– Болен… Он предатель. Его фюрер терпеть не мог. Геринг предложил фюреру сдать ему управление государством. Фюрер исключил его из партии перед смертью, о чём он пишет в завещании.
– Геринг болен, Гудериан болен и ещё другие, – усмехается Чуйков. – Где Риббентроп? Он ещё не болен?
– Он в Мекленбурге, – говорит Кребс. – Вместо него фюрер назначил Зейсс-Инкварта.
– Кто же будет вести переговоры с СССР и союзниками? – спрашивает Чуйков.
– Может быть, я. Если смогу уведомить всех, назначенных фюрером, тогда – они. Борман – практический исполнитель завещания. Из нового правительства в Берлине лишь он и Геббельс, и они знают о смерти фюрера и о его завещании.
– А что будут делать другие члены правительства Гитлера?
– Они выполнят приказ фюрера и уйдут в отставку.
– Как вы думаете, это правительство будет признано войсками?
– Если будет возможность быстро это сделать, войска выполнят волю фюрера.
– Связь у вас с другими районами существует?
– Как только наступит временное перемирие, я и Борман поедем и поговорим с народом.
– Значит, правительство создано, и вы хотите дать ему возможность работать на территории Германии, чтобы потом продолжать войну? – хмурится Чуйков.
– Чтобы потом вести переговоры, – невозмутимо говорит Кребс.
– Где сейчас труп Гитлера?
– Согласно завещанию он сожжён в Берлине через три часа после смерти. Сожжён в воронке от снаряда.
– Ваша задача – выполнять волю фюрера, и вы хотите, чтобы мы помогали вам в этом? – недоумевая, спрашивает Чуйков. – Я этого не понимаю. Пушки стреляют, а вы говорите о новом правительстве?
– Я хочу как можно скорее провести переговоры, чтоб новое правительство начало работать, – уверенно заявляет Кребс.
– Наши воины пойдут сейчас на штурм и поднимут на штыки ваше правительство. Вы это понимаете? – В этих словах Чуйкова улавливается плохо скрываемая угроза.
– Я потому и прошу о прекращении военных действий, – говорит Кребс. – Я глубоко убеждён, что если сейчас капитулирует берлинский гарнизон, это правительство никогда не будет образовано. Это станет шагом к невыполнению завещания фюрера.
– Значит, правительство согласно работать под охраной русских штыков? Интересно!
– Вопрос о полной капитуляции может быть решён через несколько часов, если собрать всё правительство в Берлине, – настаивает Кребс.
– Если вы не согласны на капитуляцию, значит, вы хотите драться до последнего?
– У меня других возможностей нет. После ликвидации группировки у вас не останется легального партнёра.
– Генерал, наверное, знает о заявлении трёх союзников о полной капитуляции Германии?
– До сих пор вам не с кем вести разговор. Нет легального партнёра. Дёниц находится не в Берлине и ещё ничего не знает, а мы без него не можем прийти к окончательному решению.
– Рейхсканцлер имеет право в решающие минуты принимать решения.
– Нет, это может на себя взять только президент. Неудобно, чтобы Дёниц принял это известие по радио. Кроме того, радиостанция в Берлине разбита.
– У вас есть радиопередатчики. Мы знаем, где они находятся.
– Только если мы быстро сообщим обо всём Дёницу, нам удастся создать новое правительство. – Кребс непреклонен. – Иначе Гиммлер примет свои меры. Эта попытка переговоров имеет целью, чтобы в Германии осталось легальное правительство.
– Прошу не беспокоиться, ни один из союзников не будет вести отдельных переговоров, – заверяет Чуйков.
– Я боюсь, что англо-американцы будут вести отдельные переговоры.
– Мы взаимно доверяем друг другу, мы союзники. Сепаратных переговоров не выйдет.
– Мы хотим попросить помощи Советского Союза в создании легального правительства и тогда вести со всеми переговоры. – Кребс продолжает старую тактику.
– Я как военный хочу скорее разделаться с берлинским гарнизоном, – откровенно говорит Чуйков.
– Если будем сопротивляться, то, конечно, мы погибнем.
– Не сегодня завтра мы вас раздавим!
– В Германии тогда создастся анархия…
– Какое влияние имеет ваше правительство и его клочок земли? – недоумевает Чуйков. – Я предлагаю капитуляцию. Сопротивление – безумие.
– Я ознакомил вас с моим поручением, других полномочий у меня нет. – Спокойно говорит Кребс.
Эти переговоры, по мере того как они длились, всё больше напоминали Чуйкову диалог глухонемых.
От неспокойных мыслей Чуйкова отвлекает телефонный звонок.
– Я предлагаю отослать одного немца обратно, чтобы успокоил остальных – делегация скоро вернется.
– Будет исполнено, товарищ Жуков!
– Я беспокоюсь в интересах заключения мира, а не только о своих, – говорит Кребс.
– Приходится опять сослаться на заявление трёх руководителей держав: мир после капитуляции, – повторяет свою позицию Чуйков.
– Полная и безоговорочная капитуляция может быть проведена лишь легальным правительством, – стоит на своём Кребс.
– Тогда Германия капитулирует де-факто!
– Это будет не
