— Что?
— Извини, — сказал Рот, на этот раз по-английски, и поднял руку. — Признаться, не ожидал, что сработает.
Говорил он с легкой запинкой, как человек, принявший лишнего.
— Что сработает?
— Я тебя помню, хотя в последнее время многое забываю.
— Не будете отвечать на вопросы, придется применить спецсредства. Полномочия у меня есть. — Усталые, налитые кровью глаза дрогнули. — Вы сильно рисковали, приехав в Штаты. Причина для этого может быть только одна. Кого планировали убить?
Рот пожевал губу.
— Может, тебя.
— Мы проследили вас от Барселоны. Мехико. Даллас. В Новый Орлеан приехали на арендованной машине. Там же подобрали подружку. Хотели узнать, выжила ли она после «Катрины»? Сменили паспорт на итальянский — Фабио Ланцетти. В Миссисипи опять воспользовались израильским. Хороший трюк, но проходит не всегда.
— Тебе лучше знать.
— Мне?
Сэмюель Рот вытер сухие губы, сдерживая кашель, и заговорил немного глуховато.
— Я много о тебе слышал. Мило Уивер. И не только. Александер. Мне привычнее называть тебя так. Чарльз Александер.
— Не понимаю, о чем вы.
Мило небрежно пожал плечами — за пределами Компании этого никто не должен был знать.
— История у тебя длинная, — продолжал Рот. — И интересная. Был Туристом.
— Все любят отдыхать, путешествуя.
— Помнишь две тысячи первый? До того, как мусульмане расстроили весь бизнес. Амстердам. Тогда меня беспокоили только такие, как ты. Люди, работающие на правительство. Сейчас же… — Он покачал головой.
2001-й Мило помнил лучше, чем многие другие годы, — то был год перемен.
— Я никогда не был в Амстердаме, — соврал он.
— Любопытный ты тип, Мило Уивер. Я видел личные дела многих, но ты… В твоей истории нет… как бы это сказать… нет центра.
— Центра? — Мило сделал два шага вперед.
Тигр устало закрыл глаза.
— Нет мотивации, которая связывала бы события твоего прошлого.
— Почему же? Машины и девочки. У вас разве другая мотивация?
Сэмюелю Роту это, похоже, понравилось. Он снова вытер губы, пряча усмешку, но глаза над загорелыми щеками остались влажными, больными.
— Собственное благополучие тебя определенно не мотивирует, иначе ты был бы где-нибудь еще. В Москве, например. Там об агентах заботятся.
— Так вы русский?
Рот пропустил вопрос.
— Может, просто хочешь быть на стороне победителей? Некоторым нравится прогибаться вместе с историей. Но история — штука верткая. Сегодня — глыба, завтра — груда камней. Нет. — Он покачал головой. — Тут другое. Думаю, ты предан семье. Это больше похоже на правду. У тебя ведь жена и дочь? Тина и… Стефани?
Неожиданно для самого себя Мило выбросил руку, схватил арестованного за ворот рубашки и рывком оторвал от матраса. Теперь, вблизи, он увидел то, чего не видел раньше: розовые язвочки на сухом, шелушащемся лице. Это был не загар. И в дыхании Рота тоже было что-то плохое, больное.
— Они здесь ни при чем, так что их не впутывай, — сказал Мило и разжал пальцы.
Рот упал на матрас, ударившись головой о стену. И как ему удалось так повернуть допрос?
— Я ведь только пытался завязать разговор, — объяснил киллер, потирая затылок. — Для того сюда и приехал. С тобой повидаться.
Мило молча шагнул к двери.
— Ты куда?
Хорошо — в голосе беспокойство. Мило постучал, и один из помощников шерифа тут же завозился с ключом.
— Подожди! — крикнул Рот. — У меня информация!
Мило открыл дверь и, не оборачиваясь — хотя Рот окликнул его еще раз, — вышел из камеры. Вышел и зашагал по коридору. За спиной захлопнулась стальная дверь.
Стоя на полуденной жаре, Мило долго возился с новым служебным телефоном «Нокия», освоить который полностью еще не успел. Отыскав наконец нужный номер, он отошел в сторонку, к припаркованной бело-голубой машине. Собиравшиеся в небе тучи обещали грозу. Гудки оборвались резким вопросом Грейнджера:
— Что еще?
Обычно с таким раздражением реагируют те, кого разбудили среди ночи, но сейчас время близилось к полудню.
— Это он.
— Хорошо. Полагаю, он не очень разговорчив?
— В общем-то, нет, но пытается вывести меня из себя. Он видел мое личное дело. Знает о Тине и Стеф.
— Господи. Откуда?
— У него тут подружка. Может, она что-то подскажет. Ее сейчас привезут. — Мило помолчал. — И еще, Том. Он болен. По-настоящему. Боюсь, переезда не вынесет.
— Что у него?
— Пока не знаю.
Грейнджер вздохнул, а Мило представил, как он откатывается от стола на своем аэроновском стуле и смотрит в небо за окном. Глядя на растянувшиеся вдоль главной улицы Блэкдейла пыльные здания из светлого кирпича — половина из них пустовали, но были прикрыты флагами по случаю Дня независимости, — Мило вдруг поймал себя на том, что завидует шефу.
— К твоему сведению, — сказал наконец Грейнджер, — у тебя есть час, чтобы его разговорить.
— Сам знаю.
— Не знаешь. Какой-то идиот в Лэнгли послал письмо с открытого сервера. Последние полчаса я только и делал, что отбивался от запросов из АНБ. Меня уже колотит при слове «юрисдикция».
Помощник шерифа влез в машину и включил мотор. Мило вернулся к стеклянной двери участка.
— Я все-таки надеюсь на его подружку. Не знаю, что за игру он ведет, но играть по своим правилам я заставлю его только тогда, когда получу какие-то козыри. Или если прижму как следует.
— А сможешь?
Одна полицейская машина выехала со стоянки, и ее место сразу же заняла другая. Провожая взглядом отъехавшую, Мило думал, что шериф, возможно, и закроет глаза на грубое отношение к арестованному, но вот его помощники… Была в них некая сомнительная простота.
— Будет видно, когда поговорю с девушкой.
— Если бы на меня не орали все утро, я бы сказал так: ломай его и готовь к отправке. А сейчас у нас нет выбора.
— Думаешь, заберут и не поделятся?
Шеф хмыкнул.
— Я не хочу делиться. Так что веди себя прилично, и пусть они забирают его себе, но все, что он тебе скажет, остается у нас. О'кей?
— Понял. — В выбравшемся из машины полицейском Мило узнал Лесли, которого Уилкокс отправлял в мотель, за Кэти Хендриксон. Вернулся Лесли один. — Перезвоню позже, — бросил он и дал отбой. — Где девушка?
Лесли нервно покрутил в руках широкополую шляпу.
— Выписалась, сэр. Еще вчера вечером, через пару часов после того, как мы ее отпустили.
— Ясно. Спасибо.
Возвращаясь в участок, Мило позвонил домой, хотя и знал, что трубку в это время снять некому. Тина проверит сообщения, когда поймет, что он опаздывает. Получилось коротко и сухо. Он сказал, что сожалеет, но этим и ограничился. Ничего, через неделю они все поедут в «Дисней уорлд», и у него будет куча времени и возможностей, чтобы искупить вину перед дочерью. А еще Мило предложил, чтобы Тина позвала Патрика, биологического отца Стефани.
— И сними все на камеру, ладно? Хочу посмотреть.
Уилкокса он нашел в комнате отдыха, где тот сражался с автоматом, раздающим содовую.
— Лимонадом сыт по горло, — сказал шериф и погрозил пальцем. — Проболтаетесь моей супруге — я вам не прощу.
— Предлагаю сделку, — Мило подошел ближе. — Я не выдаю вас жене, а вы оставляете меня на часок с арестованным. Без посторонних.
Уилкокс выпрямился и посмотрел на него сверху вниз.
— Хотите потолковать с глазу на глаз?
— Именно так, сэр.
— Думаете, это хорошая идея?
— А почему бы и нет?
Шериф потер затылок, и Мило заметил, что его бежевый воротник уже побурел от пота.
— Понимаю. Газеты просто едят вас заживо, парни. Каждый день что-нибудь новенькое насчет коррупции в ЦРУ. Это к тому, что я-то умею держать язык за зубами, но в таком городишке, как наш…
— Не беспокойтесь, я знаю, что делаю.
Шериф сморщил нос.
— Вопрос национальной безопасности?
— Совершенно верно, Мэнни. Самой что ни на есть национальной и в высшей степени безопасности.
Когда Мило вернулся в камеру, Сэмюель Рот сидел с таким видом, как будто в ожидании продолжения подключился к некоему источнику энергии.
— Еще раз здравствуй, — сказал он, когда дверь закрылась.
— Кто показывал вам мое личное дело?
— Друг. Бывший друг. — Рот помолчал. — Ладно. Враг. Мой злейший враг.
— Я его знаю?
— Даже я его не знаю. Ни разу с ним не встречался. Общение только через посредника.
— То есть он — клиент.
Сухие губы расщепились, Рот улыбнулся.
— Точно. Он-то и дал мне на тебя кое-какой материал. Сказал, подарок, компенсация за причиненные неудобства. Сказал, что это ты помешал мне выполнить работу в Амстердаме. А еще сказал, что ты ведешь мое дело. Вот почему я здесь.
