— Товарищ капитан?! — ошалело проговорил он.
Да, это был, несомненно, он — гвардии капитан Ланевский, "батяня", командир разведвзвода его полка.
Серега всю жизнь хотел служить в "десантуре". Это была его цель. Мания. Романтика "крылатой пехоты", подогреваемая многочисленными фильмами и рассказами самих бывших десантников-"афганцев", прочно влилась в самое его существо. Но было серьезное препятствие: рост. Белокурый, голубоглазый, накачанный парень, Сергей имел всего метр семьдесят от пола. В военкомате ему посоветовали о ВДВ забыть. Но Серега не унывал. Два месяца проторчал на "девятке" в Краснодаре. Ругался, прятался, не выходил, когда вызывали. И все-таки добился… 8-я гвардейская десантно-штурмовая дивизия! Элита! Силища могучая!
Готовили "молодняк" так, что некоторые просто не выдерживали. Ни физически, ни психологически. Но их поднимали на ноги и снова гоняли, до тех пор, пока те не превращались из военнослужащих в бойцов. Как потом оказалось, готовили с дальним прицелом…
Когда "духов" выбивали из Дагестана, Серегин полк не участвовал. Но держали их на постоянном взводе, воспитывали злость, науськивали, как бойцовских псов. После долгих мытарств младшего сержанта Смотрова зачислили в разведвзвод. А это уже элита в элите. Сергей был горд собой. На него смотрели с уважением, несмотря на маленький рост. Доказал всем, что может себя защитить и задачу выполнить не хуже двухметровых быков. Это Ланевский Сергея подметил. Взял к себе.
Ну а потом — Чечня. Дивизию бросили в бой. Навоевался вдоволь. "Имел честь" сражаться под командованием Шаманова. И все время с Ланевским. Потерь почти не имели. Трехсотые только. В том числе и Серега. Плечо прострелили. Удачно. Без последствий. Но "заварушка" была серьезная. В октябре 1999-го, в районе Гудермеса. Сам-то город "духи" сдали русским без боя. Почему? Серому чего-то там объясняли, что у "духов" единства нет, и Гудермес держали какие-то не те "духи", которые в Грозном, вражда у них вроде бы, и вообще Грозному гудермесские не подчиняются. Но ему это было "до фени". Он не вникал. Просто дрался, как умел. Так вот: город-то сдали, но, видать, толи не все "духи" подчинились, то ли в том районе другие отряды чеченские были… Не суть. Ранили, короче, в бою — вот и весь разговор. Его тогда этот самый Ланевский на своих плечах принес в расположение. Не то, чтобы жизнь спас, но что-то около того…
Смотров "дембельнулся" в начале ноября 2000-го. Предлагали на контракт оставаться, прапорщика сулили. Ну как же! Боевой опыт, орден Мужества… Но Серый по дому заскучал: по матери, по Ольке, по друзьям. Думал: "Съезжу домой, погуляю, а там вернусь". Ланевский говорил:
— Если оставаться решил — не уезжай, не вернешься. Засосет "гражданка". Уж ты мне поверь.
Не поверил. А зря. Вольная мирная жизнь именно что "засосала", закрутила пьянками, долгим сном по утрам, мамиными обедами. Да и больно понравилось Сереге просыпаться каждое утро в объятиях любимой. Не вернулся. Кенты писали, что посадили Ланевского. Надолго. "Пятнашка", вроде бы… "Духов" пленных грохнул. Сергей верил: мог грохнуть. Но без причины так никогда бы не поступил. Либо в отместку за ребят, либо выхода другого не было. И вот на тебе…
— Здорово, батяня, — солдаты обнялись, — А ты чего? Тебя же посадили! Или все — откинулся?
— Любопытный ты стал, сержант, — по-доброму ухмыльнулся капитан. — Раньше ты таким не был. Что, гражданка "поправила"?
— А чего не "поправить"? — весело ответил Сергей. — Дом, красивая жена, "что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость"?
— Ну ты это брось… Старость. Пойдем лучше по пивку выпьем.
Они спустились по улице Кирова, повернули на Комсомольскую и сели за столик в открытой "кафешке" "Юпитер", напротив кинотеатра. Заказали водочки, какой-то закуски, пару пива.
— Иванов-то знаешь? Погиб, — тихо сказал Ланевский, наливая по пятьдесят.
— Да знаю, — грустно ответил Серега. — Мне пацаны писали. Это ж он в апреле, ну тогда, когда Вас захомутали?
— Так точно, тогда. Давай помянет Андрюху. Золотой пацан был. Светлая ему память.
Молча выпили.
— Ну ты расскажи хоть, как дела?
Они беседовали долго, не замечая никого вокруг. Сергею столько хотелось рассказать командиру. Незаметно осушили графинчик, и первый порыв выговориться, сообщить главное, основное, иссяк.
— А я ведь ненадолго к тебе, сержант, — после долгой паузы сказал капитан, и многозначительно добавил. — И по делу.
— По делу? — удивился Серый. — Какие-то проблемы, Петрович? Ты только скажи, мы любого разорвем…
— Да я и не сомневаюсь, — спокойно продолжил Ланевский. — Но проблем у меня нет. Хочу тебе работенку подкинуть. "Шабашку", так сказать…
— А чего, давай, — с готовностью заявил Смотров. — Я последнее время только и делаю, что по "шабашкам" мотаюсь. С кризисом этим, мать его так…
— Не спеши, — перебил его капитан. — Дело серьезное. По твоей так сказать, армейской специальности.
— В смысле, — оторопел Сергей. — Не понял?
— Повоевать, короче надо, сержант, — коротко и глухо резанул Ланевский. — На благо Родины. Недолго. Дело — на три-четыре дня. Не дольше. Здесь недалеко. Но не Кавказ.
Сержант долго смотрел на командира. Пытался понять, не шутит ли? Не шутил…
— Как это "немножко повоевать"? — медленно протянул, наконец, он. — С кем, когда, где, за что?
— Отвечаю по порядку, — капитан закурил. — Первое. С кем? Сам не знаю. Но догадываюсь. Меня самого во все детали не посвящают. Дело чекистское. Объяснили в общих чертах. Но я-то — не дурак. Пазлы складывать умею. И если все так, как я думаю, то дело это не такое уж и сложное и, даже больше, для страны нашей, которую мы с тобой защищали, нужное. Где? За кордоном, но недалеко. За сутки на машине доехать можно. Когда? Думаю, в ближайшие несколько недель. За что? Во-первых, за Родину, а во-вторых, за десять штук евро плюс карманные расходы. Прямо сейчас.
Сергей сглотнул слюну, во рту стало сухо, и он отхлебнул большой глоток из бокала с пивом.
— Работать будем группой, — продолжил Ланевский, — под моим командованием. Нелегально. Снарядят, как полагается. Но, я думаю, для тебя уже одно то, что тебе об этом рассказываю именно я, и что драться ты будешь вместе со мной — это уже какая-никакая гарантия, что тебя не кинут куда-нибудь на убой как пушечное мясо. Разве не так?
— Так-то оно так, конечно… — задумчиво проговорил Сергей. — Но вот скажи, тебе оно зачем? Неужто ради "бабок"?
Капитан многозначительно смотрел на Серого и молчал. И вдруг того осенило.
— Так вот оно что! — он начал поглаживать себя по макушке, не замечая этого. — Так вот ты откуда? Так вот почему ты…
— Ну ладно, сержант, — притворно жестко проговорил Ланевский. — Кончай лирику. Ты сам все понимаешь. Не дурак. Ты лучше скажи — со мной? Но предупреждаю, хорошенько подумай, прежде чем отвечать. Потому что если ты мне ответишь "да", то обратного хода не будет. Считай, что ты подписал на эту работу контракт кровью. Попытаешься "соскочить", они тебя накажут. Жестко накажут. И я тебе помочь не смогу. Скажешь "нет" — и можешь забыть о нашем разговоре. Я тебя не неволю. Понимаю, у тебя жена беременна, скоро отцом станешь… Так что думай, сержант, думай. Но думай сейчас. У меня времени нет.
Серега по жизни почти не курил, но тут вытащил из лежащей на столе пачки сигарету и глубоко затянулся. Он сидел молча минут пять и, казалось, глядел на сидящих за соседним столиком и без устали жужжащих о чем-то пустом двух девушек-"малолеток". Но смотрел, не видя, пустыми глазами. А затем твердо сказал:
— Я с тобой, Петрович. Мне бабки нужны. Очень. Тебя я знаю. Ты не подведешь. С другим бы не пошел. А с тобой хоть в огонь и воду. Тем более, если ты говоришь, дело полезное… Говори, чего делать.
— Пока ничего, — ответил Ланевский.
Видимо другого ответа он и не ждал. Открыл барсетку, вытащил туго набитый конверт и протянул Сергею.
— Это "бабки". Десять штук. Евро. Как договорились.
Смотров, сверкнув глазами, тут же засунул их в боковой карман брюк.
— А теперь слушай, — продолжил капитан, доставая второй запечатанный конверт, но уже потоньше. — Это, — он потряс им в руке, — ты спрячешь дома. Да так, чтобы ни дай Господь никто не нашел! Здесь — паспорт, тысяча евро на дорожные расходы и место, адрес с полным описанием, куда ты должен прибыть. Понял.
— Понял, — ответил сержант.
— Ты живешь своей обычной жизнью и ждешь моего звонка. Я позвоню тебе и скажу: "Сергей Константинович, товар должен быть…" и скажу когда, в среду, четверг, или в другой день. Ты должен мне ответить: "Спасибо, Дмитрий Петрович, я уже подготовил его к отправке". И я буду знать, что ты выезжаешь. Так вот в тот самый день на текущей неделе, который я назову, ты и должен быть в том самом месте, которое указано в бумаге, которая у тебя в конверте. Ровно в 21.00. Ты все уяснил, Сергей.
