«У моей жены своя философия на этот счет. Она думает, что все лучшие и храбрейшие из моих людей погибли в первые годы конфликта. Целое поколение героев. Теперь… те из нас, кто остался после семи лет борьбы… мы те, кто слишком боялся вмешиваться в самом начале.
«Моя жена говорит, что сегодняшние лидеры сопротивления сейчас не у власти, потому что мы самые сильные. Самый смелый. Самый способный. Сейчас мы у власти, живы просто потому, что мы — это все, что осталось».
Агент снова начал ходить, удаляясь между надгробиями, но он заговорил, перекрывая шум дождя. «Без обид, док, но я думаю, что ваша жена, возможно, что-то заподозрила».
Тарек Халаби понял, что никогда по-настоящему не изучал лицо этого человека, и теперь, спустя тридцать секунд после того, как посмотрел прямо на него, он сомневался, что узнал бы его, если бы они встретились снова.
Вскоре американец исчез из виду за дождя и мертвых.
ГЛАВА 2
В маленькой и спартанской квартире в 15 округе не было естественного освещения, когда светило солнце, но в такой дождливый день, как этот, лестница на третий этаж казалась совершенно подземной, если не считать единственной лампы на столе в углу.
Мужчина сидел в одиночестве при свете лампы, склонившись над столом, слушая, как дождь барабанит по ближайшему закрытому ставнями окну, пока он работал. Он оторвал взгляд от своего проекта, когда услышал шум воды, капающей с крыши. Это был звук шагов в частном дворике снаружи, а затем эхо захлопнувшейся двери.
Мужчина молча поднялся и подошел к окну, приоткрыл ставни на несколько дюймов и посмотрел вниз, его правая рука легла на рукоятку пистолета «Глок» за поясом.
Он мгновенно понял источник шума. Пожилая женщина из квартиры 2С стояла под дождем, подняла крышку мусорного бака и высыпала в него полную кастрюлю использованного кошачьего туалета. Она снова закрыла крышку и вернулась к двери на лестничную клетку, и та захлопнулась за ней через несколько секунд после того, как она направилась обратно внутрь.
Кортленд Джентри медленно и внимательно осмотрел всю сцену под ним, затем сделал успокаивающий вдох. Он закрыл ставни, вернулся к своему креслу, затем склонился над своим проектом.
На столе рядом с его рюкзаком лежало несколько предметов. Свернутые альпинистские веревки, набор для чистки оружия. Синий значок, данный ему человеком на кладбище, лежал на столе перед ним, под ярким светом. Рядом с ним была его фотография паспортного качества: снимок размером в два квадратных дюйма, на котором он был одет в ту же одежду, что и сейчас. Темно-серый пиджак, белая рубашка с отложным воротником и черный галстук. Не торопясь, он тщательно проверил изображение и решил, что оно не идеально, но достаточно хорошо, чтобы выдержать обычную проверку.
В квартире было почти пусто; никаких личных вещей не валялось, только предметы, необходимые для сегодняшней операции. Слева от него, всего в пяти футах от того места, где он сидел, синяя скатерть была прикреплена низко к стене с помощью кнопок, а в нескольких футах перед ней на сиденье деревянного стула стояла камера. Настольная лампа дневного света, стоявшая на деревянном полу, была направлена на скатерть. Пятью минутами ранее Корт включил свет, нажал на десятисекундную задержку на камере, сел на пол перед синим фоном и смотрел в объектив, пока камера не щелкнула. После этого он выключил свет и распечатал изображение на цветном принтере в углу, который он приобрел для этого единственного изображения размером в два квадратных дюйма.
Теперь он взял пинцет и с помощью клейкой палочки из магазина товаров для рукоделия прикрепил свою фотографию на удостоверение личности, затем надавил на нее дном пластикового стаканчика из кухни, не торопясь, чтобы убедиться, что она надежно закреплена и уголки не отклеиваются.
Пока он ждал, он сделал несколько поворотов шеи, чтобы расслабиться. Он не был поклонником декоративно-прикладного искусства, которое сопутствовало его работе; он выполнял ее медленно и дотошно, и подобные вещи его напрягали. Только по необходимости и только в течение длительного периода времени он стал хорош в этом.
Корт более десяти лет служил в Центральном разведывательном управлении, затем еще пять лет в частном секторе в качестве наемного убийцы. Когда им руководило ЦРУ, он мог без особых проблем заказывать документы, кредо, кредитные карты и полностью поддерживаемые легенды. Но, работая в качестве солиста, ему приходилось либо находить частные «бумажные вешалки», либо создавать то, что ему было нужно, самому.
Иногда он был вынужден полагаться исключительно на своих клиентов в предоставлении документов для своих нужд, но сегодня была своего рода гибридная ситуация. Его клиент смог раздобыть подлинный значок, который позволил бы ему попасть на мероприятие, на которое ему нужно было проникнуть, но Корт недостаточно доверял своему клиенту, чтобы передать им свою фотографию для завершения проекта.
Он бы сделал всю работу сам, чтобы обеспечить свою личную безопасность.
Корт сам стал чем-то вроде гибрида. Он вернулся в ЦРУ на специальную контрактную должность, но сохранил автономию, позволяющую соглашаться на внештатную работу, когда он того пожелает. И сегодня был на сто процентов фрилансером. Лэнгли понятия не имел, где был Корт, или что он делал, и это было преднамеренно. Корт не знал, одобрят ли они сегодняшнюю миссию, и ему было наплевать.
Долгое время он хотел сделать что-нибудь, чтобы поддержать борьбу против сирийского режима, и это был его способ сделать это, не заходя в Сирию. Миссия в Сирию, как определил Корт, изучив ситуацию и свой многолетний личный опыт в качестве разведчика и оперативного агента… была бы глупой затеей.
Он взял эту работу у куратора из Монте-Карло, который за двадцатипроцентную плату с нашедшего выступил посредником в первоначальных переговорах между подрядчиком и клиентом. Суд решил, что порученная ему работа выглядит так, как будто это будет сложно, но выполнимо. В качестве дополнительного бонуса работа была в Париже, а Париж, вероятно, был любимым городом Корта в мире.
Но теперь он не мог не беспокоиться о дилетантском поведении своих клиентов. Да, похоже, у них были какие-то первоклассные разведданные о его цели сегодня вечером, но их оперативный подход был совершенно неправильным.
Тем не менее… сама работа казалась правильной, и именно поэтому Корт был здесь. Недавно он с честью выполнил миссию в Юго-Восточной Азии, но операция оставила его злым и опустошенным. Соединенные Штаты вышли окончательными победителями, благодаря действиям Корта, и таков был план, но это была отвратительная операция, и собственные действия Корта на задании вызвали у него чувство гнева и конфликта. Теперь он хотел быть уверенным в том, что делает, как в те дни, когда он еще не примирился с Агентством.
Корт верил в эту работу в Париже, поэтому, несмотря на свои опасения по поводу опасности, он будет продолжать.
Он заслужил прозвище Серый человек за свою способность оставаться незаметным, в тени, все еще выполняя свои трудные задания. У него было умение добиваться успеха. Он верил в свой план, и он верил в свое умение пережить сегодняшнюю ночь, чтобы увидеть завтрашний восход солнца; он сказал себе, что все, что ему нужно делать, это держать глаза открытыми, чтобы не обжечься из-за плохой практики своего работодателя.
