В тот день, один из последних дней июля 1944 года, погода с утра была солнечной. Но ближе к полудню, когда человек среднего роста в новеньком мундире гауптмана германской армии вышел из вагона метро на последней станции в северной части Карлсхорста, небо затянуло тучами. Вскоре стал накрапывать дождь, и, переходя мост, переброшенный через железнодорожную линию, гауптман развернул черный клеенчатый плащ и накинул его на плечи.
Вдоль озера он прошел километра полтора и свернул наконец в тенистую улицу. Огромные липы на ней сомкнули кроны, на улице было темно, словно наступил вечер. Дождь продолжался, но листья деревьев закрывали ему дорогу, и мостовая оставалась сухой.
На калитке третьего от поворота дома висела бронзовая табличка с готическою надписью:
Д-р Иоганн фон Шванебек
Профессор медицины.
Урология и венерические болезни.
Прием с 9 до 12 часов.
Гауптман помедлил, повернувшись, оглядел пустынную улицу, очевидно, так поступали все клиенты профессора, нажал кнопку звонка. Над головой его щелкнуло. Один из двух массивных столбов из песчаника, между ними находилась чугунная калитка, откашлялся и пророкотал:
— Входите, не заперто.
Гауптман толкнул калитку, быстро прошел к входной двери особняка, взбежал по ступенькам и открыл тяжелую дверь со львиными головами вместо ручек.
После небольшой прихожей гауптман попал в просторный высокий холл с мягкими креслами вдоль стен и лестницей, спиралью поднимающейся наверх, где опоясывал помещение круглый балкон.
Офицер сделал шаг и остановился, осматриваясь.
— Молодой человек — жертва любви?
Гауптман обернулся. За спиной его стоял плотный седой старик с короткой клочковатой бородкой, прикрывавшей румяные щеки. Старик улыбался.
— Здравствуй, мой мальчик, — тихо сказал он. — Наконец-то я вижу тебя.
— Дядя Иоганн!
Гауптман бросился к старику и обнял его.
— Полегче, эй, полегче! — смеялся старик. — Сумасшедший!
Он вдруг напрягся, легко оторвал гостя от пола и закружил с ним по комнате.
Наконец оба они угомонились и принялись хлопать друг друга по плечам, смеялись и снова тискали друг друга.
Вдруг гауптман остановился, улыбка пропала с его лица, он обвел рукою вокруг и вопросительно взглянул на старика.
— Чудак, — сказал Дядя Иоганн. — И меня ты хочешь учить конспирации, поросенок?
— Ну что вы, дядя Иоганн! — запротестовал гауптман. — Как можно!
— Ладно, ладно. Дома никого нет, Вернер. Пойдем наверх. Угощу тебя чем-нибудь. И поговорим. Сколько лет мы не виделись?
— Восемь, — сказал Вернер. — Восемь лет.
«Крепок старик, — подумал он. — И само время его не берет…»
Вернер вспомнил первую свою встречу с профессором, когда он только что приехал в Германию и два месяца жил в доме Иоганна Шванебека в качестве племянника, приехавшего погостить у столичного дядюшки.
По документам он вырос в Азии, потом жил в Южной Америке, в семье германского инженера-дипломата, и почти не бывал в фатерланде.
Профессор Иоганн Шванебек был первым человеком, с которым встретился Вернер на чужой земле. Он был ему наставником, по-настоящему добрым другом, оберегающим от неосторожных поступков, за любой из которых пришлось бы заплатить жизнью…
Они стояли наверху у открытого окна и смотрели на блестящие от дождя листья деревьев. Сиреневый сигаретный дым лениво подбирался к окну и, достигнув его, начинал метаться в стороны, не решаясь покинуть комнату.
— В чем дело? — сказал Вернер. — Почему на меня надели этот мундир? Ведь я был прочно забронирован от фронта…
— Так приказано, мой дорогой. Завтра ты явишься в свое ведомство и получишь назначение в Кенигсберг. Будешь работать в штабе.
— А мое задание у Круппа?
— Ты его выполнил, Вернер. Теперь мы имеем надежные связи в Швеции. И все это благодаря тому, что ты руководил поставками оттуда редких металлов для Круппа. Очень полезными оказались сведения о том, что некоторые американские монополии сотрудничают с немцами через нейтральные государства. Эта информация передана правительству, и Москва использует ее по назначению. Я уполномочен передать тебе благодарность командования. И большой привет от твоего отца…
Профессор Иоганн фон Шванебек протянул Янусу руку и крепко стиснул его ладонь:
— И от меня тоже.
— Спасибо, дядя Иоганн, — сказал гауптман. — Служу Родине.
— В Швеции ты показал высокий класс работы, мой мальчик. У нацистов там хорошо налаженная служба, они не дали в свое время развернуться англичанам, сотрудникам знаменитой Сикрет интеллидженс сервис, а у тебя вот получилось… Молодец!
Профессор хлопнул гауптмана по плечу.
— Перехвалите, дядя Иоганн, зазнаюсь и стану плохо работать…
Оба рассмеялись. Теперь можно и посмеяться, одна из опасностей позади.
Действительно, с самого начала второй мировой войны англичане совершали в разведывательной работе в Швеции серьезные проколы. Уже в тридцать девятом году «Интеллидженс сервис» стало известно, что в Германии осталось запасов руды для производства высоколегированной стали всего на десять месяцев, почти полностью нацисты зависят от поставок из Швеции, идущих через порты Окселелунд на юге страны и Лулео в Ботническом заливе. В Лондоне приняли решение сорвать эти перевозки и тем самым нанести значительный урон военной промышленности рейха. И тогда в Скандинавию отправились два крупных специалиста по щекотливым операциям: Стефенсон, он же автор задуманной диверсии, и профессионал по подрывным работам Александр Риксман.
Стефенсон рассчитывал взорвать краны и другие портовые механизмы в Лулео и Окселелунде взрывчаткой, которую прислали в Швецию дипломатической почтой. Она хранилась в подвалах британского посольства, а также в студии одного шведского скульптора. Но и сам Стефенсон, и его технический, так сказать, эксперт Риксман действовали настолько бездарно и неосторожно, что вскоре об их будущей затее узнала едва ли не вся Швеция.
Перестало это быть секретом и для немцев. Их посол проинформировал о готовящейся акции правительство нейтральной Швеции. Стефенсона выслали из страны, а Риксмана посадили в тюрьму.
Усложнила действия английских агентов в Швеции и неприятная история с тремя эсминцами, которые в свое время, еще до войны, шведы заказали в Италии. Эсминцы сошли со стапелей, когда началась уже вторая мировая война… Надо было провести корабли через блокированный Ла-Манш и Северное море. Немцы против этого не возражали и даже предлагали нейтральным шведам свою помощь. Но англичане перехватили эсминцы, привели их в Шотландию, интернировали экипажи и относились к шведским морякам едва ли не как к военнопленным.
Это обстоятельство отнюдь не способствовало развитию проанглийских настроений в стране, а наоборот, усиливало благосклонное отношение к немцам, в итоге усложняло работу сотрудников СИС в Швеции.
— Мой скромный успех, дядя Иоганн, не только моя заслуга, — сказал Вернер. — Сама наша политика в этой нейтральной стране, умная и дальновидная, помогла мне в работе. Шведы хорошо понимают, что после операции «Упражнение Вебер» их родину ждала судьба Норвегии и Дании. И только вмешательство нашего правительства в 1940 году спасло Швецию от вторжения Гитлера.
— Ты прав, Вернер, — сказал профессор. — И для тебя я уполномочен передать личный привет Арвида Яновича, так сказать, неслужебного характера. Сейчас твой старик наш непосредственный и главный шеф…
— Какой он сейчас, отец? — задумчиво произнес Вернер. — Сколько лет мы не виделись с ним…
— Ну, если судить по его указаниям да разносам, Арвид Янович еще хоть куда! А ведь отца твоего дольше, чем ты, не видел. А когда-то вместе с ним воевали в дагестанских горах.
Гауптман грустно улыбнулся.
— Горы… Увижу ли я их когда-нибудь?
— Э, брось, дружок, ты что-то хандришь! Ведь недавно побывал в горах…
— Это Альпы, дядя Иоганн. А мои горы далеко отсюда…
— Ладно, перестань грустить. Мы еще вместе с тобой туда уедем, шашлыки будем жарить. И обязательно поедем в Араканское ущелье, поклониться могилам Ахмеда и Муслимат. Да! Есть приятная новость. В Латвии нашли Велту…
— Мама Велта! — воскликнул гауптман. — Говорите же, дядя Иоганн, что с ней?
— Не волнуйся, все в порядке. Велта, как ты знаешь, не сумела эвакуироваться, уж очень быстро они захватили Ригу. Но ей удалось скрыться, ее нашли подпольщики, потом Велта была в партизанском отряде, под другой фамилией, участвовала в боевых операциях. Сейчас ее вывезли в Москву самолетом. Индра около года находилась на передовой, в батальоне связи, была ранена, ее демобилизовали. Анита тоже хотела удрать на фронт: не пустили, мала еще. Так что все Вилксы теперь в сборе, один ты еще здесь…
