— Но, он все отрицает, — возразил Чернов, — И я почему-то ему верю.
— А ты надеялся, что он сразу во всем сознается? — усмехнулся Нещерет, — Просто ты по натуре своей человек мягкий и продолжаешь людям верить на слово. А в нашей работе нужно верить только фактам. С таким отношением к людям тебе надо было в замполиты идти, а не в КГБ.
— Хорошо, а как тогда объяснить, что грузовая кабина вертолета Ковальчука была не плотно закрыта? Как это мог сделать Козак, если вертолет закрывает только старший техник, — возразил начальнику Чернов.
— Очень просто. Я уже думал над этим. Козак мог проходить мимо вертолета, когда там двери были открыты, и в этот момент положить на полозья какой-нибудь предмет. Например, болт. Ковальчук, закрывая дверь изнутри, мог его и не заметить. Таким образом, образовалась щель.
— Хорошо, — не унимался Чернов, — А цель этих действий? В чем заключается мотив?
— А вот на этот вопрос вы с Мухиным должны мне ответить, — серьезно заявил Нещерет, — Может быть, Ковальчук спит с женой Козака, и тот, узнав об этом, решил отомстить ему. Может быть, Ковальчук задолжал Козаку деньги и не хочет отдавать? Да, вариантов куча. Поэтому я гадать не буду, выясняйте характер их взаимоотношений, а потом будем делать выводы. Пока, все улики против Козака: найденная в вертолете канистра с керосином принадлежит ему, след от охотничьих лыж — тоже его, стропа, которую использовали в качестве бикфордова шнура — ее можно взять где угодно, благо в авиации этого добра хватает. Если я ошибаюсь, убедите меня в обратном. Подтвердите его алиби, которого пока у него нет. Я нормальный человек, но верю фактам, а не эмоциям. Если я окажусь не правым, то не постесняюсь это признать.
Он вопросительно посмотрел в глаза Чернову. Чернов, не стал долго выдерживать паузу и предложил:
— Юрий Иванович, у меня есть предложение, как внести ясность в этот вопрос.
— И каким же образом?
— Мы устанавливаем с Козаком, так называемый, ложный оперативный контакт и даем ему задание выйти на разговор с Ковальчуком. Сами, в тайне от проверяемого, будем контролировать их разговор через возможности оперативно-технического отдела областного Управления. Ни Козак, ни Ковальчук об этом знать не будут, поэтому мы сможем быстро проверить характер их отношений, а также выясним, насколько откровенен с нами Козак.
— Мысль, хорошая, — согласился Нещерет, — Вот только где ты предлагаешь установить прослушку?
— Я думаю, будет лучше, если на квартире у Ковальчука, желательно на кухне. Обычно там проходят все разговоры.
— А если они решат поговорить в гараже? Что тогда? — резонно заметил руководитель.
— Для этого Козаку сразу отработаем линию поведения, чтобы он взял бутылку и вечером зашел домой к соседу. Тем более, что повод для разговора есть, и повод серьезный. Как никак прошел обыск в их совместном гараже.
— Логично, — опять согласился Нещерет, — Но ты должен понимать, что вопрос о проведении оперативно-технического мероприятия за один день не решается. Необходимо время.
— Ковальчук будет находиться в лазарете, как минимум еще 4 дня. Если надо, я договорюсь с начмедом, чтобы его продержали еще пару суток.
— Принимается, — ответил Нещерет, — В таком случае не будем терять времени. Вы с Мухиным занимайтесь проверкой их взаимоотношений, а я вспомню молодость, поеду в Мурманск решать вопрос по использованию техники.
— Тогда, к Вам еще одна просьба, — произнес Игорь.
— Говори.
— Решите вопрос со следователем, чтобы военная прокуратура не принимала пока никаких мер пресечения по отношению к Козаку, иначе у нас ничего не получится, — попросил Чернов.
— Само собой, — уверенно ответил начальник.
Он хлопнул ладонью по колену и решительным шагом вышел из кабинета.
В течение четырех дней Чернов и Мухин с помощью своих негласных помощников, восстанавливали историю взаимоотношений между капитанами Козаком и Ковальчуком. В результате, всплыло несколько интересных моментов из прошлой жизни каждого. В частности, оказалось, что в лейтенантские годы они сожительствовали с сестрами официантками из летной столовой, хотя каждый из них в то время уже был женат. Одно время Ковальчук и Козак были закреплены за одним вертолетом и числились в одном экипаже. Даже имел место случай драки между ними на День военно-морского флота и много других курьезов. Но все это у них было в молодости. Ничего такого, что могло бы повлечь конфликт в последние годы, негласные помощники вспомнить не могли.
Вместе с тем, на согласование и подготовку проведения оперативно-технического мероприятия ушло 5 дней. Как всегда не обошлось без накладок. В тот день, когда в квартире Ковальчука устанавливали прослушивающее устройство, последнего неожиданно выписали из лазарета. Поэтому Чернову пришлось перехватывать хозяина квартиры на подходе к подъезду дома и везти на служебной машине в Североморск в военную прокуратуру на допрос. С его женой получилось проще. Ее заблаговременно вызвали в гинекологический кабинет на плановый осмотр, где по стечению обстоятельств работала супруга майора Мухина. А тем временем, Виктор Николаевич инструктировал капитана Козака в отношении предстоящей встречи с соседом и давал последние наставления по линии поведения. Результат предстоящей беседы все ожидали с большим нетерпением.
* * *
Как и было обговорено заранее, капитан Козак сидел вечером возле окна и ждал приезда домой своего соседа. Его жена несколько раз пыталась выяснить причины столь нехарактерного поведения мужа, но тот принципиально молчал. В конце концов, женщине надоело задавать ему одни и те же вопросы, и она удалась в комнату, где села смотреть нескончаемый сериал «Рабыня Изаура». Наконец, в половине восьмого вечера, на аллее ведущей к дому, показалась фигура капитана Ковальчука. Козак терпеливо выждал рекомендованные 15 минут и, завернув в газету бутылку спирта, вышел на лестничную клетку. Его жена настолько была увлечена фильмом, что даже не заметила ухода мужа.
После звонка, дверь почти сразу же открыл хозяин квартиры.
— Саня, что случилось? — спросил Ковальчук.
— Надо поговорить, — полушепотом произнес Козак.
— Может в другой раз, — извиняющимся тоном предложил Ковальчук, — Я после больнички хотел помыться, тем более, сегодня еще и на допросе был. Поверь, устал, как собака.
— Вася, дело серьезное, ждать не могу, — настаивал штурман.
Ковальчук тяжело вздохнул и посторонился, пропуская гостя в коридор. Козак прошел прямо на кухню и демонстративно поставил бутылку на стол.
— Нет, нет, нет, — возмутился Ковальчук, — Я с этим делом пас. И так еле оклемался.
— А я выпью, — сказал Козак и налил себе четверть стакана. Не произнося никакого тоста, он молча выпил и занюхал кусочком хлеба, лежащим на столе. Ковальчук, стоя в дверном проеме, молча наблюдал за гостем.
— Так, что у тебя за дело ко мне? — спросил он, — Компанию некому было составить?
— Мне не до смеха? — начал Козак, — Меня тоже на допрос вызывали и более того, теперь я у них главный подозреваемый.
— Ты? — удивился Ковальчук, — Почему именно ты, а ни кто-то из нашего полка?
— Да потому что они нашли следы охотничьих лыж, сразу же после попытки поджога.
— А с чего они решили, что это следы твоих лыж, а не чьих-то других. Они что у тебя, какой-то специфический след оставляют?
— Да, в том-то и дело, что охотничьи шире спортивных, а как оказалось, такие в гарнизоне только у меня одного. Более того, в гараже под ними во время обыска обнаружили замерзшую лужу воды.
— Ну и что? — возразил хозяин, — Ты мог на них пройтись. После прогулки они оттаяли, а потом лужа на морозе замерзла. Что, это криминал?
— Да, в том то и дело, что я с весны на лыжах никуда не ходил? — ответил Козак.
— Так ты хочешь сказать, что это я их брал? — с обидой спросил Ковальчук, осознав на что намекает гость, — Я никогда без спроса чужого не беру.
— А как тогда, моя канистра с керосином оказалась у тебя на вертолете? — согласно полученного инструктажа, продолжал задавать вопросы Козак.
— Какая канистра?
— Та самая, которую я привез тебе из Уфы. Я помню, что в гараже они были за ширмой рядом. А во время осмотра оказалось, что твоя на месте, а моей нет.
— А, ну, я ее брал. Мне нужно было набрать керосина для промывки двигателя на автомобиле, — сбиваясь, ответил Ковальчук.
— Ну и брал бы свою, что ж ты мою взял?
— Моя была полная, а твоя пустая, вот я ее и взял, — стал оправдываться Василий.
— Не хитри, моя тоже была с керосином и как ты объяснишь, что потом она оказалась у тебя на вертолете, тем более при таких обстоятельствах?
Ковальчук замолчал на целую минуту, Козак не моргая смотрел на своего собеседника и терпеливо ждал ответа.
