— Я все узнал. Но появились новые вопросы, — Чернов положил на стол поквартирный список соседей Ковальчука.
Нещерет внимательно перечитал его дважды, а затем, отбросив список в сторону и, подняв глаза на Чернова, спросил:
— Козак Александр из соседней квартиры — это тот самый, кого вы подозревали в организации предыдущих поджогов?
— Именно, — тихо ответил Чернов.
— Чем дальше в лес, тем толще партизаны, — тяжело вздохнув, произнес Нещерет и, вновь взял в руки список.
— Товарищ, начальник, — иронично обратился Чернов к старшему коллеге, — Пока Вы будете принимать командирское решение, я с Вашего позволения, опрошу одного негласного источника. Вдруг что-то интересное сообщит.
— Только, будь другом, хватит новых вопросов. Узнай от него что-нибудь конкретное. А то мой мозг не выдержит такой нагрузки. Закипит, — улыбаясь, попросил Нещерет.
— Тут уж, как карта ляжет, — ответил Игорь, вновь выходя из кабинета.
Чернов шел на вычислительный центр для встречи с капитаном Бондаренко. Тот много лет сотрудничал с Особым отделом КГБ, но в последнее время эти контакты стали происходить реже, потому что круг его общения агента значительно сузился. Благодаря новому месту службы, на аэродроме он практически не появлялся. В силу преклонного для младшего офицера возраста, дружеские отношения он сократил до минимума, отдавая предпочтение семье и домашнему хозяйству. На свой страх и риск, Владимир Федорович держал в заброшенном сарае за пределами гарнизоном несколько свиней и очень гордился своими фермерскими успехами. Помимо этого, он промышлял ловлей зайцев петлями, хотя старался не распространяться на эту тему.
— Какими судьбами? — воскликнул старый капитан, увидев на пороге Чернова.
— Шел мимо, дай думаю, зайду, — традиционной фразой ответил майор.
— Не надо мне рассказывать сказки. Ты часто мимо ходишь, а вот заходишь редко.
— Вы правы, Владимир Федорович. Каюсь, грешен. Захожу только по необходимости. Рутина затянула и никак не могу с ней разделаться, — попытался оправдаться Игорь.
— Хорошо, можешь считать, что извинения приняты, — улыбнулся капитан, — Рассказывай, что тебя привело ко мне?
— Вы, наверное, слышали, что в третьей эскадрилье пытались поджечь вертолет?
— Слышал, — ответил Бондаренко, — Но боюсь, что вряд ли тебе чем-то смогу помочь. Мне никто никаких подробностей не рассказывал.
— Мне нужна ваша консультация, — пояснил майор и сразу же продолжил, — На вертолете кто-то перерезал блокирующий трос на грузовой кабине. Я пробовал его перерезать штык-ножом, но безрезультатно. Чем его можно перекусить?
Бондаренко молча, не вставая со стула, открыл ящик стола, вытащил оттуда специальные кусачки и тонкий стальной тросик, напоминающий тот, которым была заблокирована дверь вертолета. Он, также молча, практически без усилий, отрезал два небольших кусочка и протянул их Игорю. Затем улыбнулся и сказал:
— Чудак-человек, и за этим ты ко мне пришел? Да эти кусачки есть у любого техника в наборе инструментов.
— А Вам они зачем? — поинтересовался Игорь.
— Как зачем? Петли на зайцев делаю, — спокойно ответил тот и предложил, — Чаю хочешь?
Чернов отрицательно покачал головой. Затем, подошел к окну и стал молча смотреть в окно. На улице уже было темно и кроме своего отражения в стекле ничего не было видно. Бондаренко не спеша, налил кипяток в кружку, положил туда три куска сахара и опустил ситечко с заваркой. Периодически он посматривал на гостя, но не мешал ему собраться с мыслями.
— А когда на зайцев петли ставите, Вы в сопки на лыжах ходите? — выйдя из состояния замешательства, спросил Игорь.
— Да делать мне больше нечего, — удивился капитан, — Я их ставлю сразу за свинарником. Зайцы — зверьки не глупые. Они к человеческому жилью тянутся, потому что там всегда зимой корм найти можно. Их даже вокруг аэродрома больше, чем кошек на помойке.
— А куропатки? — неожиданно поинтересовался Игорь.
— Что куропатки, — не понял Бондаренко.
— Куропатки тоже к человеческому жилью тянутся?
— Да, ну что ты, — протянул капитан, — Куропатки — птицы пугливые и осторожные. Они человека близко к себе не подпускают. Вот их нужно подальше от гарнизона искать.
— Спасибо, Федорович, — радостно воскликнул Чернов, — Ты не представляешь, как ты мне помог.
Он схватил свободную руку капитана и стал ее трясти так, что собеседник разлил чай на стол. Затем, схватив шапку, бегом выскочил из его каморки. Бондаренко посмотрел ему в след, вытер рукавом стол и произнес:
— Какие ж они все чокнутые эти особисты. Хоть бы раз нормальный попался.
Подойдя к штабу, Чернов вспомнил, что сегодня даже забыл пообедать. Заходить в отдел, и в который раз рассказывать Нещерету о результатах проведенных бесед у Игоря желания не было. Нужно было связать воедино все, что было получено за последние дни. Он решил пойти домой и там все спокойно обдумать. В последнее время, как ни странно, но именно дома, а не в рабочем кабинете, Игорю приходили в голову самые неожиданные решения. Вечером он долго не мог заснуть, в его, казалось бы, стройной цепочке рассуждений не хватало одного или двух звеньев для того, чтобы быть абсолютно уверенным в правоте своих предположений. Так, незаметно, он погрузился в сон.
Утром он проснулся позже обычно, и наскоро приведя себя в порядок, выдвинулся на службу. На удивление, в кабинете начальника с утра оказалось достаточно многолюдно. Там уже сидели секретарь отдела прапорщик Гринчик, майор Мухин, майор Дубовик и представитель военной прокуратуры, которого ранее Игорь видел на аэродроме.
— Очень хорошо, что ты подошел, — не обращая внимания на опоздание подчиненного, обратился Нещерет к Чернову, — К нам приехал товарищ из военной прокуратуры с очень серьезными намерениями.
Гость встал с места и представился:
— Капитан Максимов Алексей Михайлович, старший следователь военной прокуратуры.
В ответ Чернов назвал себя и протянул ему руку.
Моим руководством, — начал капитан, — принято решение о возбуждении уголовного дела по последнему факту. — Он вытащил из папки и показал всем постановление, — В связи с этим, у меня есть санкция на проведение обысков в гарнизоне. Фамилии в постановлениях не указаны, поэтому обыскивать будем тех, кого вы посчитаете нужным. У нас подобное не практикуется, чтобы на месте решать кого обыскивать, но, учитывая, что в этом году аналогичные ЧП уже имели место, военный прокурор пошел на такой беспрецедентный шаг и взял на себя полную ответственность.
— 37 год отдыхает, — тихо шепнул Мухин Дубовику и улыбнулся.
Представитель прокуратуры никак не отреагировал на эту реплику, а только вытер платком пот со лба и продолжил:
— Нами проведены экспертизы изъятых с места происшествия вещественных доказательств. В результате установлено, что в канистре находился керосин. В качестве бикфордова шнура использовалась парашютная стропа, пропитанная тем же керосином. Возгорание не произошло только из-за того, что оплавилась горловина канистры и жидкая пластмасса залила горящий шнур. В результате низкой температуры воздуха, испарения керосина были незначительными, поэтому не произошло ожидаемого возгорания. Если б вместо керосина в канистре находился бензин, то взрыв произошел бы в считанные секунды. У преступника не было бы даже времени скрыться с места преступления.
Капитан положил заключение на стол, и, обращаясь ко всем присутствующим, спросил:
— Ну, с кого начнем?
Не успел Чернов предложить свою кандидатуру, как его перебил Нещерет:
— Мы с офицерами посовещались и решили, что в первую очередь необходимо провести обыск в гараже у капитана Козака.
Чернов с Мухиным удивленно переглянулись и одновременно перевели взгляд на начальника.
— Что Вы на меня смотрите? — спросил Нещерет, — Вы сами говорили, что в обоих случаях были следы охотничьих лыж. И сами меня уверяли, что такие лыжи есть только у Козака.
— Я вас ни в чем не уверял, — буркнул Мухин.
— Ну, какая разница, кто мне об этом говорил. Вы оба его проверяли. И Вы, Виктор Николаевич, не представили мне никаких данных, которые бы свидетельствовали о невиновности этого офицера.
— Я не пойду на обыск, — категорично заявил Виктор, — Мне с этим человеком еще служить. Вдруг ничего не найдем, как я потом людям в глаза смотреть буду.
— А, кстати, что будем искать? — вмешался в разговор следователь.
— Как что? — удивился Нещерет, — Сами лыжи, керосин, стропы и все остальное, что может иметь отношение к поджогу. Виктор Николаевич, — обратился он к Мухину, — вызывайте в отдел Козака.
Тот, тяжело вздохнув, набрал номер телефона командира полка и передал тому просьбу своего руководителя. Затем, вытащив пачку сигарет и, вспомнив, что заместитель начальника не курит, спросил:
