страшно, если сердце горячее! – сказала Алена и… прыгнула прямо в воду.
Она вынырнула в нескольких метрах, посередине лунной дорожки, помахала Олейникову рукой и поплыла прочь от берега. Но, сделав всего несколько гребков, она вдруг остановилась и отчаянно забила руками по воде. До Олейникова донесся ее слабый крик «тону!», и голова Алены скрылась под водой.
Олейников, не раздумывая, прыгнул в реку.
* * *
На стуле, поджав ноги и завернувшись в одеяло, дрожала Алена и наблюдала, как Олейников хозяйничал на кухне ее квартиры.
– Даже самому горячему сердцу иногда нужен горячий чай… – сказал он, протягивая дымящуюся чашку Алене. – Где у вас сахар?
– Я не замерзла… Просто испугалась… И ногу свело… – стуча зубами о край чашки, произнесла Алена.
Олейникову вдруг стало ее безумно жалко. Маленькое дрожащее существо… Петр протянул руку и нежно погладил ее по мокрым волосам. Она изогнулась, словно кошка, и прижалась щекой к его руке.
Олейников закрыл глаза. Перед ним пронеслись воспоминания далекого сорок четвертого года…
* * *
Волга. Проливной дождь. Они с Катей лежат, обнявшись, под перевернутой лодкой, и крупные капли дождя барабанят по деревянному днищу. Катя дрожит от холода и прижимается к нему:
– Сейчас бы… чаю… горячего…
– Да… за горячий чаек я бы… – мечтательно вторит ей Олейников.
– Что? – игриво переспрашивает Катя.
– Да все!
– И поцеловал бы?..
Олейников взглянул в ее лазурные глаза и страстно поцеловал ее влажные дрожащие губы…
* * *
– Что с тобой? – вернул Олейникова к реальности тихий шепот Алены.
Олейников взглянул в ее акварельные глаза и страстно поцеловал ее влажные дрожащие губы…
* * *
Они лежали обнявшись. Олейников и Алена. Луна ласкала их обнаженные тела. Он гладил ее распущенные волосы, ее пальцы скользили по его груди.
– Знаешь, мне так спокойно с тобой… – шепнул Олейников. – Как будто ничего нет… Как будто я молод и еще ничего… ничего не было…
– Не надо. Молчи. Я знаю, ты – комета. Промчался, осветил небосклон – и все… Опять мрак…
– Мрак?
– Мрак. Вся наша жизнь здесь мрак…
Олейников взял с тумбочки сигареты и закурил. Алена встала, накинула халат.
– Я знаю, где ты можешь найти Яшку, – сухо сказала она.
– Что? – не сразу понял ее Олейников.
– Я знаю, где ты можешь найти Яшку. Ты ведь об этом сейчас думаешь?
– Алена… я…
– Не надо, я все понимаю… – вздохнула Алена и, выходя из комнаты, бросила: – Яшка сейчас в ресторане аэропорта Внуково. Это единственное место, где дают выпить даже ночью. А он свой день всегда заканчивает там.
* * *
Выйдя из подъезда, Олейников обернулся и стал искать глазами окна Алены.
Она задернула занавеску и отошла от окна.
Посмотрела на смятую постель.
Подошла к тумбочке, на которой стоял телефон.
В сомнении набрала номер.
Послышались гудки, потом из трубки донесся скрипучий голос:
– Полковник Гудасов. Слушаю.
– Он ушел… – тихо сказала она.
– Куда?! – жестко спросил Гудасов.
Алена на мгновение задумалась, потом вдохнула и еле слышно произнесла:
– Поехал во Внуково, в ресторан…
* * *
На выезде из города такси с Олейниковым остановили. Явно только что разбуженный капитан милиции заглянул в салон, потом долго рассматривал номерные знаки, придирчиво проверял документы у водителя, куда-то звонил. Наконец козырнул и буркнул: «Счастливого пути!»
Через двадцать минут такси подъехало к зданию аэропорта Внуково.
– Ресторан – там, сбоку! – махнул рукой водитель. – Дальше пешком.
Олейников расплатился, вышел из машины, свернул за угол и остановился от неожиданности. Толпа зевак толкалась перед входом в ресторан, ее сдерживало милицейское оцепление, неподалеку мигала красными маячками карета скорой помощи.
– Что случилось? – спросил Олейников у одного из зевак, протиснувшись поближе к входу.
– Убили кого-то… – пожал плечами зевака, – …в ресторане. Говорят, насмерть. В драке, что ли…
Из ресторана на носилках вынесли укрытое простыней тело.
Прежде чем санитары успели затолкать носилки в машину, Олейникову удалось разглядеть торчавшие из-под простыни ноги – в ботинках с блестящими металлическими пряжками в форме звезды!
* * *
Голубоватые клубы пара обволакивали ракету, установленную на стартовом столе.
– Зажигание, – дал команду Царев.
Присутствовавшие в бункере управления космодрома Байконур – Романский, Онегин, Юнгель, Закарпович, Либерман – замерли в напряжении.
– Дается зажигание, – сообщил запускающий. – Предварительная ступень… промежуточная… полный подъем!
Ракета задрожала, из-под нее вырвались языки пламени, она стала медленно и уверенно подниматься вверх.
– Пять секунд – полет нормальный, – докладывал запускающий, – десять секунд – полет нормальный… двадцать секунд – полет нормальный…
Ракета пробила облака и скрылась из виду.
– Есть вывод на орбиту! – нарушил тишину радостный голос запускающего.
– Ура, товарищи! – воскликнул Царев.
Со всех сторон понеслось «ура!», все бросились обниматься и целоваться.
– Вась Василич, ты чем-то расстроен? – обратил Царев внимание на обеспокоенное лицо Онегина.
– Н-нет-нет, я т-так… – закачал головой Онегин. – З-задумался… п-просто…
* * *
– …собаки Белка и Стрелка чувствуют себя хорошо, – гремел из радиотранслятора голос Левитана над московским планетарием. – Запуск и возвращение на Землю космического корабля-спутника с животными на борту является предвестником полета человека в межпланетное пространство…
Олейников с Плужниковым вошли в большой зал планетария.
– Да… – сказал Плужников, любуясь раскинувшимся над ними звездным небом, – красота… Когда-нибудь человечество будет путешествовать в космосе, как мы сейчас ездим по Москве.
– Когда-нибудь… – немного грустно согласился Олейников.
– Я так понимаю, – понизил голос Плужников, – что с убийством Яшки московская ниточка оборвалась?
Олейников кивнул.
– И что будешь делать? – спросил генерал.
– Попробую зайти с другой стороны.
– У нас очень мало времени.
– Я знаю…
– Это хорошо, что знаешь… – похлопал генерал по плечу Олейникова. – М-да… Вот еще что, мы сделали анализ жидкости из пузырька, который ты мне передал в бассейне. Сильнейший яд – «Гриндэд».
– Зеленая смерть? – удивился Олейников.
– Последняя разработка ЦРУ. Жидкость зеленоватого цвета, вызывает острую сердечную недостаточность. В крови не обнаруживается, – Плужников достал из кармана металлический пенальчик, напоминающий упаковку валидола, и протянул Олейникову. – Внутри ампула с противоядием. К сожалению, эффективно только в случае принятия в течение максимум минуты.
– Спасибо, – сказал Олейников, пряча пенальчик в карман. – Только у меня еще одна маленькая проблемка до сих пор не решена.
– Проблемка?
– Я ж доллары так и не поменял. А Шатун, который, как я надеюсь, уже вышел на подпольный цех в Волжанске, с рублями меня ждет.
Плужников немного подумал, потом спросил:
– Доллары с собой?
Олейников достал конверт с валютой и протянул генералу.
– Сколько? – поинтересовался Плужников.
– Десять тысяч.
– На преступление меня толкаешь… – вздохнул генерал и спрятал деньги в карман. – Ладно, завтра займусь.
И они пошли к выходу, так и не заметив затаившегося за макетом ракеты Грошева,
