Ибарра внезапно поднял голову, блеснули зубы.
– То есть он не знал, что жемчуг поддельный?
– Я думал, что он сбыл настоящее ожерелье и подменил его фальшивым,сказал я. Ибарра кивнул.
– Возможно.
– Он прихватил и еще кое-что, – сказал я. – Бумаги из портфеля у Барсали, из которых ясно, что он содержит любовницу в Брентвуде. Уолдо шантажировал обоих – мужа и жену, а они ничего не знали друг о друге. Это понятно?
– Понятно, – процедил Коперник хрипло, еле разжав губы. Лицо у него было по-прежнему, как сырой серый камень. – Валяй дальше, черт бы тебя побрал.
– Уолдо их не боялся, – сказал я. – Не скрывал, где живет. Это было глупо, но, раз уж он пошел на риск, избавляло от лишних хлопот. Сегодня миссис Барсали приехала сюда, чтобы выкупить свой жемчуг за пять тысяч.
Она не нашла Уолдо. Поднялась к нему в квартиру, а потом этажом выше, чтобы спуститься на лифте. Женское представление о конспирации. Так мы и встретились. Я привел ее к себе. Она-то и была в гардеробной, когда явился Эл Тессилоре, чтобы убрать свидетеля. – Я указал на дверь в гардеробную. – Она вышла со своим пистолетиком, ткнула его Элу в спину и спасла мне жизнь.
Коперник не шелохнулся. В лице у него появилось что-то жуткое. Ибарра вложил пилку в кожаный футлярчик и медленно засунул его в карман.
– Это все? – мягко спросил он. Я кивнул.
– И вот что еще – она назвала мне номер квартиры Уолдо, и я отправился туда искать жемчуг. А нашел мертвеца. В кармане у него был футляр из магазина «Паккард» с новыми ключами от машины. А на улице я нашел этот «паккард» и отвез его владельцу. Любовнице Барсали. Барсали послал сюда своего дружка из клуба «Спецциа» кое-что выкупить, а тот попытался это сделать не за деньги, которые ему дал Барсали, а с помощью пушки. Но тут Уолдо его обскакал.
– Это все? – тихо спросил Ибарра.
– Все, – ответил я, зализывая изнутри пораненную щеку.
Ибарра задумчиво осведомился:
– Что нужно тебе?
Лицо Коперника исказилось, и он хлопнул себя по длинной твердой ляжке.
– Ну и молодец этот парень, – пролаял он. – Покупается на бабу и нарушает все до единого законы – а ты спрашиваешь, чего ему нужно! Я ему выдам, что положено, итальяшка!
Ибарра медленно повернул голову и взглянул на него.
– Не думаю, – сказал он. – Ты ему можешь выдать только справку о состоянии здоровья, а в придачу все, чего он захочет. Он преподал тебе урок полицейской работы.
Коперник молча застыл на целую минуту. Никто из нас не шевелился. Потом Коперник подался вперед, и пиджак у него распахнулся. Из кобуры под мышкой выглядывала рукоятка служебного пистолета.
– Так что тебе нужно? – спросил он меня.
– То, что лежит на столе. Жакет, шляпа и поддельный жемчуг. И чтобы некоторые фамилии не попали в газеты. Много я прошу?
– Да, много, – сказал Коперник почти ласково. Он качнулся вбок, и пистолет сам собой вскочил ему в руку. Он уперся локтем в бедро и направил пистолет мне в живот.
А мне нужно, чтобы ты получил пулю в брюхо при сопротивлении аресту,сообщил он. – Мне это нужно из-за моего рапорта о том, как я задержал Эла Тессилоре. Из-за моих фотографий, которые напечатаны в утренних газетах. Мне нужно, чтобы ты не дожил до того дня, когда тебе вздумается над этим позубоскалить.
Во рту у меня внезапно стало жарко и сухо. Издали доносились порывы ветра. Они звучали как пушечные выстрелы.
Ибарра поерзал ногами по полу и холодно сказал:
– Оба твоих дела теперь закрыты, лейтенант. Все, о чем тебя за это просят – оставить здесь это барахло и не называть газетчикам кое-каких имен.
То есть не называть их окружному прокурору. Если он все же их узнает, тебе будет плохо.
Коперник сказал:
– Мне больше нравится по-другому. – Пистолет, отливавший синевой, не шелохнулся у него в руке. – И можешь молиться богу, если ты меня продашь.
Ибарра заметил:
– Если найдут эту женщину, выяснится, что ты подал фальшивый рапорт и обманул собственного напарника. Через неделю в полиции твое имя и вспоминать-то перестанут – от него всех будет тошнить.
Раздался щелчок взведенного курка, и я увидел, как палец Коперника скользнул на спусковой крючок.
Ибарра встал. Пистолет метнулся в его сторону. Он произнес:
– Сейчас увидишь, какие трусы итальяшки. А ну-ка, спрячь пушку, слышишь, Сэм.
Он двинулся вперед. Сделал четыре ровных шага. Коперник сидел не дыша, словно каменная статуя.
Ибарра сделал еще шаг, и внезапно пистолет затрясся.
Ибарра спокойно сказал;
– Убери его, Сэм. Не теряй голову, и все останется как было. Потеряешь – сам себя угробишь.
Он сделал еще шаг. Коперник разинул рот, глотнул воздуха и сразу обмяк в кресле, словно его ударили по голове. Глаза у него закатились.
Ибарра так быстро выхватил у него пистолет, что я не уследил, и отступил назад, держа оружие в опущенной руке.
– Это все из-за ветра, Сэм. Забудем об этом, – произнес он все тем же ровным, даже учтивым тоном.
Плечи у Коперника дрогнули, и он зарылся лицом в ладони.
– Ладно, – промычал он сквозь пальцы. Ибарра неслышно пересек комнату и открыл дверь. Он лениво посмотрел на меня из-под опущенных век.
– Я бы тоже все сделал для женщины, которая спасла мне жизнь, – сказал он. – Верю в твою байку, но, как полицейскому, она, конечно, мне не нравится.
Я ответил:
– Человечка, повешенного на кровати, зовут Леон Валесанос. Он был крупье в клубе «Спецциа».
– Спасибо, – откликнулся Ибарра. – Пошли, Сэм.
Коперник тяжело поднялся, прошел по комнате и исчез за дверью. Ибарра переступил вслед за ним через порог и стал закрывать дверь.
Я сказал ему:
– Подожди-ка.
Он медленно повернул голову, держась левой рукой за дверь. В правой у него болтался синеватый пистолет.
– Я это сделал не ради денег, – сказал я. – Барсали живут на Фремонт-плейс, дом 212. Можешь отяезти ей жемчуг. Если имя Барсали не попадет в газеты, я получу пять сотен. Они пойдут в Фонд полиции. Не такой уж я хитрый, как ты думаешь. Просто так все вышло – а у тебя напарник оказался сволочью.
Ибарра взглянул издали на жемчуг, лежавший на столике. Глаза у него блеснули.
– Сам забирай ожерелье, – сказал он. – Пять сотенных – это неплохо. Фонду пригодятся.
Он тихо прикрыл дверь, и через секунду я услышал, как хлопнула дверца лифта.
Я открыл окно, высунул голову наружу и посмотрел, как отъезжает полицейская машина. Ветер не унимался. Со стены упала картинка, со столика скатились две шахматные фигуры. Жакет «фигаро» Лолы Барсали затрепетал на сквозняке.
Я сходил в кухню, выпил виски, вернулся в гостиную и позвонил ей, несмотря на поздний час.
Она подошла к телефону сама, очень быстро. Голос был совсем не сонный.
– Это Марлоу, – сказал я. – У вас все в порядке?
– Да... да, – отвечала она. – Я одна.
– Я тут кое-что нашел, – сообщил я. – Вернее, не я, а полиция. Но ваш брюнетик вас надул. У меня лежит нитка жемчуга. Он поддельный. Наверное, Уолдо продал настоящий, а для вас заказал фальшивый, с той же застежкой.
Она долго молчала. Потом тихонько спросила:
– Его нашла полиция?
– Да, в машине Уолдо. Но они никому не скажут. Мы заключили сделку.
Загляните утром в газеты ? поймете какую.
– Больше, наверное, не о чем говорить, – сказала она. – Можно мне получить застежку?
– Да. Можете встретиться со мной завтра в четыре часа, в баре клуба «Эсквайр»?
– Вы в самом деле очень добры, – произнесла она устало. – Могу. Фрэнк все еще на совещании.
– Ох уж эти совещания, – заметил я, и мы попрощались.
Я позвонил по номеру, который дал мне Барсали. Он был все еще там, у мисс Колченко.
– Утром можете послать мне чек на пятьсот долларов – сообщил я ему.Если хотите, укажите, что это в Фонд помощи полиции. Деньги пойдут туда.
Коперник попал в утренние газеты на третью полосу – два фото и целых полстолбца текста. Смуглый человечек из квартиры 31 не попал в газеты вовсе.
У Ассоциации домовладельцев тоже есть хорошие связи.
Я вышел на улицу после завтрака. Ветер внезапно стих. Было прохладно, слегка туманно. Небо было низкое и серое. Я доехал до бульвара, нашел лучший ювелирный магазин и выложил нитку жемчуга на черный бархат под голубоватой лампой дневного света. Человек в тугом воротничке и полосатых брюках бросил на нее равнодушный взгляд.
– Ваше мнение? – осведомился я.
– Извините, сэр. Не оцениваем. Могу дать адрес оценщика.
– Не разыгрывайте меня, – сказал я. – Это подделка. Он поправил лампу, наклонился и повертел бусы в пальцах.
– Мне нужна точно такая нитка, с этой застежкой, срочно, – сказал я.
– Как это – точно такая? – Он не поднял головы. – Это все-таки богемское стекло.
– О'кей, можете вы сделать дубликат? Он покачал головой и отодвинул бархатную подставку, словно боялся запачкаться.
