, что это все, чем я могу быть полезен, сэр, — сказал он, обращаясь к М. — Но если исходить из того, что здесь что-то нечисто, то, даю голову на отсечение, этот капитан Борис — либо тот, кто заказывает музыку, либо тот, кто наблюдает за ходом работ. А Блофелд — как бы независимый владелец названного заведения. Это соответствует схеме и характеру прежнего СПЕКТРа, они — наемники, независимая банда, работающая на любого, кто готов им платить.
— Вероятно, вы в чем-то правы, господин Лезерс, — задумчиво произнес М. — Но, черт побери, зачем все это? — Он повернулся к Франклину. — А что вы скажете, господин Франклин, что вы обо всем этом думаете?
Человек из министерства сельского хозяйства и рыболовства закурил маленькую трубку с отполированной пальцами поверхностью. Держа ее между зубами, он нагнулся к своему портфелю и достал какие-то бумаги. Из них он извлек контурную карту Англии и Северной Ирландии и разгладил ее на столе. Карта была усеяна скоплениями условных обозначений в одних местах и зияющими пустотами в других.
— На этой карте, — сказал он, — указаны все сельскохозяйственные и животноводческие ресурсы Англии и Северной Ирландии. Без пастбищ и лесов. Итак, ознакомившись с докладной, сначала я пришел в полное замешательство. Как сказал господин Лезерс, эти эксперименты кажутся абсолютно безобидными. Более того, если использовать его выражение, они заслуживают всяческих похвал. Но, — Франклин улыбнулся, — вы, джентльмены, чувствуя подвох, постоянно озабочены тем, что происходит на темной стороне Луны. И, соответственно, я перестроил ход своих мыслей. В результате появилось и укоренилось во мне ужасное подозрение. Вероятно, эти черные мысли пришли мне на ум в результате того, что я как бы взглянул на мир по-новому, через призму ваших взглядов и представлений. — При этом он неодобрительно посмотрел на М. — Кроме того, в моем распоряжении имеется одно свидетельство, которое может стать решающим. Извините, но в докладной не хватает одной страницы, а именно — списка девушек и их адресов. Такой список существует?
Бонд достал фотокопию из внутреннего кармана пиджака.
— Прошу прощения, но я не хотел рассеивать ваше внимание, перегружать информацией. — Он подтолкнул листок через стол господину Франклину.
Франклин сразу же нырнул в него.
— Так и есть, — сказал он минуту спустя, голос его при этом подозрительно дрожал, — нашел. — Он тяжело откинулся в кресле. — Теперь я все понял. — Казалось, однако, что он никак не может поверить в то, что вычитал в списке.
Три человека, сидящие рядом, следили за ним с напряжением, веря ему, так как видели выражение его лица. И они ждали, что он скажет.
Франклин вытащил из нагрудного кармана красный карандаш и склонился над картой. Заглядывая время от времени в список, он отметил красными кружочками не связанные между собой, как казалось, географические точки Англии и Северной Ирландии, но Бонд заметил, что округлил он как раз те районы, где условные обозначения просто налезали один на другой, произошло наложение данных.
— Абердин — овцеводство, — начал он свой комментарий, продолжая заполнять карту кружками, — Девон — красный комолый скот, Ланкашир — домашняя птица, Кент — фрукты, Шеннон — картофель. Таким образом он нанес на карту десять кружков. Затем его карандаш завис над Восточной Англией, и он поставил большой крест. Он поднял голову, бросил карандаш. — Индюшатина, — сказал он.
Тишина повисла в комнате.
— Так что, что вы этим хотите сказать? — с раздражением воскликнул М.
Человек из министерства сельского хозяйства и рыболовства не считал, что им может помыкать какой-то, пусть даже высокий, чин из другого министерства. Он нагнулся и снова покопался в своем портфеле. Вытащил еще несколько бума". Выбрал из них одну. Это была вырезка из газеты.
— Не думаю, — сказал он, — чтобы у вас, джентльмены, было время читать в газетах о новостях сельского хозяйства, Вот, однако, статья из «Дейли телеграф», появившаяся в начале декабря. Я не буду читать все. Это заметка их корреспондента по сельхозотделу. Хороший парень, Томас. Заголовок: «Индюшки внушают озабоченность. Чума среди птиц». Вот послушайте: «Поставки индеек на рождественский рынок могут быть прерваны в связи с недавней вспышкой эпидемии, в результате которой пришлось забить большое количество птиц…» и далее: «По имеющимся данным, забито 218.000 птиц… в прошлом году общие поставки на рынок под Рождество составили 3,7—4 миллиона штук, теперь все зависит от дальнейшего развития событий». — Господин Франклин отложил вырезку. — Эта новость была только вершиной айсберга, — сказал он печально. — Нам удалось скрыть от прессы подробности. Но здесь я могу говорить открыто, не так ли, джентльмены? В течение месяца с небольшим нам пришлось забить три миллиона индеек. Но мало того. Эта птичья чума распространяется по всей Восточной Англии, первые сигналы есть уже и из Гемпшира, другого центра разведения индеек. За обедом, не сомневаюсь в этом, вы ели сегодня птицу-иностранку. Мы дали санкцию на импорт двухмиллионной партии из Америки, чтобы избежать дефицита.
— По мне, — сказал М. желчно, — вообще бы их не было, готов ни разу в жизни не съесть больше ни одной. Однако вполне разделяю вашу озабоченность. Но вернемся к интересующему нас вопросу. Куда же заведут нас индюшки?
Франклин веселости М. не разделял.
— Есть одна зацепка, — сказал он. — Раньше других болезнью оказались поражены особи, побывавшие на Национальной ярмарке домашней птицы, что проходила в начале этого месяца в Олимпии. Но прежде чем мы пришли к этому заключению, прежде чем нащупали ниточку, все выставочные павильоны уже вычистили и выскребли для очередной ярмарки, и никакого вируса на той территории мы найти не смогли. Я говорю вируса, потому что эта птичья чума таковым и является, это высокотоксичный вирус со 100-процентным смертельным исходом. А теперь позвольте спросить, что вам, джентльмены, известно, — он достал из портфеля брошюру белого цвета, изданную в Соединенных Штатах, — о биологической войне?
— Косвенно мы занимались этим вопросом во время войны, — сказал Лезерс. — Но в конечном итоге ни одна из сторон не решилась прибегнуть к подобным средствам. Где-то в 1944-м у американцев был план уничтожения всего урожая риса в Японии с помощью распылителей. Но президент Рузвельт, насколько помню, наложил вето на эту затею.
