— Все меняется, Джимми. Ты сам это сказал.
Хоффа уронил пресс-папье на место:
— Верно. Как верно и то, что мне нужно средство воздействия на Бобби. А ты как-то изговнял прослушку, с помощью которой Пит Бондюран наскреб для меня компромат на Кеннеди в пятьдесят восьмом.
Литтел сделал гримасу, но спохватился, и она переросла в улыбку:
— Не знал, что тебе это известно.
— Это же очевидно. Так же, бля, очевидно, что я тебя простил.
— Как очевидно и то, что ты хочешь проделать это еще раз.
— Так и есть.
— Позвони Питу, Джимми. Не очень-то мне хочется иметь с ним дело, но он — лучший вымогатель на свете.
Хоффа нагнулся над его столом. Его штанины поползли вверх, явив миру дешевые белые носки.
— Я хочу, чтобы и ты в этом участвовал.
75.
(Лос-Анджелес, 4 февраля 1962 года)
Пит потер шею. Ее жестоко ломало и крутило — он летел в пассажирском кресле, рассчитанном явно на карликов.
— Я всегда прилетаю по твоей команде, Джимми, но перелет с одного побережья на другое ради кофе с пирожными — это уже слишком.
— Полагаю, Эл-Эй — лучшее место для этого.
— Для чего «этого»?
Хоффа соскреб с галстука эклерный крем:
— Скоро узнаешь.
Пит услышал какой-то шум на кухне.
— Кто это там ошивается?
— Это Уорд Литтел. Сядь, Пит. Ты меня нервируешь.
Пит бросил на пол чемодан с одеждой. В доме воняло сигарным дымом — Хоффа позволял своим ребятам из профсоюза водителей грузовиков, которым случалось бывать в городе, устраивать в нем мальчишники.
— Черт, Литтела мне тут только не хватало.
— Да ладно тебе. Что было, то было.
А было вот что: твой адвокат украл бухгалтерские книги твоего фонда.
Вошел Литтел. Хоффа поднял руки вверх: мол, миритесь:
— Ведите себя прилично, парни. Я не оставлю вас в одной комнате до тех пор, пока не удостоверюсь, что все будет нормально.
Пит потер глаза:
— Я — человек занятой, и тратить ночь ради дружеского трепа за завтраком — это слишком. Назовите хоть одну стоящую причину, чтобы я остался, или я, мать вашу, разворачиваюсь и еду назад в аэропорт.
Хоффа сказал:
— Скажи ему, Уорд.
Литтел принялся греть руки о чашку кофе:
— Бобби Кеннеди в последнее время слишком докучает Джимми. Вот мы и хотим собрать компромат на Джека — записать что-нибудь этакое на пленку, а потом воздействовать на Бобби с ее помощью. Если бы не твое вмешательство, операция с Шофтел сработала бы. Полагаю, нам следует сделать еще одну попытку и нанять женщину, которая бы заинтересовала Джека настолько, чтобы он завел с ней более-менее продолжительную интрижку.
Пит выкатил глаза:
— Хочешь сказать, что ты намерен шантажировать президента Соединенных Штатов?
— Да.
— Ты, я и Джимми?
— Ты, я, Фред Турентайн и женщина, которую мы наймем.
— И… то есть ты хочешь сказать, что мы можем доверять друг другу?
Литтел улыбнулся:
— Мы оба ненавидим Джека Кеннеди. Полагаю, мы знаем друг о друге слишком много гадостей, чтобы заключить-таки пакт о ненападении.
У Пита поползли по телу мурашки:
— Только не стоит рассказывать об этом Кемперу Бойду. Он нас живо сдаст.
— Согласен. Кемперу об этом знать не стоит.
Хоффа рыгнул:
— Вот смотрю на вас, двух мошенников, как вы пялитесь друг на друга, и думаю, что мол, я не в теме, хотя я и финансирую всю хренову затею.
Литтел сказал:
— Ленни Сэндс.
Хоффа принялся сорить эклерными крошками:
— А Еврейчик-то тут каким боком?
Пит посмотрел на Литтела. Литтел взглянул на Пита. Их мысли скрестились где-то над тарелкой с пирожными.
У Хоффы сделался страшно озадаченный вид. Его взгляд сфоксусировался где-то на уровне планеты Марс. Пит подхватил Литтела под руку, втащил в кухню и запер дверь.
— Ты думаешь о том, что Ленни — свой человек в Голливуде. И о том, что он может знать какую-нибудь женщину, которую можно использовать в качестве наживки.
— Правильно. А если он таки откажется сотрудничать, мы все-таки в Лос-Анджелесе.
— В лучшем месте на земле, где можно найти приманку для шантажа.
Литтел прихлебывал кофе:
— Правильно. А Ленни когда-то был моим информатором. И у меня на него кое-что есть.
Пит защелкал суставами пальцев:
— Он — гомик. И прирезал бандюка прямо у выхода из какого-то бара для педиков.
— Ленни тебе это сам рассказал?
— Не делай такое обиженное лицо. Люди, знаешь ли, имеют тенденцию рассказывать мне то, чего они бы в жизни не стали рассказывать никому другому.
Литтел поставил кофейную чашку в раковину. Хоффа рысил под дверью.
Пит сказал:
— Ленни знаком с Кемпером. И я думаю, что он связан с той женщиной, Хьюз, с которой у Кемпера были шашни.
— Ленни — человек верный. Если оправдаются наши худшие опасения, можем прижать его убийством Тони Ианноне.
Пит потер шею:
— Кто еще знает об этом плане?
— Никто. А что?
— Да просто подумалось, что, может, вся мафия в курсе.
Литтел покачал головой:
— Нет. Только ты, я и Джимми. И все.
Пит сказал:
— И больше никто не должен знать. Ленни — человек Сэма Джи, а Сэм на многое способен, стоит ему узнать, что кто-то обидел Ленни.
Литтел прислонился к кухонной плите:
— Согласен. И я не стану говорить Карлосу, а ты — Санто и прочим ребятам, на которых работаешь. Пускай это останется в тайне.
— Согласен. Потому что кое-кто из этих парней здорово насолил мне пару дней назад, так что распространяться я не намерен.
Литтел пожал плечами:
— Рано или поздно они все узнают — и им останется только порадоваться результатам. Бобби и их поприжал, и я могу с уверенностью сказать, что Джианкана охотно простит нам давление на Ленни за нашу работу.
Пит сказал:
— Ленни мне нравится.
Литтел ответил:
— Мне тоже, но бизнес есть бизнес.
Пит нарисовал на плите значки доллара:
— О каких деньгах мы говорим?
Литтел ответил:
— Двадцать пять тысяч в месяц, включая твои расходы и гонорар Фредди Турентайна. Мне известно, что тебе для работы по заданию ЦРУ надо постоянно ездить по стране, и ни я, ни Джимми не возражаем. Я сам занимался установкой подслушивающих устройств по заданию ФБР, так что полагаю, что при участии тебя, меня и Турентайна мы запросто сможем замести следы.
Хоффа забарабанил в дверь:
— Парни, а чего это вы там заперлись? А то меня уже начал напрягать этот ваш тет-а-тет!
Пит повлек Литтела обратно в прачечную.
— Звучит заманчиво. Надо найти женщину, поставить кое-где прослушку и прижать Джека за самое его больное место.
Литтел высвободил руку:
— Надо будет просмотреть материалы Ленни для «Строго секретно». Там вполне может быть кое-что небезынтересное по части барышень для наживки.
— Я сам этим займусь. Может, мне удастся получить доступ к материалам, которые хранятся в офисе Говарда Хьюза.
— Займись сегодня же. Я буду жить в отеле «Амбассадор» — до тех пор, пока мы все не устроим.
Дверь затряслась — у Джимми не выдерживали нервы.
Литтел сказал:
— Я намерен привлечь к этому делу мистера Гувера.
— Ты что, спятил?
Литтел улыбнулся противно-снисходительной улыбкой:
— Он ненавидит братьев Кеннеди точно так же, как мы с тобой. Я хочу возобновить с ним контакт, передать ему пару записей и иметь его про запас, чтобы в случае чего обратиться за помощью для Джимми и Карлоса.
Похоже, не совсем спятил…
— Ты же знаешь, Пит, какой он вуайер. Знаешь, что бы он отдал, чтобы послушать запись с трахающимся президентом США?
В кухню ворвался Хоффа. Грудь его рубашки была усыпана цветным сахаром с пончиков — всех цветов радуги.
Пит подмигнул: я начинаю ненавидеть тебя гораздо меньше, Уорд.
Деловой офис Хьюза теперь украшала табличка ОГРАНИЧЕННЫЙ ДОСТУП. Дверь стерегли бандитского вида мормоны и проверяли пропуска при помощи какого-то сканирующего приборчика.
Пит кружил по парковке. Тамошний охранник жужжал над ухом:
— Наши немормоны зовут это место «замком Дракулы». Мистера Хьюза, соответственно, «графом Дракулой», а Дуэйна Спарджена, главного мормона, — «Франкенштейном», поскольку он помирает от рака, а выглядит так, как будто уже помер. Я помню те времена, когда тут еще не кишели религиозные придурки, и мистер Хьюз приходил сюда лично, и у него не было фобии на всякие бациллы, и он не собирался скупить весь Лас-Вегас, и не делал переливаний крови, как какой-нибудь стареющий актеришка, Бела Лугоши, блин…
— Ларри…
— …и он на самом деле разговаривал с людьми, видишь ли. Теперь же единственные, с кем он изволит общаться, кроме, разумеется, мормонских ублюдков, — это сам мистер Гувер и тип из «Строго секретно». Знаешь, почему я так много болтаю? Потому, что я каждый божий день стерегу эти ворота, собираю сплетни, а единственные немормоны в радиусе ста метров — японка — телефонный оператор да уборщик-филиппинец. Мистер Хьюз, правда, хватки не потерял, это уж надо признать. Слышал, что распродавал он «Трансуорлд эйрлайнз» по заоблачной цене, так что когда он получит все, он переправит всю сумму на какой-то свой сверхсекретный счет, что-то вроде «фонда покупки Вегаса», в котором не одна сотня лимонов…
