молодой оперативник, находившийся с курдами, с облегчением сообщил, что «этот дед хотя бы перестал дымиться как старый, недовольный жизнью дракон». До этого он курил столько, что жена оперативника заподозрила, выветривая на балконе его костюм и куртку, что муж посещает притон.
Егоров отслеживал в августе информацию из Турции и Сирии, памятуя о сроках, обозначенных переговорщиками в Женеве. Но только к пятому августу началось какое-то движение в стане Анкары.
Туда прибыли американцы и начали вести пространные переговоры, в результате которых создали центр совместных операций, чтобы организовать буферную зону на головах у курдов. Зачем им вообще дополнительные центры и договоренности, если они и так союзники по НАТО и могут решать все эти вопросы в рамках Северо-атлантического альянса? А для того чтобы не привлекать для обсуждения других участников альянса, которые заведомо против подобных действий. Зачем буча в прессе со стороны Европы, если можно ее избежать таким примитивным способом — договоренности вне рамок НАТО.
Коммюнике переговоров гласило, что речь идет о сорока километрах вглубь Сирии. Мнение арабов на этот счет спрашивать, разумеется, никто не планировал. И снова американцы заявили, что будут поддерживать курдов, тем самым успокаивая их, путая, сбивая с верного курса.
Хотя Россия, уже зная о сепаратных переговорах, семафорила YPG, что пора бы, ребята, прийти на поклон к сирийским властям. Те вас, конечно, не приласкают, однако примут блудного сына. Но курды упрямствовали.
А тем временем после августовских переговоров в Анкаре турки заявили во всеуслышание, что подготовка к военной операции на севере Сирии почти завершена.
Вася в один из дней снова забрался в тир в обеденный перерыв, но его выдернул оттуда встревоженный Говоров. Несмотря на довольно теплую осень, он прибежал за напарником в куртке, завернувшись в шарф до ушей.
— Шеф зовет, срочно! — прогудел он через шарф. — Срочно! — добавил он страшным голосом, заметив, что Василий вознамерился дострелять обойму.
…Ермилов выглядел взволнованным. Увидев майора, он даже не стал привычно отчитывать за то, что тот торчит в тире.
— Турки начали операцию «Источник мира». Бомбят приграничные города. Вчера еще пришло сообщение от Салара об этом. Жив курилка!
Василий, не дожидаясь разрешения, в растерянности плюхнулся на стул.
— Как же? Мы же передали все сведения на этот счет.
— Всему свое время, — не слишком уверенно сказал Ермилов. — Дипломаты должны теперь подключиться. А ты что хотел, чтобы они предъявили факты о сепаратных переговорах до того, как началась операция? Нам могли ответить: да мало ли кто там о чем договаривался. Статус-кво соблюдается. Все на своих местах. А теперь уже по факту другой разговор пойдет.
— Курдов успеют перебить… — скривился Василий. — Как бы наш там не пострадал.
— Им раньше надо было думать, с кем связываться, кого брать в покровители. А как тебе названьице операции в американском стиле?
— Нам тоже надо так. Скажем «Березовая ветвь», в том смысле что всыпать им березовой каши, и вся недолга.
* * *
За остальными событиями с девятого по четырнадцатое октября несколько человек в доме два, кто был в курсе весенних событий и сговора США и Турции, наблюдали по новостям, только догадываясь, что остается за кулисами внешних реакций той или иной страны, всплывающих мутными айсбергами на поверхности общего беспокойства.
В Европе вообще не понимали, что там делят американцы, турки и русские, но на всякий случай дружно возмущались действиями Анкары, как эхо повторяя выступления американцев по данным вопросам. Европейцы напоминали зрителей на теннисном матче, которые едва успевают уследить за быстрым мячом, перелетающим через сетку от одного мощного игрока к другому. Вправо-влево, вправо-влево…
Американцы формально дали согласие на операцию, вывели из района боевых действий своих людей, но вдруг начали твердить, что все это «плохая идея»…
Как помнил Егоров, такое развитие событий обсуждалось и утверждалось заговорщиками в Женеве, чему доказательством служила аудиозапись, да и раньше, в Вене и Риме. Места встреч Егорову удалось установить неимоверными усилиями, перелопатив горы информации, воспользовавшись феноменальной памятью Говорова, по косвенным сведениям о перемещениях по миру госдеповца, Шелдона, Яглома и других.
Одобрить, затем пожурить, а дело-то будет сделано. США со своим «неодобрением» в стороне, а базы заняты турками. Однако что-то у турок пошло не так…
Полетели наши дипломаты в Турцию, начались интенсивные телефонные переговоры, а затем, как догадывался Егоров, состоялся звонок одного верховного руководителя другому, решивший исход дела. Шах и мат.
За три дня курдам удалось осознать, что земля горит в прямом смысле под ногами. Помчались договариваться с ненавистными сирийскими властями. И тут без нашей помощи не обошлось. Зная, что вопрос решится так или иначе мирно благодаря собранным российскими военными контрразведчиками фактам, все же не стали курдов успокаивать, а напротив, подтолкнули к переговорам с властью. Как увещевали сирийцев, отказывающихся поначалу защищать предателей, сказать сложно. Наверное, объяснили, что их обиды лучше отложить куда подальше. А то пока они будут обиженно сопеть, турки под шумок займут все ключевые позиции на севере, и базы в том числе, и тогда их долбежкой не выбьешь.
Намек поняли, и арабы метнулись на всех парах на север в воскресенье, а в понедельник заняли несколько подконтрольных YPG городов.
Увидев решительно настроенных сирийцев в бинокль, руководитель Турции вдруг начал утверждать, что Манбидж с самого начала собирался передать «его настоящим арабским хозяевам».
В какой момент состоялся судьбоносный разговор двух верховных, когда удалось России выложить козыри на стол, история умалчивает.
Однако уже в среду пятнадцатого октября американцы, оставившие базы сперва целыми и невредимыми, вдруг в панике и спешке начали бомбить их, в том числе и собственную базу около бывшего цементного завода в провинции Ракка.
