* *
В Александровском саду было немноголюдно. Мамаши изредка прерывали свое щебетание на лавочках, чтобы поднять с земли очередного расквасившего нос или коленку ребенка, туристы во главе с гидами вяло скользили аморфными группками, да рослые дворники, плохо скрывая военную выправку, шуровали своими метлами.
По дорожке вдоль Кремлевской стены прохаживались двое.
– Ну у вас и задачки, Павел Михайлович! – потер лоб Романский. – Как я вам приглашение на свадьбу-то эту организую?
– Не мне, – вздохнул Плужников, – моему человеку.
– Тем более… – покачал головой Романский и замолк.
Навстречу им катила детскую коляску дама в болоньевом плаще и газовой косынке. Подойдя ближе и разглядев Плужникова, дама выправила осанку и еле заметным кивком головы поздоровалась с генералом.
– Ваша? – спросил Романский, когда дама скрылась за деревьями.
– Растут люди! – кивнул Плужников. – Раньше на тумбочке на Лубянке стояла. Так как насчет свадьбы-то?
– Ладно, – обреченно согласился Романский, – я подумаю…
* * *
Вечернее солнце усталыми лучиками едва пробивалось сквозь раскидистые кроны вековых сосен. По узкой асфальтированной дорожке, петляющей змейкой к даче Егора Сидорова, один за другим скользили вороненые правительственные лимузины. В окружавшем усадьбу саду были накрыты столы, ломившиеся от яств. Из кустов выглядывала многочисленная охрана.
Гостей встречали отец жениха – Егор Сидоров, облаченный в веющий лоском темно-синий костюм, и мать невесты – министр культуры СССР Галина Бурцева в изящном платье пастельных тонов. Чуть дальше стояли молодожены – сын Сидорова Костик и дочь Бурцевой Надежда. Их окружала стайка друзей и подружек.
Уже прибыли председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев, члены Президиума ЦК Косыгин и Подгорный, несколько приближенных министров и членов правительства. Ждали Хрущева.
К особняку подъехал, сверкая хромом, еще один лимузин. Выскочивший из него водитель распахнул заднюю дверцу, и на ковровой дорожке, ведущей к дому, появился Романский и направился к родителям жениха и невесты.
Водитель вернулся за руль, и лимузин, покачиваясь как корабль, укатил на расположенную за особняком парковку, где, выстроившись рядами, ожидали своих хозяев их шикарные автомобили. Там водитель, который был, как могло показаться особо наблюдательным, в слишком элегантном для шофера костюме, снова вышел из машины, издалека кивнул своим коллегам, затем отошел к одиноко стоявшей у кустов скамейке, присел на нее и, достав сигареты, чиркнул спичкой. Вспышка высветила из вечернего сумрака лицо водителя – это был Олейников.
* * *
Давно стемнело. Свадьба уже близилась к концу. На открытой веранде играл оркестр, часть молодежи танцевала, часть разбрелась по саду, а над столами по-прежнему, словно вороны, кружили официанты, и гремел неутомимый голос Никиты Хрущева:
– За молодых! Ура, товарищи!
– Это вы точно подметили, Никита Сергеевич! – лез целоваться к нему Сидоров. – Ура!
– Ура! – нестройным хором кричали оставшиеся за столом гости.
Объявили салют.
На специально подготовленной площадке с десяток солдат под надзором офицера и сотрудников охраны развернули салютную машину. Громыхнули залпы, и ночное небо окрасилось фейерверками.
Олейников по-прежнему курил в одиночестве на скамейке. Дождавшись, когда с очередным залпом все задрали вверх головы и закричали «ура», он незаметно юркнул в кусты.
Пробравшись сквозь заросли, Олейников вышел на затемненную дорожку и неторопливо пошел в сторону танцплощадки. Теперь его можно было принять за одного из прогуливающихся в парке гостей.
Подойдя поближе к веранде, Олейников прислонился к дереву и стал наблюдать за танцующими, среди которых он помимо жениха с невестой с удивлением разглядел Степанкова и Гию.
– Добрый вечер, – прозвучал неожиданно за спиной Олейникова тихий голос.
Олейников вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла Алена.
– Здравствуйте, – сказал он. – Никак не ожидал вас здесь увидеть…
– Впрочем, как и я вас, – улыбнулась Алена. – Вы кого-то ищете?
– Вас…
– Врать нехорошо, – звонко рассмеялась она. – Вы только что сказали, что не ожидали меня здесь встретить.
– Не ожидал, – кивнул Олейников, – но надеялся. Поскольку после нашей встречи ищу вас везде! И я хотел бы…
– Яшка! – прервал речь Олейникова крик жениха с танцплощадки. – Яшка! Иди к нам!
У Олейникова учащенно забилось сердце. Он обернулся и увидел, как на зов Костика из темноты аллеи вышел человек и направился к танцующим. Он прошел совсем рядом – Олейников даже разглядел блестящие металлические пряжки в форме звезды на его модных ботинках на толстой подошве.
– Петр, у вас здесь дела? – с небольшой обидой в голосе спросила Алена.
– Нет-нет, – смутился Олейников.
– Тогда пойдемте гулять! Тут так скучно! – задорно крикнула она, хватая его за руку и утаскивая за собой.
Из-за соседнего дерева метнулась в сторону чья-то тень.
* * *
Недовольный, что его оторвали от празднества, Сидоров протопал по коридору и пинком ноги распахнул дверь в гостиную.
– Ну, что беспокоишь? – грозно спросил он у сжавшегося под его грозным взглядом Гудасова. – Есть результат по Плужникову?
– Будет, Егор Петрович, обязательно будет… – залепетал полковник.
– Тогда в чем срочность?!
– Егор Петрович, помните, я вам про Олейникова докладывал? – извиняющимся тоном затараторил Гудасов. – Ну, которого Плужников к операции привлек? А недавно он меня познакомил с этим Олейниковым, попросил вывести на одного человека. Я взял это на контроль, вам не докладывал – не хотел беспокоить…
– Я же сказал: меня твоя кухня не интересует! – рявкнул Сидоров, намереваясь уйти.
– Егор Петрович! – воскликнул, сделав страшные глаза, Гудасов. – Я только что видел его здесь!
Сидоров замер на полдороге к дверям.
– Кого? Плужникова? – удивился он.
– Олейникова! – сипло прошептал Гудасов.
– Здесь?.. На свадьбе?..
– Да, Егор Петрович, в саду.
– Бред какой-то… – недоверчиво тряхнул головой Сидоров, вернулся к столу, сел и задумался.
Прошла пара минут. Сидоров размышлял. Гудасов смотрел на него не мигая.
– Ты не ошибся? – наконец прервал паузу Сидоров.
– Нет, Егор Петрович. Я видел его, как сейчас вас…
Сидоров помолчал еще немного и спросил:
– Ну и на кого просил Плужников вывести этого Олейникова?
– На некоего Яшку.
– Яшку? – взволнованно переспросил Сидоров.
– Яшку-валютчика, – подтвердил Гудасов.
Пальцы Сидорова нервно забарабанили по столу. Желваки заиграли на его щеках.
– Они не должны встретиться… – еле слышно сказал он Гудасову.
* * *
Сердце Олейникова разрывалось надвое. У него действительно было очень важное дело на этой свадьбе. Где-то неподалеку танцевал Яшка, через которого он мог бы выйти на человека, чье имя не успел назвать перед смертью антиквар, – а это, почти стопроцентно, и был завербованный Томасом объект на заводе.
Но… Олейникову так хорошо было гулять вдвоем с Аленой по саду! Спокойно и радостно. От Алены исходило какое-то невероятно легкое душевное дыхание, и все остальное казалось ему таким далеким и неважным… Олейников вспомнил о Кате… Нет, он, конечно, любит ее, но с Аленой… ему просто спокойно и хорошо…
Они
