— Чего это вам взбрело в голову? Это не год выборов. Кроме того, люди все равно не прекратят этим заниматься.
Пат отодвинул кресло и сел.
— Что-то он стал чересчур щепетильным. Ему захотелось накрыть Эда Тенна и его группу.
— Это ему не удастся, — заметил я.
— Пусть попробует.
— Ну и до чего вы докопались?
Пат пожал плечами и потянулся за сигаретой.
— Генеральный старался разрушить организацию азартных игр в городе еще в прошлом году, но эта затея рухнула, как и многие другие из-за недостатка свидетелей. Ни одной облавы или обыска не получилось. Все вовремя прятались, когда шеф брался за дело.
— У вас трещины в корабле?
— Что?
— Утечка сведений.
— Наверное... Эда Тенна кто-то предупреждает из верхушки управления.
Вот почему шеф так горячо взялся за это. Тут задета его личная гордость. С тех пор мы много узнали о прошлом Тенна. Нам стало известно, что Тенн и Гриндл скупают краденое. Если бы нам удалось повесить на них убийство, они бы легко сознались в прежних делишках.
— Попробуйте. А вы не пробовали отыскать предателя?
Пат брезгливо выпятил губы.
— Он работает с людьми, которым верит, и я им верю тоже, но мы искали. Были проверены все. Мы даже стали прослушивать телефонные разговоры. Видишь, как далеко зашло дело. Это кажется невероятным, но утечка у нас есть. Черт возьми, шеф ораторствовал, организовывал неожиданные вылазки и предупреждал нас за час до них, и все равно мы не обнаруживали ни души в салунах. Странно, не правда ли?
— А что тут странного? Шеф имеет дело с умными ребятами, не первый год занимающимися своими темными делишками. Ты что, не собираешься сегодня уходить отсюда?
— Вон сколько дел, — он указал на пачку бумаг. — Все это надо разобрать, зарегистрировать и разложить по папкам, и так далее. Только не сегодня, Майк, мне придется посидеть еще часика три.
Стрекот пишущей машинки прекратился и в кабинет вплыла угловатая брюнетка с пачкой свежих бумаг. За ней следовала другая брюнетка, правда немного симпатичнее. Если у первой немного до нормы не хватало, то у второй всего было в избытке.
Пат заметил мою глупую ухмылку, и когда первая удалилась, сказал:
— Мисс Скоби, вы знакомы с Майком Хаммером?
Она насмешливо взглянула в мою сторону.
— Нет, но я слышала, как о вас несколько раз упоминал Генеральный прокурор.
— Ничего хорошего? — осведомился я.
— Верно. Ничего хорошего он не говорил, — она расхохоталась и закончила сортировку бумаг на столе Пата.
— Мисс Скоби одна из секретарш Генерального прокурора, — заметил Пат.
— Мне понадобились люди в помощь, и он прислал мне трех девушек в для работы с бумагами.
— Значит и мне тоже повезло, — подмигнул я.
Красотка Скоби выстрелила в меня из обоих глаз.
— Это я уже слышала.
— Но зачем же судить о людях понаслышке.
Она сложила бумаги в папку, аккуратно скрепив скрепкой. Повернувшись, она многозначительно посмотрела на меня, благо Пат не видел этого и заметила:
— Я могу узнать и сама.
Мне почему-то стало неприятно от того тона, каким она это произнесла.
Пат выругался.
— Ну и негодяй же вы, Майк! Вы и женщины.
— Они нам необходимы, — и я проводил ее жадным взглядом, когда она покидала помещение.
Пат вновь усмехнулся.
— С мисс Скоби ничего не выйдет. Она не девочка, которую можно водить за ручку. Разве вы не знаете это имя?
— Откуда?
— Если бы вы следили за светской хроникой, то знали бы. Она из богатой техасской семьи. У старика было ранчо и он разводил лошадок, а потом на его земле обнаружили нефть и теперь он живет в свое удовольствие, разводя породистых беговых лошадей.
— А-а-а, конюшни Скоби...
— Вот-вот. Эллен его дочь. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, она рассорилась со стариком и уехала. Тогда она устроилась к нам и работает уже пятнадцать лет. Она не любит отступать от намеченного, если уж выбрала путь.
— Какого черта она вообще работает?
— Спросите ее.
— Я спрашиваю вас.
Пат вновь улыбнулся.
— Старик лишил ее наследства, когда она отказалась выйти замуж за сына его друга. Она поклялась, что не возьмет ни пенни из его денег.
Сейчас она пользуется только тем, что знает всех его лошадей и иногда выигрывает на ипподроме. Каждый раз после выигрыша она посылает старику телеграмму, и это еще больше распаляет его.
— Почему бы шефу не попытаться с ее помощью найти след утечки информации, ну, скажем, на коммутаторе?
— Он хотел, но теперь она чересчур известна. Один писатель, узнав ее историю, сочинил пьесу. Она шла несколько лет назад. Теперь ее все легко узнают.
Откинувшись в кресле, я уставился в потолок.
— Техасские богачи! Мне по душе их жизнь!
— Еще бы! — не стал возражать Пат. — Но помните, мы всегда работаем на них. — Он постучал пальцем по столу. — Ладно, спускайтесь с небес на грешную землю, Майк. Какие новости?
— Декер...
— Это уже не новость. Все разыскиваете парня, который переехал своего живого дружка? Машину нашли, вы знаете?
Я выпрямился.
— В ту ночь вы не промахнулись ни разу. Обнаружено два пулевых отверстия: одно в боковом стекле, а другое в баке. Машину бросили в Бруклине.
— Угнанная?
— Конечно. А вы что ожидали? Отверстия от пуль, кровь на покрышках и ни единого отпечатка пальцев.
— Чистая работа.
— Мы все так быстро раскрутили и все впустую.
— Молодцы.
Пат поморщился.
— Вечно вы недовольны.
Я закурил, а Пат подтолкнул мне пепельницу.
— Пат, вы зря ломаете себе голову. Думаю, что это весьма простое дело. Декер задолжал ростовщику несколько тысяч и ему пригрозили, чтобы он не задерживался с возвратом долга. Парень был без ума от своего ребенка, а гангстеры, вероятно, пообещали расправиться с ним, если деньги не будут возвращены.
— Ну?
— Боже, не будьте циничным, как все полицейские. Неужели вы хотите, чтобы подобные вещи случались и в дальнейшем? Неужели вам нравится, когда людей убивают на улицах из-за того, что какому-то типу позарез понадобились его грязные деньги? Черт возьми, кого мы обманываем... несчастного парня Декера или же этого смрадного хищника, толкнувшего его на преступление? Отвечайте!
— У нас в штате запрещены и ростовщики, и рэкетиры.
— У нас в штате запрещены и азартные игры.
Физиономия Пата потемнела от злости.
— Закон восторжествует! — рявкнул он.
— А может, и дальше так будет. Хотелось бы знать, кто сейчас заправилы в этом деле.
— Черт возьми, Майк, это не мое дело.
— Почему? Это касается смерти этих ребят. Мне хочется лишь узнать организованный это рэкет или нет?
— Я слышал, что там работают профессионалы, — глухо ответил Пат. Чарли Фаллон использовал для этого банки. Ну а кто пригрел всех этих хищников, я не знаю.
— Фаллон, Фаллон, черт возьми! Он же умер в 1940 году, а вы все еще помните о нем.
— Вы же сами спрашивали.
Я кивнул.
— Кто такой Дикси Купер, Пат?
Он невольно опустил глаза.
— Откуда вы все знаете?
— Кто он?
— Это позор нашего отдела. Нам неизвестен источник его доходов, к тому же он имеет сильных покровителей.
— Кого именно?
— Всех! Этот парень умеет достать все что угодно и продать все что угодно. Во всяком случае, он сам так заявляет.
— Да, тогда вы много о нем знаете. Он занимается ростовщичеством, и именно ему задолжал Декер.
— Вы сможете это доказать?
— Попробую.
— Тогда позовите меня и мы привлечем его к ответственности.
Я встал и нахлобучил шляпу.
— Я позову вас, — пообещал я Пату. — Он будет вопить от радости, чтобы поговорить с кем-нибудь в форме, или я оторву его грязные руки и вставлю ему в задницу.
— Полегче, Майк.
— Да, как раз это я и сделаю. Я скручу его так же аккуратно и легко, как он расправился с Декером. Ну, может быть, не буду засовывать их по локоть. Ясно?
Пат вновь укоризненно взглянул на меня. Когда я попрощался, он лишь кивнул мне в ответ и потянулся к телефону, как только я закрыл дверь.
Дверь в конце коридора хлопнула и передо мной возникла корявая брюнетка. Она вежливо улыбнулась мне и двинулась к лифту. Когда она закрыла за собой дверцу лифта, я прошел дальше по коридору и заглянул в ту комнату, откуда она вышла. Эллен Скоби поставила обнаженную ножку на стул и натягивала чулок.
— Какая нежная кожа на ваших ножках, — заметил я.
Она повернулась даже не удосужившись одернуть платье, как следовало поступить хорошенькой женщине.
— У меня все тело такое, — усмехнулась она, глядя на меня в упор.
— Можно взглянуть?
Она стала в позу манекенщицы в журналах и медленно приподняла платье, почти полностью удовлетворив мое любопытство. Она была права: кожа у нее оказалась классная.
— Обожаю брюнеток, — буркнул я.
— По-моему, вам нравятся все, — промолвила она, опуская платье.
