подслушавшего их разговор.
* * *
Вот уже час Егор Сидоров, облаченный в синие спортивные трусы и белую майку-алкоголичку, играл на корте в бадминтон со своим телохранителем. Телохранитель старался – Сидоров постоянно вел в счете.
– Егор Петрович, вас к телефону! – сообщил невесть откуда появившийся прикрепленный офицер.
– Кто там? – подавая, недовольно выдохнул Сидоров.
– Полковник Гудасов.
Телохранитель принял подачу, волан описал дугу над Сидоровым, тот потянулся за ним и не достал.
– Не видишь, мы играем? – раздраженно рыкнул Сидоров.
– Говорит, что срочно… – виновато пожал плечами прикрепленный.
Чуть не сбив с ног горничную, которая все-таки успела козырнуть ему, Сидоров тяжелым размашистым шагом промчался по коридорам дачи и влетел в кабинет, где у его стола стоял по стойке смирно еще один прикрепленный офицер, держа в руках телефонную трубку.
– Товарищ Сидоров, вас полковник Гудасов! – доложил он.
– Знаю! – рявкнул Сидоров, вырывая у прикрепленного трубку и указывая ему на дверь.
Офицер тут же исчез.
– Слушаю! – гаркнул Сидоров в телефон так, что у звонившего из конспиративного номера в гостинице «Националь» Гудасова чуть не лопнула барабанная перепонка.
– Встреча не состоялась… – зашептал в трубку Гудасов. – Несчастный случай – драка в ресторане с летальным исходом…
– Я просил меня не втягивать в твою кухню!
– Я просто доложил, Егор Петрович… Извините… Одну минутку, не вешайте трубку! У меня есть еще одна важная информация…
Сидоров слушал Гудасова, и, по мере того как тот говорил, раздражение на лице Сидорова сменялось злорадной улыбкой.
– Молодец! – похвалил он Гудасова, когда тот закончил.
Сидоров нажал на рычаг телефона, быстро набрал номер и, дождавшись ответа, потребовал:
– Коммутатор? Это Сидоров. Срочно соедините меня с Генеральным прокурором СССР товарищем Руденко!
* * *
Уже стемнело, когда служебная «Волга» Плужникова подъехала к подъезду его дома.
– Завтра, как обычно, к семи, – бросил генерал водителю, выходя из машины.
– Есть, товарищ генерал! – бодро ответил тот и, газанув, умчался.
Плужников вошел в подъезд, забрал вечернюю газету из почтового ящика и поднялся на свой этаж. Нащупав в кармане ключ, он отпер дверь своей квартиры, присел на табуретку в прихожей, стянул сапоги, с удовольствием сунул уставшие ноги в уютные домашние тапки и прошел в комнату…
Щелкнул выключатель, комната озарилась ярким светом. За круглым столом в центре комнаты сидели несколько человек: седовласый мужчина в строгом официальном костюме, генерал милиции (завсегдатай картежного притона в гостинице «Советская») и сухощавый белобрысый тип с бегающими глазками.
Плужников остановился, по бокам от него тут же выросли два милицейских полковника, перекрывая выход из комнаты.
– Добрый вечер, Павел Михайлович, – ехидным голосом произнес человек в официальном костюме. – Моя фамилия Казначеев, зовут Кондрат Матвеевич. Я – помощник Генерального прокурора СССР. А это… – и Казначеев сделал жест в сторону генерала-картежника, – товарищ Бегунков – заместитель начальника управления по борьбе с хищениями социалистической собственности МВД РСФСР.
– В другой обстановке я бы сказал: очень приятно, – спокойно ответил Плужников, – но поскольку вы вошли в мою квартиру без приглашения, то я надеюсь, что у вас есть для этого веские основания.
– Конечно, Павел Михайлович, более чем… – скривил губы Казначеев. – Дело в том, что вы подозреваетесь в особо опасном государственном преступлении.
– Вот как! – улыбнулся Плужников. – И можно узнать в каком?
– В совершении незаконных операций с валютой. Вот ордер на обыск, – сказал Казначеев, демонстрируя Плужникову бумажку с синим оттиском печати, потом повернулся к белобрысому типу и приказал: – Товарищ Сутулов, пригласите понятых, пожалуйста.
Белобрысый подбежал к двери в соседнюю комнату, открыл ее, и в комнату вошли двое понятых.
– Гражданин Плужников, – подал голос генерал-картежник, – вас не затруднит продемонстрировать содержимое карманов вашего кителя?..
* * *
Секретарша Плужникова Зина уже собиралась уходить, когда в приемную вбежал Гудасов.
– Зина, здравствуйте! – хрипло крикнул он ей с порога.
– Здравствуйте, Олег Владимирович. А Павел Михайлович уже давно ушел.
– Зина! У нас неприятность, – изобразил крайнее волнение на лице Гудасов, – Павел Михайлович арестован.
– Как арестован?! – ахнула Зина. – За что?!
– За незаконные валютные операции, – перешел на доверительный шепот Гудасов. – Мне только что звонили.
У Зины задрожали ноги, она опустилась в кресло, на ее глазах навернулись слезы.
– Ну-ну, не надо… – сказал Гудасов, положив ей руку на плечо. – Может, все еще образуется, разберутся…
Зина расплакалась.
– Боже мой! Как же так? Этого не может быть! – причитала она. – Он же такой честный! Порядочный! Откуда у него может быть валюта?..
– При нем нашли пачку долларов, – сообщил Гудасов, протягивая Зине стакан с водой. – Не знаю откуда, но перед арестом Павел Михайлович встречался с Олейниковым. Помните, это тот, который как-то всю ночь просидел с Зориным у вас в кабинете?
– Помню… – всхлипнула Зина и, уткнувшись в грудь Гудасову, опять зарыдала.
– Зиночка, ну успокойтесь, – уговаривал ее Гудасов, – слезами горю не поможешь.
– А чем поможешь?! – плакала навзрыд Зина. – Зачем этот гад Олейников дал ему валюту?..
– Вот я и хочу разобраться, – сказал Гудасов, ласково поглаживая Зину по голове, – помочь Павлу Михайловичу. А пока… вы не возражаете, если я в его кабинет загляну? Сейчас с обыском придут – не хотелось бы, чтоб что-то ненужное для Павла Михайловича нашли…
Зина лишь кивнула, а Гудасов уже скользнул в генеральский кабинет.
Подбежал к письменному столу, оглядел его. Пошарил по ящикам. Наткнувшись на папку с подписью «Олейников», в которую помимо всяких бумаг был вложен блокнот Кубина, довольно улыбнулся и спрятал папку под рубашку.
* * *
Черный правительственный лимузин, сверкнув в лучах утреннего солнца отполированными крыльями, въехал в Спасские ворота Кремля и, свернув направо, подкатил к центральному подъезду первого корпуса.
Из машины вышел Романский и быстрым деловым шагом вошел в подъезд. Миновав охрану, он поднялся по мраморной лестнице на третий этаж и подошел к двери с позолоченной табличкой:
Войдя в просторную приемную, Романский поздоровался с помощником первого секретаря – суховатым мужчиной лет пятидесяти, и строгой, но не лишенной увядающего обаяния секретаршей Хрущева.
– Здравствуйте, Дмитрий Степанович! – приветствовал его помощник. – Присаживайтесь. Придется чуточку подождать – Никита Сергеевич занят…
Романский сделал шаг к массивному кожаному креслу в углу приемной, как вдруг из-за двери кабинета раздались грозные крики первого секретаря. Кричал Хрущев громко, но кроме матерных слов Романскому ничего расслышать не удалось. Наконец крики стихли, дверь кабинета открылась, и оттуда с довольной улыбкой на лице вышел Сидоров.
– А… Дмитрий Степанович! – со злорадной ехидцей сказал он. – Здрасьте-здрасьте! Как раз вовремя…
– Здравствуйте, Егор Петрович! – протянул ему руку Романский. – Что-то случилось?
– Случилась беда, товарищ Романский, – ответил Сидоров, не пожав протянутой руки. – В
