Мило Уиверу не было до всего этого ровным счетом никакого дела. Тигр, путешествовавший ныне под именем Сэмюеля Рота (израильский паспорт № 6173882, д.р. 6/19/66), прибыл в Соединенные Штаты рейсом Мехико — Даллас, и последние три ночи Мило шел за ним, ночуя в арендованном «шевроле», который ждал его в международном аэропорту Далласа. Следы, порой неясные, стертые, едва читаемые, вели сначала на восток, потом на юг, к пригородам потрепанного ураганом Нью-Орлеана, и затем повернули на север, через Миссисипи. И вот прошлым вечером, ближе к ночи, когда Мило подъезжал к Файетту, из Нью-Йорка позвонил Том Грейнджер.
— Слушай, только что получили сообщение. Сэмюеля Рота взяли в Блэкдейле, Теннесси. По обвинению в домашнем насилии.
— Домашнее насилие. Тогда это не он.
— Описание совпадает.
— О'кей. — Мило прошел взглядом по бьющейся на ветру, заляпанной пятнами от колы карте. Нашел крошечное пятнышко, Блэкдейл. — Дай знать, что я еду. Скажи, пусть переведут в одиночку. Если у них есть такие.
К тому времени, когда Мило въехал в Блэкдейл утром Дня независимости, его попутчиками были скопившиеся за трое суток стаканчики и пакеты из «Макдоналдса», дорожные квитанции, обертки от конфет и две пустые бутылки «Смирнофф», но ни одного окурка — по крайней мере, это обещание жене он сдержал. В распухшем бумажнике лежали другие счета, отмечавшие его маршрут: обеды в далласском «Фаддраккере», барбекю в мотелях Сульфура, Луизиана, и Брукхевена, Массачусетс. Там же хранились квитанции с заправочных станций, где Мило расплачивался по выданной Компанией карточке.
Все говорило о том, что Блэкдейл ему не понравится. Городок просто не дотягивал до привычных стандартов крупного центра начала двадцать первого века. Затерянный средь заросших кудзу пустошей округа Хардеман, он не предвещал ничего хорошего. Что еще хуже, въезжая в это захолустье, Мило с тяжелым сердцем понял, что уже никак не успевает на посвященное Четвертому июля шоу юных талантов в Бруклине, звездой которого обещала стать его дочь.
Впрочем, ему пришелся по вкусу и Блэкдейл, и его шериф, Мэнни Уилкокс. Обливающийся потом, грузный страж порядка проявил поразительное гостеприимство в отношении человека самой презираемой профессии и даже не стал поднимать вопрос юрисдикции или допытываться, какое дело кому-то до его арестанта. Настроение сразу улучшилось. Помогли и два стакана холодного, хотя и чересчур сладкого лимонада, принесенного заместителем шерифа, усатым парнем по имени Лесли. Огромные запасы этого напитка, приготовленного супругой Уилкокса Эйлин, хранились в нескольких десятигаллоновых кулерах. Больной голове Мило именно это и требовалось.
Мэнни вытер пот с висков.
— Мне, как понимаете, понадобится ваша расписка.
— На меньшее я и не рассчитываю, — ответил Мило. — Не расскажете, как вы его взяли?
Уилкокс поднял запотевший стакан. Повел носом. Мило не принимал душ два дня — лицо шерифа только подтвердило сей прискорбный факт.
— Не мы. Его девчонка, Кэти Хендриксон. Шлюшка из Нового Орлеана. Наверно, не понравилось, что он с ней вытворял. Позвонила девять-один-один. Сказала, что парень — убийца. Что избил ее.
— Вот так просто?
— Вот так просто. Забрали прошлым вечером. Думаю, вы оттуда и узнали, из службы спасения. Что мы увидели? Несколько синяков, разбитая в кровь губа. Все свежее. Проверили паспорт. Израильтянин. Потом нашли в машине другой. Итальянский.
— На имя Фабио Ланцетти.
Уилкокс развел руками.
— Ну вот. Только мы его в кутузку, а тут уж ваши парни звонят.
В такое верилось с трудом. Впервые Мило, живший тогда под другим именем, столкнулся с Тигром шесть лет назад, в Амстердаме. В последующие годы Тигра видели — и теряли — в Италии, Германии, Арабских Эмиратах, Афганистане и Израиле. И вот теперь он попался в паршивом мотеле на границе штата Миссисипи. Попался потому, что его сдала луизианская проститутка.
— И больше ничего? — спросил Мило. — Наводку никто не давал? Никто, кроме женщины?
Уилкокс качнул головой, отчего его двойной подбородок слегка затрясся.
— Никто. Но… этот парень, Сэм Рот… имя-то настоящее?
Гостеприимство шерифа заслуживало благодарности.
— Мэнни, мы не знаем его настоящего имени. Каждый раз, когда мы его засекаем, он появляется под другим. Но может, подружка что-то знает? Где она сейчас?
Заметно смущенный, шериф повертел в руках стакан.
— Там, в мотеле. Задерживать ее у нас не было оснований.
— Она тоже мне нужна.
— За ней Лесли сгоняет, — пообещал Уилкокс. — Но… ваш шеф сказал… его и впрямь Тигром кличут?
— Если он тот, за кого мы его принимаем, то да. Так его называют.
— Ну, на тигра он сейчас не больно смахивает, — Уилкокс даже фыркнул. — Скорее на драную кошку. И ходит как-то странно, будто больной.
Мило допил лимонад, и шериф любезно предложил еще.
— Впечатление обманчиво, Мэнни. Помните, в прошлом году, во Франции?
— Их президент?
— Министр иностранных дел. И в Германии, глава исламистской группировки.
— Террорист?
— Религиозный лидер. Машина взорвалась вместе с ним. И потом в Лондоне… тот бизнесмен…
— Тот, что купил авиалинию! — воскликнул Уилкокс, радуясь тому, что сумел вспомнить хотя бы это. — Только не говорите, что его тоже этот тип. Трех человек?
— И это только за прошлый год, а он в деле по меньшей мере десяток лет. — Брови у шерифа поползли вверх, и Мило понял — хватит. Ни к чему пугать людей. — Но, как я уже сказал, мне нужно поговорить с ним. Убедиться, что это он.
Уилкокс побарабанил по столу костяшками пальцев, да так, что стоявший рядом монитор чуть не запрыгал.
— Что ж, пойдемте. Поговорите.
Трех пьяниц и двух нарушителей семейного покоя шериф перевел в общую камеру, так что Сэм Рот остался один в комнатушке из шлакобетонных блоков со стальной дверью. Мило прильнул к зарешеченному окошку. Висевшая под потолком флуоресцентная лампа освещала худой матрас и алюминиевый туалет. Поиски Тигра давно стали для него навязчивой идеей. В 2001-м, оправившись от полученного в Венеции ранения и уйдя из Туризма, Мило решил, что, пока его коллеги ищут самого знаменитого мусульманина в мире, он посвятит себя розыску тех, кого называли «хирургами» терроризма.
Террористические акты уже по определению есть деяния грубые и кровавые. Но если кому-то вроде бен Ладена или аль-Заркави понадобится убрать конкретного человека, он обратится к профессионалу. Среди наемных убийц мало кто мог сравниться с Тигром.
Все последние шесть лет Мило, сидя в своем закутке на двадцать втором этаже офиса Компании, шел по следу киллера, но никогда не подбирался достаточно близко, чтобы арестовать его.
И вот он здесь, человек из прискорбно тощего файла, содержимое которого Мило знал едва ли не наизусть. Сидит на матрасе, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги. Сэмюель Рот, он же Хамад аль-Абари, он же Фабио Ланцетти — в Компании знали по меньшей мере еще пять его имен. Задержанный даже не поднял головы, чтобы посмотреть, кто это на него смотрит, а когда Мило вошел в камеру, лишь сложил руки на груди.
Шериф закрыл за ним дверь.
— Сэмюель, — сказал Мило, но подходить не стал, ожидая, пока арестант поднимет глаза.
Лицо в свете флуоресцентной лампы казалось желтоватым и изрезанным тенями, но сходство с тремя фотографиями в файле сомнению не подлежало. На одной, присланной из Абу-Даби, черты человека по имени аль-Абари частично скрывал белый тюрбан. На второй, из Милана, некто Ланцетти был сфотографирован в кафе на Корсо-Семпионе в компании рыжебородого мужчины, идентифицировать которого так и не удалось. Третья, взятая из материала, отснятого системой видеонаблюдения, зафиксировала его появление у мечети во Франкфурте, где он заложил бомбу под черный «мерседес-бенц». И везде тяжелые брови, впалые щеки, черные глаза и высокий, узкий лоб. Иногда усы и борода скрывали часть лица, но сейчас единственной маской была трехдневная щетина. Кожа шелушилась от старого загара.
— Сэмюель Рот. Будем пока называть вас так — легче произносить.
Рот только моргнул в ответ.
— Вы понимаете, почему я здесь. К вашим проблемам с женщинами это отношения не имеет. Мне нужно знать, для чего вы прибыли в Соединенные Штаты.
— Как тебя зовут, ты, мудак? — спросил Рот по-русски.
Мило поморщился. Что ж, придется подыгрывать. По крайней мере, местные парни ничего не поймут.
— Я Мило Уивер из Центрального разведывательного управления, — тоже по-русски ответил он.
Сэмюель Рот усмехнулся, как будто более смешного имени еще не слыхал.
— Что?
— Извини, — сказал Рот, на этот раз по-английски, и поднял руку. — Признаться, не ожидал, что сработает.
