коллективной могилой.
— Сколько их там? — Егоров отвернулся, впервые порадовавшись, что Горюнов курит, табачный дым хоть как-то забивал запах.
— Здесь трое. Я знал, что ты уже летишь, но не стал терять время. Сейчас подъедет док из нашего госпиталя.
— Погоди… — перебил Василий. — Что значит «здесь»? А где еще?
— Вон за тем ангаром четверо. Тех расстреляли, — Горюнов многозначительно посмотрел на майора. — Вот так-то. То ли они тут друг друга перебили, а других накрыло во время бомбежки, то ли их янки прикончили, перед тем как покинули базу. Тогда это напоминает времена фашизма, когда гитлеровцы, покидая объекты, расстреливали обслугу, опасаясь, что та раскроет их секреты.
— В любом случае, гнусно. Военная прокуратура будет наша или сирийская?
— Наверное, совместное расследование. В любом случае, Зоров все сфотографировал и сделал видеосъемку с привязкой к местности. Надо будет дождаться машины, трупы упакуют, вернее, то, что от них осталось… Ты видел их модули? Неплохо янки жили. Кондиционеры до сих пор работают.
— Да мне вообще-то необходимо тут везде полазить. Пофотографировать. Ты же понимаешь — ДВКР все здесь интересно.
— Ты гляди под ноги. А то еще и тебя паковать в мешок мне неохота.
— Что за врача ты ждешь из Хмеймима? Он не будет потом трепаться?
— Подписку возьмем, — весело пообещал Горюнов. — А Зоров еще одну. Он теперь злой. Мироша траванулся несколько дней назад. Доктора местные его хотели в больничку упрятать, объявить карантин. Я его еле отбил, привез местного докторилу, он тут же дал Мирону свою пилюлю, и хляби небесные закрылись на обеденный перерыв. Они тут лучше знают свои болячки и не паникуют. Но на докторов из нашего госпиталя Зоров затаил.
Василий побродил по территории, где уже можно было, пофотографировал и пошел посмотреть на место расстрела. У стены ангара лежали тела довольно молодых парней. Среди них Салара точно не было. Они застыли в таких позах, словно шли вдоль стены, а сзади кто-то полоснул из автомата. Только один, шедший позади остальных, по-видимому, обернулся. Он лежал чуть в стороне.
— Документов не нашли? — спросил Василий у приблизившегося Зорова.
Тот покачал головой.
— Ничего — ни часов, ни цепочек, — Мирон был в резиновых перчатках и все равно держал руки чуть наотлет, подальше от чистенького камуфляжа. — Думаю, те трое расстреляли этих парней. А потом прилетела авиация и… — он махнул рукой.
— Здесь нам, в общем, делать нечего, — подошел Горюнов, пиная смятую жестянку от пепси. — Давай смотаемся на другую базу.
Пока они шли к машине, полковник пояснил:
— Тебе же надо составить полное впечатление. На других разрушений меньше. Практически все цело. И там забавные послания они нам оставили, в основном ненормативная лексика. Они ушли в Иракский Курдистан, их тут гнилыми помидорами местные закидывали. Мы с Зоровым тоже парочку им вслед запульнули. Наши вертушки уже вчера прилетели на их бывшую авиабазу в Эт-Табке. Только вертолеты там и могут сесть. Еще со времен боевых действий все в запустении, разбомбленное. Для американцев курды аэродром в Табке отбили, но янки ведь не советские войска в Афганистане, ничего ремонтировать и строить для местных не стали.
Они подошли к тому самому многострадальному джипу Горюнова. Его, конечно, подремонтировали, но джип выглядел большим пыльным израненным зверем, только пулевые отверстия загрунтовали и стекла вставили.
Так же на полике перед задним сиденьем перекатывались консервные банки, но, памятуя о недавнем отравлении Зорова, аппетит у Василия поугас. Чем он там потравился? Не полковничьими ли запасами?
Горюнов вырулил на дорогу с базы и пристроился за бронемашиной военной полиции, двигавшейся в том же направлении. Он придерживал руль двумя пальцами, поворачивался то и дело к Егорову, устроившемуся на заднем сиденье вместе с Зоровым.
Василий нервничал от такой манеры водить, но Зоров, как видно, уже смирился, привык, на фортели полковника не реагировал и даже подремывал.
— На тех базах, что они оставили раньше, мы кое-что нашли, — подмигнул Горюнов. — И документы, и компьютерные серверы… Большую часть уже перевезли в Хмеймим, потом поглядишь. Это все по нашей контрразведывательной теме. Мы американцам вслед платочками с Зоровым тоже помахали.
— Долгие проводы — лишние слезы. Турки во время своей предыдущей операции «Щит Евфрата» заняли территории между Африном и Манбиджем. Они как относятся к нашим перемещениям? — Вася судорожно поискал ремень безопасности, когда Горюнов очередной раз обернулся к нему, бросив руль.
— Да чихали мы на них! — беспечно ответил полковник.
— Они тебя поймают и на кол посадят, — приоткрыв один глаз, сонным голосом пробубнил Зоров.
— Не каркай, отравленный ты наш! «Маруся отравилась…» — пропел он фальшиво. — Живы будем, не помрем. Курды им операцию «Вулкан Евфрата», а турки «Щитом Евфрата» прикрылись, чтобы их лавой в шароварах не забрызгало. А под этим щитом прикрыли свои делишки на территории Сирии. В том числе махинации с ИГ.
— Слушай, янки же знали, что тут курды остались… — Егорова никак не отпускало зрелище жутких трупов на дне воронки.
— Не факт. Те, кто бомбил, обычные исполнители, с вероятностью девяносто девять процентов они не знали, — возразил Горюнов. — А вот этот расстрел… Как я думаю, Салар решил до последнего действовать по плану, предложенному ему американцами. Курда понять можно. Какая у него альтернатива была на тот момент?
— Сегодня надо запросить ДНК его дяди. Думаю, детей пока не стоит беспокоить на этот счет, жене раньше времени тоже сообщать не станем, — Василий смотрел в окно, загрустив. — Мы долго будем кататься? Я сегодня с самолета, с корабля на бал.
— Устал, мальчик, — мгновенно отреагировал Горюнов. — А придется поработать!
— Только потому,
