— Знаю. Но разве вы не использовали бы аналогичного субъекта из советской разведки, если бы он оказался в ваших руках? Сразу же посадили бы в тюрьму или?..
— Скорее «или», адмирал.
— Вот это логично… — После паузы адмирал пояснил: — К тому же это отпрыск не такого-то уж надёжного племени. Обратите внимание: отец в 1915 году попал в плен к русским. Не воспользовался ни одной возможностью вернуться на родину, а прожил до конца жизни в России. Это не из тех немцев, которые работали на нас и жили по нашим инструкциям.
Адмирал замолчал, продолжая разрисовывать силуэты чёртиков. А полковник Цвельт думал о том, насколько безбрежна память адмирала, насколько дальновиден этот представитель «тайных пружин», движущих политику…
Наконец адмирал отодвинул листок с чёртиками, положил карандаш и взглянул на Цвельта.
— Вот так, полковник. Надо иметь в виду даже далёкое прошлое своих подчинённых. Вы должны помнить, что кое-какие болезни передаются и по наследству… Впрочем, ближе к делу. — Он достал из стола блокнот в массивном кожаном переплёте и начал перебирать страницы по алфавиту. — Попробуем необычную кличку. Запишите. Аспирант Лесного института Николай Руссель — «Местная почта». Под этим девизом он должен поработать некоторое время. Все его сообщения взять под особый контроль. Если что-нибудь просочится в другие руки — убрать.
Адмирал встал, дав понять, что разговор окончен. Цвельт направился к выходу, но адмирал остановил его:
— Поручите тщательно обследовать замок барона фон Бретт. Перенесём туда вторую квартиру. Установить рацию.
— Телефоны?
— И телефоны. Все средства связи.
— А как быть с прислугой барона?
— Старик-ключник, по-моему, не представляет опасности. Ваше мнение, полковник?
— Иржи Томмах сам по себе не опасен. Проверим его окружение, связи…
— И как можно тщательнее.
— Будет исполнено.
— Действуйте, полковник.
Цвельт вышел, адмирал позвонил шефу школы разведки — «Колледж Экономик», потребовал доставить личное дело Николая Русселя. Раскрыв папку с личным делом Русселя, адмирал Ландэ подумал: «Не излишни ли мои подозрения? Может, именно Руссель и проникнет туда, куда нам нужно». Он закрыл папку, положил её в сейф и подошёл к окну. Вдали виднелись снежные вершины высоких гор. А там, за ними, далеко на востоке, была тайна, которая становилась всё более интригующей и недоступной.
Разговор с полковником Цвельтом заставил адмирала Ландэ особенно внимательно изучать донесения агентов зоны «СА» и, прежде всего, шифровки «Брюнета-прима». Недавно от него поступило настораживающее сообщение. «Брюнет-прима» доносил:
«…Каждую субботу, в одно и то же время, агент «Местная почта» приезжает на одну и ту же многолюдную дачную станцию, идёт на почту, сдаёт пакет «Простая бандероль» и возвращается обратно. Не исключено, что столь беспечные действия привлекут (если ещё не привлекли) внимание не только работников станции и почтового отделения…»
В тот же день адмирал принял необходимые меры против ротозейства «Местной почты». И теперь следил за сообщениями «Брюнета-прима». Пока ничего тревожного он не находил.
Неосмотрительные действия «Местной почты» были не простым фактом беспечности. Николай Руссель совершал эти «проступки» преднамеренно. Он давно решил порвать с разведцентром «ОСТ» и любой ценой искупить вину перед своей Родиной. Но как это лучше сделать, он не знал. Тяжёлый груз прежних преступлений и страх за свою жизнь заставляли его искать не совсем обычные пути. Пойти в органы КГБ и рассказать всё — самый простой выход. Но ему хотелось не просто разоблачить своих хозяев, а работать против них, обезвреживать, расстраивать их замыслы. Поверят ли ему? Наконец он решил встать на избранный им самим путь: написал коротенькую записку в Самгуньское Управление КГБ, в которой сообщал:
«… На станцию Д. каждую субботу, в семь часов вечера приезжает молодой человек в тёмносером спортивном костюме, в зелёной велюровой шляпе. На груди фотоаппарат «Лейка». В боковом кармане пиджака ручка и карандаш с хромированной оправой… Отправив пакет, возвращается в город.
Очевидец».В субботу Руссель приехал на станцию Д., сдал письма; одно — «Самгунь. Почтовый ящик 45. Инженеру Артюхову», другое (копия) — «Самгунь. Управление КГБ. Начальнику». Но ни на перроне, ни на почте никто к нему не подошёл. Он зашёл в буфет, взял бокал пива и занял свободный столик. Подошёл ещё один дачный поезд. В буфет зашло несколько мужчин. Один из них присел к столу аспиранта. Разговорились. Когда аспирант собрался уходить, сосед по столу спросил:
— Вам в Самгунь?
— Да. Вот жду поезда.
— Поезд придёт через час, не раньше. Я здесь на машине. Если желаете, подвезу. Через полчаса будем в Самгуни.
Аспирант согласился. «Почему бы не проехать на машине, — думал он. — Всё равно теперь уже никто не встретит. Видимо, записка ещё не дошла». Когда машина вышла на лесной участок дороги, её владелец попросил шофёра остановиться.
— Цветы здесь хорошие. Идёмте, нарвём по букету. Поднесёте знакомой девушке, — сказал он, обращаясь к аспиранту. — Девчата любят цветы…
Они вышли на лужайку. Начали рвать цветы. Владелец машины нарвал большой букет и протянул его аспиранту, улыбаясь:
— Возьмите, Николай Руссель…
Аспирант поднял недоуменный взгляд.
— Полковник Вересаев, — представился незнакомец, — из Управления КГБ. Мы вас знаем не только как аспиранта. Садитесь, поговорим. — Они опустились на траву. — Продолжайте работать попрежнему на разведцентр «ОСТ». Нам ничего не посылайте. Нет необходимости… Прекратите посылать почту с одной и той же станции. Понятно?
— Понятно. Но я бы хотел рассказать вам…
— Для этого я и встретился с вами. Говорите.
Руссель рассказал полковнику всё, что знал о разведцентре «ОСТ» и его людях. Тот внимательно его выслушал и предупредил ещё раз:
— Продолжайте работать в том же духе. И помните, что работаете на нас. Пусть вас не беспокоит такая форма связи. Через явки разведцентра нам удобнее наблюдать за вашей работой: не ведёте ли вы… двойной игры?
— Да как же я могу, я ведь чистосердечно…
— Ничего, ничего, — перебил его Вересаев. — Мы в этом сможем убедиться сами. Ну, пока всё. Да, ещё один совет: самая придирчивая к себе осторожность. Старайтесь держаться как можно осмотрительнее. Вы нам будете нужны, когда — покажет время. Согласны?
— Конечно.
— Вы, кажется, майор?
— Так точно.
— Звание о многом говорит. Адмирал Ландэ ждёт от вас больших дел. А мы… Но это несколько позднее. — Вересаев поднялся. — В случае необходимости звоните Ж-05-00. Вы для нас: Ярусов Николай Климович, запомните и звоните от этого имени — майор Ярусов.
Всю дорогу до Самгуни они ехали молча. На окраине города Вересаев остановил машину:
— Отсюда проедете до института на автобусе. Так лучше.
Он пожал руку и скрылся в тени дачного переулка. А аспирант две остановки прошёл пешком, потом сел в догнавший его автобус.
Через три дня после встречи полковника Цвельта с конструктором Вульфом, адмирал Ландэ сидел в своём кабинете, ожидая Цвельта с докладом по операции «вариант «М». Он назначил встречу в двадцать ноль-ноль, явился сам за пять минут и сейчас нетерпеливо посматривал на часы. Одновременно с первым ударом стенных часов адмирал услышал отчётливый голос Цвельта:
— Разрешите, герр адмирал?..
— Прошу. Какие новости от «Корнета»?..
Цвельт раскрыл папку и протянул адмиралу донесение. Адмирал Ландэ одел пенсне, бегло прочёл первые строки и улыбнулся. «Корнет» сообщал:
«…Конструктор Споряну находится в районе Коктебеля. Предстоят испытания Подробности неизвестны. В одном из санаториев Ялты отдыхает Зинаида Кремлёва. Ждёт встречи со Споряну. План «варианта «М» реален. Обстановка на «Розовой даче» благоприятна. Пятнадцатого ночью инженер Споряну будет похищен и на глиссере хозяина дачи доставлен на борт подводной лодки. Пароль: «шторм». Сигнал окончания операции — дымящий самовар на столе веранды…»
— Предупредили командира подводной лодки?
— Так точно, герр адмирал. Ганс Ульрих проинструктирован.
Адмирал раскрыл положенную Цвельтом папку и начал перелистывать документы.
— Значит, сведения о передвижении института и лаборатории Кремлёва в район Самгуни подтверждаются?
— Факт достоверный, герр адмирал. «Брюнет-прима» и «Консул» сообщают то же.
Адмирал задал ещё несколько вопросов, потом взял бюллетень прогнозов, откинулся в кресле и сказал:
