У бассейна завязалась жестокая схватка.
— Вот видишь, Элен, — сказал своей невесте Билл Ричардсон. — Как хорошо, что мы не убрались с тобой в бар. Посмотри: русские решили показать нам выступление каратистов. Ты погляди, каков молодец этот наш знакомец, мистер Уэбстер! Жаль, что его не видит тетя Кэт…
— Ах, как интересно! — воскликнула Элен.
— Только почему они не в традиционной форме каратистов? — недоуменно произнес Билл. — Мистер Уэбстер в обычной одежде, а второй вообще голый…
— Может быть, Билл, это карате по-русски? — предположила Элен.
— Смотри, смотри, как он его двинул! — воскликнул Билл. — Высокий класс! Хорошо работают парни… Жаль, что нас не предупредили… Я бы позвал Дина Ларсена и нашу уважаемую тетушку…
Майор Ткаченко и Биг Джон продолжали схватку на самом краю бассейна. Пассажиры, так же как и Билл решившие, что их развлекают, отодвинулись на всякий случай в стороны.
— Ага, — сказал Билл Ричардсон, — они перешли уже на дзю-до… Молодцы русские ребята! Это уже не самодеятельность… Конечно, так могут работать только профессионалы. Так его, мистер Уэбстер!
И тут Владимир Ткаченко, улучив подходящее мгновение, сшиб Биг Джона в воду, только сам не сумел сохранить равновесие и упал в бассейн.
— Это какой-то новый вариант, — недоуменно пробормотал Ричардсон.
— Теперь они перейдут на водное поло, — усмехнулась Элен.
Но едва Ткаченко и Биг Джон упали в бассейн, как с двух сторон в воду бросились Василий Руденко и рулевой Подгорный.
Некоторое время борьба продолжалась в воде, но действуя вместе с добровольными помощниками, Владимир надел Биг Джону наручники.
Его подтащили к лесенке, и прежде чем заставили выйти из воды, майор стянул с себя рубашку и прикрыл ею руки Биг Джона в наручниках.
В это же время первый помощник капитана Чесноков будто невзначай поднял халат с лежащим под ним бесшумным пистолетом.
Со лба Владимира Ткаченко сочилась кровь. Он достал из кармана мокрых брюк носовой платок, зажал им рану и, увидев Билла с Элен, подмигнул им.
— Странный поединок, — пожал плечами Ричардсон.
Биг Джон посмотрел с правого борта на море и вдруг неожиданно расхохотался.
К теплоходу «Калининград» полным ходом направлялся иностранный военный корабль.
Полковник Адамс стоял на мостике «Каймана» и рассматривал в бинокль советский пассажирский лайнер.
— Начинайте, Фрэнк, пора, — сказал он командиру специального корабля, который выполнял для разведуправления деликатного свойства операции.
Взревев сиреной, «Кайман» устремился наперерез «Калининграду».
— Тревога! — крикнул командир.
На палубу высыпали матросы, они принялись расчехлять крупнокалиберные пулеметы на баке и на корме.
Капитан Устинов стоял в рулевой рубке и спокойно наблюдал за маневрами «Каймана», на котором не было ни флага, ни названия, ни бортового номера.
— Товарищ капитан! — доложил вахтенный штурман. — Иностранец работает по УКВ на шестнадцатом канале. Требует немедленно остановить судно… У нас, утверждает он, находятся на борту два опасных преступника, разыскиваемых Интерполом, и груз наркотиков… Настаивает на досмотре!
Устинов выразительно и в какой-то степени с вопросом во взгляде посмотрел на Владимира Ткаченко, стоявшего с забинтованной головой у дверей на правом крыле мостика.
— Что же, они почти правы, — ответил майор. — И два опасных преступника, и еще более опасный груз…
— Но преступники находятся на советской территории, а мы сами — в открытом море… Следовательно, здесь, на борту судна, только я и царь, и воинский начальник, — заметил капитан. — Радиста на мостик!
— Они подняли флаг государства, вдоль берегов которого мы сейчас идем! — доложил вахтенный штурман. — Сообщают, что у них на борту представители Береговой охраны.
Капитан и Владимир Ткаченко почти одновременно хмыкнули.
Хортен-старший был одет во флотскую униформу без знаков различия. Майкл Джек Бойд в белом полотняном костюме и пробковом шлеме находился тут же, на мостике «Каймана». Правда, ни во что не вмешивался: заключительным актом операции «Голубой десант» руководил сам полковник Адамс.
— Мы находимся в сложном положении, сэр, — сообщил Хортену-старшему командир «Каймана». — Несем чужой флаг… Выдаем себя за Береговую охрану. И потом — арестовать такую громадину…
— Делайте свое дело! — рявкнул полковник Адамс.
«Кайман» поравнялся с мостиком лайнера. Командир схватил радиомегафон и закричал по-русски:
— На борту! Немедленно остановите судно! У вас находятся опасные преступники… У вас…
Матросы у пулеметов угрожающе навели их на рулевую рубку «Калининграда».
Капитан Устинов стоял у машинного телеграфа и смотрел вперед, по курсу своего теплохода. Рядом находился старший механик Петрашев, он готовился выполнять указания Валентина Васильевича по изменению хода, поскольку двигателями «Калининграда» можно было управлять дистанционно, с мостика.
Но Устинов и не помышлял об уменьшении скорости лайнера. Он говорил, не поворачиваясь, начальнику судовой радиостанции Михаилу Юшкову, который стоял за его спиной с блокнотом в руке.
— Передавайте открытым текстом… Сразу в два адреса — радиоцентр пароходства и Министерство морского флота, Москва:
«Подверглись попытке незаконного задержания! Корабль неизвестного подданства, выдающий себя за судно Береговой охраны, пытается, угрожая применить оружие, задержать теплоход «Калининград»!»
— Штурман! Дайте радисту все данные об этом пирате и наши точные координаты на этот момент… А вы передавайте РДО как «молнию», безо всякой очереди и открытым текстом. Не забудьте: открытым текстом!
Через несколько минут радист Юшков уже передавал тревожную радиограмму.
— Ход не сбавлять, курс не менять! — приказал капитан Устинов. — Никакого внимания на этого наглеца… Мы будем идти, как ни в чем не бывало! Старпом! Идите к пассажирам… Проследите, чтоб у туристов не было оснований для тревоги и беспокойства.
В Москве, на радиоцентре Министерства Морского флота буквопечатающий аппарат отбивал текст радиограммы, переданный с теплохода «Калининград».
Едва аппарат закончил свою работу, радиограмму передали в приемную министра.
На мостике «Каймана» появился радист и вручил листок командиру корабля. Он быстро пробежал по тексту глазами и передал полковнику Адамсу.
— Русские бомбят эфир открытым текстом, — сообщил командир. — Они просят помощи у Москвы!
— Ха-ха! — сказал Хортен-старший. — Москва далеко, мой мальчик… А мы рядом. Напугайте их как следует! Пусть русский капитан наложит в штаны…
Валентин Васильевич так и не сдвинулся со своего места, которое занял у машинного телеграфа.
Владимир Ткаченко держался в стороне и поодаль, стараясь не привлекать к себе внимания, не мешать морякам в этой экстремальной ситуации.
Но капитан Устинов помнил о нем. Валентин Васильевич повернулся, нашел глазами Ткаченко, усмехнулся и подмигнул ему.
— Ишь, как вы их раскочегарили, Владимир Николаевич, — сказал он. — Не на шутку взбесились…
Майор Ткаченко сдержанно улыбнулся, промолчал.
Вбежал в рулевую рубку начальник рации.
— Москва дала подтверждение! — закричал Юшков. — Просит не волноваться…
— А кто здесь волнуется? — спросил капитан и обвел взглядом всех собравшихся в рубке: вахтенного штурмана, помполита Чеснокова, «деда», рулевого за штурвалом, Владимира Ткаченко. — Разве что вы, Михаил Юрьевич…
Радист смущенно одернул форменную тужурку.
— Слушайте Москву, «маркони», — сказал Валентин Васильевич. — Сейчас все зависит от связи.
В кабинете Главнокомандующего ВМФ сидел за столом человек с погонами Адмирала флота Советского Союза. Он говорил по телефону:
— Да, я уже обо всем знаю, мне доложили. Уже связался с адмиралом Гайдуком.
Его собеседником был министр морского флота.
— На «Калининграде» восемьсот иностранных туристов, товарищ Главком. Вы понимаете всю щекотливость нашего положения…
— Конечно, понимаю. И эта щекотливость не только в этом… Но вы не беспокойтесь. Все будет в полном порядке. Как всегда. Да-да… Я сам позвоню вам позднее.
— Товарищ капитан! — крикнул вахтенный штурман. — Пират вышел на наш курс и застопорил ход!
— Вижу, — отозвался Устинов. — Так держать!
«Хотите испытать у кого крепче нервы, голубчик? — весело подумал Валентин Васильевич. — Давайте попробуем…»
«Кайман» застопорил ход и удерживался на линии курса, которым должен был пройти пассажирский лайнер.
— Попугайте этих упрямых русских, — распорядился Хортен-старший. — Ведь у них на борту туристы… Капитан не захочет рисковать.
