Надежда наконец вышел из столбняка. Приблизившись, он обнял Марию и прижался лицом к ее густым каштановым волосам.
Потом они сидели в обнимку на его застеленной кровати.
— Ну как ты, что ты? — спрашивал Надежда. — Рассказывай.
— Сначала ты.
— Нет, раньше о тебе и о Сашке.
Мария вспомнила эти два года, показавшиеся ей десятью, и были моменты в ее рассказе, когда Надежда опускал голову. Мария прерывала себя, без нужды утирала платком нос, говорила: «Вот так, значит…» — и продолжала.
Выслушав, Надежда долго сидел понурившись.
— А как твои дела? — прервала молчание Мария.
Он медленно повернулся к ней.
— Я все сказал тебе в письме. Все, на что имел право.
— Что же теперь?
— Не знаю. Если мне поверят до конца… — и осекся.
— Это возможно? Зависит от тебя?
— Не имею права молить об этом. Если бы заглянули в душу, поверили бы… Без этого жить незачем…
— Что ты говоришь, Миша?
— Нет, накладывать на себя руки не собираюсь. Чепуха. Старое. — Он прошелся перед нею, пинком отодвинул стоявший на дороге стул. — Мне двадцати лет не хватит, чтобы рассчитаться по всем счетам. Эх, Мария, Мария! Как мне хорошо сейчас, если бы ты только знала.
Надежда поднял ее, притянул к себе, поцеловал в губы…
В три часа явился Павел. Он говорил с Марией как с давнишней знакомой, никакой неловкости между всеми троими не ощущалось совершенно.
— Спасибо вам за все, — сказала Мария.
— А теперь, увы, пора расставаться, Вот билет на самолет, отлет в семнадцать часов.
— Так быстро?! — воскликнул Надежда и посмотрел испуганно на Марию.
— У вас еще все впереди, — ответил Павел.
— Да, да… это верно… мне пора… там ведь Сашок, наверное, заждался… — смущенно сказала Мария.
— Такси у подъезда. Я подожду в машине. — И Павел покинул номер.
Через двадцать минут Надежда и Мария подошли к такси. Они поехали провожать Марию на аэродром. Прощание не было грустным.
— До скорой? — спросила Мария, поставив ногу на нижнюю ступеньку трапа.
— Может, до скорой… — ответил Надежда. — Я люблю тебя. И Сашку люблю… Слышишь?!
— Да, да…
Павел с Надеждой уехали в тот же вечер из Ленинграда. В пути не разговаривали. Уже в Москве, когда шли по перрону. Надежда, глядя под ноги, произнес глухим прокуренным голосом:
— Слушай, Павел… Не знаю, как сказать тебе…
— Ладно, — откликнулся Павел. — Когда-нибудь скажешь…
ГЛАВА 15
Партнеры, достойные друг друга
На следующий день после встречи с Антикваром Кока приступил к выполнению полученного задания. Справочное бюро через тридцать минут снабдило интересующим его адресом, а уже через час он звонил в квартиру, где жил Борков.
Дверь долго не открывалась.
Наконец недовольный старческий голос:
— Вам кого?
— Я из Госстраха, можно на минутку?
— Страхи, госстрахи… — открывая дверь, беззлобно передразнил старичок, седенький, в аккуратной жилетке с меховой подпушкой.
Старичок строго оглядел Коку и, картинно наклонившись, жестом руки пригласил его в комнату.
— Милости просим, сударь. Я вас слушаю.
— Николай Николаевич, — представился Кока.
— Дмитрий Сергеевич, — ответил старичок.
Кока пространно разъяснил цель и задачи государственного страхования, рассказал о выгодах для граждан, пользующихся его услугами. Красноречие Коки подействовало на Дмитрия Сергеевича, и он охотно застраховал не только свою собственную, но и жизнь своей супруги Татьяны Ивановны. Когда формальности были закончены, Кока поинтересовался соседом по квартире.
— Живет тут один молодой человек, — ответил Дмитрий Сергеевич.
— Он дома?
— Нет, на работе, придет поздно, сказал, партийное собрание.
— Досадно.
— А вы что, сударь, получаете с охвата?
— Конечно.
— Ну тогда не печальтесь. Володя Борков страховаться все равно не будет — молод и здоров.
— Он давно здесь живет?
— Раньше меня въехал.
— Не беспокоит?
— Да всякое бывает.
— Что — пьет, шумит?
— Бывает… Татьяна Ивановна его воспитывает.
— И помогает?
— Не всегда.
— Ну, извините, Дмитрий Сергеевич, за беспокойство. Благодарю вас. До свидания.
— До свидания, сударь.
Кока для вида зашел в соседнюю квартиру, а затем, довольный своим визитом, покинул дом. Бланки Госстраха, взятые им у знакомого, оказались как нельзя кстати и помогли успешно решить задачу. Однако проверка Боркова на этом не заканчивалась. Теперь Кока искал нового случая для встречи с ним.
Благовидный предлог подвернулся сам собой. 15 января 1964 года Кока встретил возле дома Юлю, разговорились, и Юля сказала, между прочим, что в субботу, 18 января, У нее день рождения. Коке не стоило труда получить от нее приглашение.
Восемнадцатого ровно в семь вечера Кока явился к Юле домой. Гости еще не прибыли. Юля познакомила его со своими родителями, которые были заметно удивлены, что у их дочери такой пожилой друг. Юля коротко объяснила, что Кока живет по соседству, и, кроме того, их связывают общие друзья, — она имела в виду Римму и Боркова. Родители, по видимости, были удовлетворены этим разъяснением. Однако Кока видел, что он не очень-то им приглянулся.
Кока вручил Юле подарок — серебряный браслет старинной работы, редкую вещь, долго хранившуюся в его коллекции. Юля была в восторге.
К восьми гости наконец собрались. Пришло человек пятнадцать, все — молодые люди. Были среди них и Римма с Борковым.
Кока сел за стол рядом с Риммой, по правую руку от нее. По левую занял место Владимир. Он был серьезен и не слишком разговорчив. Казалось, какая-то забота лежит у него на душе.
Но тост следовал за тостом, становилось все веселее и непринужденнее, и Кока, который позволил себе выпить лишь совсем немного сухого вина, замечал, что Борков постепенно оттаивает. По робкой просьбе Юлиных родителей договорились за столом не курить, выходить в коридор или на кухню. Вскоре курильщики начали отлучаться по очереди на несколько минут.
Увидев, что Борков достал из кармана сигареты и зажигалку, Кока, попросив извинения у Юли и Риммы, поднялся из-за стола.
— Душно там, — сказал он Боркову, когда тот появился следом за ним в коридоре.
— Да, жарковато, — согласился Борков, закурив и выпустив клуб дыма к потолку.
— Как поживаете, Володя? — задал банальный вопрос Кока. — Давненько вас не видел…
— Да по-разному. Вернее, жизнь в полоску.
— Простите?.. — не понял Кока.
— Ну, полоска красная, потом полоска черная, потом опять красная. С переменным успехом, в общем.
— Полагаю, так даже интереснее.
— Возможно. Но лучше было бы без черных полосок.
— А отчего же они появляются?
— Да по разным причинам.
— На работе нелады?
— Всякое бывает и на работе. У нас иначе нельзя. Век такой.
— А вы, если не секрет, кем служите?
— Это не секрет. Я инженер-конструктор. Придумываю разные машины и приборы.
— Много получаете?
Кока опасался, что Борков сочтет его вопросы назойливыми, но тот как будто не придавал этому мимолетному разговору в коридоре ровно никакого значения и отвечал с уже знакомой Коке ленивой иронией.
— Человек так устроен — ему всегда мало, сколько ни получай. Не мне вас просвещать.
— Я спросил не из простого любопытства, — сказал Кока серьезно. — Вы мне симпатичны, и вот у меня появилась мысль — не могу ли я быть вам полезен.
— В чем? — со вздохом спросил Борков. — Валюта мне больше не понадобится, за границу не собираюсь.
— Я не валюту имею в виду.
— Что же тогда?
— Мне нужна помощь в одном деле. Для вас это было бы вроде сверхурочной работы. Оплата, уверяю, очень даже неплохая.
Борков посмотрел на него долгим взглядом и сказал:
— С вами опасно связываться. Вы же валютчик, но, простите, старый человек. А я молодой специалист, мне еще жить да жить. Молодому специалисту из «почтового ящика» лучше не иметь дела с валютчиками.
Кока подумал, что его шеф, пожалуй, был все-таки прав, когда рассуждал по поводу карьеры.
— Я не навязываюсь, — произнес он, словно бы искренне разочарованный. — То, что я собирался вам предложить, не имеет к валюте никакого отношения. А насчет того, что я стар, вы правы.
— Не хотел вас обидеть, — сказал Борков. — Простите.
— Ничего, я не из обидчивых. Но жалко, что вы отказываетесь. Могли бы прилично заработать.
— Криминал в этом есть? — спросил Борков.
Кока усмехнулся.
— Отчасти.
— В чем должна заключаться моя помощь?
— Думаю, понадобятся ваши знания. Как инженера.
Борков был слегка удивлен.
— Если есть криминал, то при чем здесь инженерные знания? Отмычки делать, что ли?
