— По словам Перелли, Брандон вложил в его руки револьвер, спрашивая, признает ли он это оружие своим. Следовательно, он к нему прикасался, хотя и после обыска.
— Черт побери! Вы же не допустите, чтобы Брандону прошли даром эти дешевые трюки!
— Я располагаю только словами Перелли — против утверждения начальника полиции. Как вы думаете, что перевесит?
Он на минуту умолк, затем продолжил:
— Вот таково положение. Мне необходимы по–настоящему сенсационные факты, чтобы круто изменить ход мыслей суда. Если вы мне их не предоставите, я отказываюсь от выступления. Такова ситуация. Добудьте факты — это ваша задача.
— Я найду их, чего бы это ни стоило, — пообещал я. — А для этого я вижу только один путь: вернуться к истокам дела и перебрать по косточкам все детали, пока не выйдем на след. Мне кажется, в этом деле мы сталкиваемся не с профессиональными похитителями. Возможно, я и ошибаюсь, но уверенность в этом крепнет во мне с каждым днем.
— Я не улавливаю сути, — сказал Франкон, вскидывая брови.
— Я и сам пока еще не понимаю, — ответил я с улыбкой, — но мне кажется, что Франклин Маршланд до чертиков доволен, что может считать Дедрика погибшим. Я приложу все усилия, чтобы выяснить, почему этот факт его так радует. Старик, на первый взгляд, вроде и безобидный, но иногда в его взоре мелькают какие–то огоньки… Свадьба Серены была втайне от него. Почему? Представьте на миг, что это Маршланд вдохновил похитителей. Он мог выяснить, что дочь его вышла замуж за негодяя, интересующегося только ее состоянием. Тогда старик решил избавиться от зятя и организовал что–то вроде лжепохищения. Я вовсе не настаиваю, что именно так все и было, но ведь и это не исключено. Затем можно предположить, что и Мэри Джером некогда играла не последнюю роль в жизни Дедрика. Вы догадываетесь, к чему я клоню? Если это обычное похищение и его участники — настоящие преступники, тогда мы терпим поражение. Но если это семейное дело и все нити к нему находятся в руках Маршланда, шанс не утерян!
Франкон заинтересовался.
— Ваше предположение, Вик, может быть, и не так уж абсурдно. Во всяком случае, тут есть над чем поразмыслить.
— У нас нет выбора. Прежде всего я должен отыскать Мэри Джером. Ее первый след найден в гараже “Акме”. Оттуда я и поведу свой поиск. Если мне удастся выяснить, где она провела время между своим появлением в гараже и визитом в “Оушн энд” в ночь, когда произошло преступление, я смогу узнать много любопытного. Затем я хочу разведать прошлое Суки. Никто этим до сих пор не озаботился. Ну и займемся самим Дедриком. Я хочу отправить завтра же в Париж Джека, поручив ему собрать сведения о прошлом Дедрика
— Линия Мэри Джером мне кажется заслуживающей того, чтобы ею заняться вплотную, — промолвил Франкон, коснувшись своего костлявого носа, — что же касается прошлого Суки, то вряд ли это может представить хоть какой–то интерес.
— И все же следует поинтересоваться и им. Никто не занимался Суки. А ведь найден его труп! Я не могу позволить себе пренебречь этим обстоятельством.
— Все это так, но нельзя попусту терять время. Что вы знаете о врагах Перелли? Тот, кто сыграл с ним эту мрачную шутку, должен его по меньшей мере ненавидеть.
— Да, я тоже так считаю. По–моему, есть один парень, способный на подобную шутку. Это отъявленный хулиган по имени Джефф Бэррэтт, курильщик марихуаны и отпетый негодяй. Он живет прямо напротив квартиры Перелли.
Я поведал Франкону о своем визите к Бэррэтту и о волшебном вмешательстве Перелли.
— Брандон в курсе этого? — с явным интересом спросил Франкон.
— Нет, но даже если бы и знал, это ни на йоту его не поколебало бы. Я проведу расследование в отношении Бэррэтта. Ту удочку ведь довольно сложно спрягать. Кто–то же должен был ее внести в квартиру Перелли. Надеюсь, что я этого кто–то найду, или хотя бы того, кто видел того человека. — Я встал. — Словом, пора приступать к делу. Как только у меня будут какие–нибудь новости, я тут же вас извещу.
— Чем скорее, тем лучше, — подчеркнул Франкон.
В коридоре Кермэн обеспокоенно поинтересовался:
— Что это ты говорил насчет поездки в Париж?
— Я хочу, чтобы ты отправился немедленно. Паула обо всем позаботится. Можешь не стесняться в расходах, но, конечно, в пределах разумного. Ты ведь не прочь съездить в Париж, не правда ли?
Кермэн округлил глаза, пытаясь замаскировать свою радость.
— Я смиряюсь с этим, — сказал он. — Раз так надо для дела.
IV
Миссис Марта Бендикс, глава агентства по трудоустройству Бендикс, соседствующего с нами на этаже, довольно крупная жизнерадостная женщина с короткой стрижкой, чей смех напоминает артиллерийскую канонаду.
Она вышла из своей конторы, как только я ступил за порог своей, и я вспомнил, что мне надо ее кое о чем расспросить.
— Эй, привет, Вик! — заорала она во всю глотку. — Где это ты прячешься? Сто лет уже тебя не видела.
— Хочу потолковать с тобой, Марта. Ты не сможешь уделить мне несколько минут?
Она взглянула на часы, огромные, как колесо телеги, и, убедившись, что временем располагает, открыла двери своей конторы.
— Заходи. Тебе надобно добыть у меня какие–то сведения? Бьюсь об заклад, что это так. У меня назначено свидание, но это может подождать.
Она вошла первой в свою зелено–кремовую контору, а я следом.
— Запри на ключ, — сказала Марта громовым голосом, который, похоже, долетал до самого конца коридора. — У меня тут припрятана бутылка недурного арманьяка, и только и ждет того, чтобы ее откупорили.
Она извлекла бутылку из какого–то ящика, пока я усаживался в кресло. Марта выплеснула в бокал чуть не треть содержимого бутылки и поставила передо мной.
— На, прополощи глотку, — сказала она.
— Ну и манеры у тебя, — констатировал я, поднося ко рту бокал. — Интересно, где тебя воспитывали? Ладно, за все хорошее!
— Смотри не захлебнись! — пожелала она, прежде чем проглотить содержимое своего бокала одним глотком. — Хорошо! Выпьешь еще?
Я отказался, предпочтя три зернышка кофе, лежавшие передо мной на промокашке.
— Ну что там у тебя не выплясывается? — поинтересовалась она, тоже принявшись грызть зернышки кофе. — Каких тебе сведений не хватает?
— Нужна информация об одном филиппинце, Тоа Суки, шофере Серены Дедркк. Она наняла его в Нью—Йорке, и я думаю, воспользовавшись твоим нью–йоркским отделением.
— Бедняжка, тебе не следует влезать в эту историю!
Пришлось сознаться, что я в этой истории уже замешан.
— Так как же мне получить необходимые сведения о Суки?
Марта почесала голову ножом для разрезания бумаг, изображая мыслительный процесс.
— Выходит, что я должна тебе предоставить эти данные, — сказала она наконец. — Если мое агентство ими не располагает, придется обратиться за ними к Сиду Сильверу — это его специализация, трудоустройство цветных.
Он мой приятель! Ты что–то можешь заплатить за эти сведения?
— Сто долларов.
Марта широко распахнула глаза:
— Да за такую цену он продаст отца и мать впридачу.
Я принялся подшучивать: пусть его родители благоденствуют, а все, что мне требуется, это подробная информация о Суки.
— Она уже у тебя в кармане. Обожди два дня и я дам тебе то, в чем ты нуждаешься. Идет?
— Плачу сто пятьдесят, если сведения будут завтра.
— Хорошо, ты их получишь, — сказала Марта, вставая.
— Спасибо, Марта, ты — настоящее сокровище. Я и не представляю, что бы я без тебя делал.
Марта усмехнулась:
— Скажи–ка мне, Вик, когда ты женишься на той прелестной брюнетке, что по твоей милости томится у тебя в конторе?
— Если ты говоришь о Пауле, то лучше давай не будем об этом. Ты меня очень обяжешь, если не будешь приставать с подобными вопросами. Я ведь говорил тебе, что ей этого не хочется!
Марта хлопнула меня по плечу, едва не переломив позвоночник, и расхохоталась так, что задребезжали оконные стекла.
— А ты поинтересуйся сначала у нее, прежде чем говорить! Девушек, которые бы не желали выйти замуж, во всем мире не существует. Если какая–то девушка не замужем, то это свидетельствует только о том, что никто не просил ее руки.
V
Оставив свою машину у того дома на Джефферсон Авеню, я вошел в пустынный холл.
В окошечке портье сегодня уже другая девушка в наушниках. Она жует резинку и листает комикс. Угрюмое выражение ее лица говорит о том, что он столь же неинтересен, как и тот, что был в руках ее предшественницы.
Всевидящий Макси в своем неизменном котелке появляется из–за колонны, с надменностью озирая меня.
— Привет, — говорю я, весь освещаясь улыбкой. — Где мы сможем потолковать?
Его глазки на лице, покрытом красными пятнами, поблескивают недоверчиво и удивленно.
— Потолковать? О чем бы это? — бормочет он, ощетинивая усы. — Мне нечего вам сказать. Да и занят я.
