— Вы Платт? — лаконично спросил я.
— Правильно. — Он почесал в затылке. — А вы кто?
— Фаррел, — ответил я. — И пришел от Алекса Витрелли.
— Вот как? — теперь он начал чесать себе переносицу. — Может быть, вы войдете, мистер Фаррел? Ваш приятель тоже может войти. — Он вопросительно посмотрел на Стива.
— Мистер Лукас, — представил я Стива.
— Очень рад, мистер Лукас, — сказал он.
— Угу, — буркнул Стив.
Мы последовали за Платтом и вскоре оказались в гостиной, облицованной деревянными панелями. Все блестело. Мебель и убранство были выдержаны в стиле раннего Голливуда. Когда дизайнеру платят в несколько раз больше, чем нужно, он может добиться поразительного эффекта.
Златокудрая красавица, сидевшая в одном из кресел, не совсем вписывалась в ансамбль гостиной. На ней была шелковая блузка, которая довольно откровенно подчеркивала ее большие и тяжелые груди, и шорты, короче обычных. Прежде всего внимание привлекали золотистые волосы и красивые стройные ноги. На их созерцание можно было потратить какое-то время, но потом, когда переводишь взгляд на все остальное, начинаешь понимать, что оно тоже достойно внимания.
— Хочу представить тебе мистера Фаррела и мистера Лукаса, дорогая, — с некоторым волнением сказал Платт. — Эти господа — мои деловые друзья. — Потом он показал на златокудрую неженку. — Моя супруга.
Какое-то мгновение она оценивающе смотрела на нас, потом кивнула.
— Надеюсь, ты извинишь нас, Рита, — с фальшивой сердечностью сказал он. — Мы удалимся на некоторое время в кабинет, чтобы тебе не было скучно…
— Конечно, конечно, — сказала она равнодушным тоном. Голос ее был похож на шорох тяжелого шелка.
Кабинет Платта был еще более впечатляющим, чем гостиная. Особой достопримечательностью были охотничьи трофеи и шкаф с ружьями. Ружья блестели под стеклом. Платт тщательно закрыл дверь и повернулся в нашу сторону.
— Здесь мы можем говорить открыто, господа, — сказал он с облегчением. — Какое обстоятельство удостоило меня чести видеть представителей Алекса Витрелли?
Я в третий раз рассказал ему свою историю. Платт внимательно ее выслушал.
— Это меня не удивляет, мистер Фаррел, — сказал он. — Я имею в виду, что главными подозреваемыми считают меня, Каана и Холланд. Сегодня у меня уже был лейтенант из полиции. Он придерживается той же точки зрения. Конечно, о внутренней структуре организации он ничего не знает.
— Что вы делали сегодня около четырех? — спросил я.
— Лейтенант Хаукер тоже хотел знать об этом. — Он кисло улыбнулся. — Я был дома, мистер Фаррел. После ленча я вообще не выходил из дома.
— У вас найдутся свидетели?
— Только моя супруга.
— Хорошо, — сказал я. — В таком случае, поболтайте пока со Стивом, а я пройду к вашей жене.
Он с возмущением выпятил вперед свое брюхо.
— Мне очень жаль, мистер Фаррел, но это невозможно.
Я злобно усмехнулся.
— А кто мне помешает?
Его глаза за толстыми стеклами умоляюще взглянули на меня.
— Прошу вас, не делайте этого, мистер Фаррел. Моя жена не знает, каким бизнесом я занимаюсь. До сих пор мне удавалось все от нее утаивать.
— Это часть профессионального риска, Платт, — ответил я. — Как-нибудь она это переживет.
Я направился к двери, но он внезапно схватил меня за руку.
— Вы не будете говорить с ней. Я этого не допущу! — Платт кинулся ко мне, но тут же застыл на месте. Так реагируют большинство людей, когда к их ребрам прижимают дуло револьвера.
— Какой же вы негостеприимный хозяин, Платт, — услышал я голос Стива. — Неужели вы не хотите уделить мне пару минут?
Когда я вновь переступил порог гостиной, златокудрая красавица все еще продолжала нежиться в кресле. Вид у нее был такой же скучный и равнодушный. Но, завидев меня, она немного повеселела.
— Не понимаю, что творится с Артуром, — сказала она хриплым голосом. — Неужели он решился оставить меня с вами наедине?
— Ему нужно поговорить со Стивом, — ответил я. — Мы кое о чем поспорили, и я думаю, что он проиграл. Он утверждает, что сегодня не выходил из дома. Но это шутка, не правда ли?..
Нежащаяся самка плавно поднялась с кресла. Бэби двигалась примерно так же, и одно это уже могло свести с ума мужчину.
— Что он вам там наговорил? Наверное, пытался вас уверить, что его жена не знает, откуда он берет деньги, и так далее? — Ее губы плотно сжались. — О Боже, неужели он считает меня такой глупой?
— Приблизительно так, — ответил я. — Причем, он очень взволнован.
— Вы пришли от Витрелли? — внезапно спросила она. — То есть от «синдиката»?
— Верно.
— Почему вы интересуетесь, кто убил Дэвиса. Ведь области ваших интересов не соприкасаются?
Видимо, имело смысл сказать ей правду. Ведь что-то у нее на уме было. И, конечно, не благополучие своего супруга.
— За час до смерти «синдикат» выкупил у него рэкет, — сказал я. — Алекс Витрелли заплатил ему миллион долларов наличными.
— Что? — ее глаза округлились от удивления.
— А Дэвис передал ему досье обо всей организации, — быстро добавил я. — Благодаря этому «синдикат» берет под свой контроль все предприятия, которые раньше опекал Дэвис. Но кто теперь поверит, что это не они убили Дэвиса? Тем более что деньги исчезли?
— Вот оно что! — тихо сказала она. — Значит, вы ищите преступника. Поэтому вы и хотите узнать, что делал Артур в тот день.
— Совершенно верно.
Какое-то время она вопросительно смотрела на меня, немного прищурив глаза.
— Я часто задаю себе вопрос…
— Какой?
— Артур — странный человек. — Она снова улыбнулась. — Он на пятнадцать лет старше меня, и вполне естественно можно было бы предположить, что он приложит все усилия, чтобы обеспечить мне хорошее настроение, не так ли? — Она провела рукой по блузке, приглаживая ее.
— Если он этого не делает, то, значит, сам не знает, где ему найти свое счастье, — ответил я.
— Возможно, вы правы. Вероятно, он не знает, где ему найти свое счастье. — В ее голосе появились злые нотки. — Он изменяет мне в последние месяцы. И знаете с кем? С подружкой Эдмунда Дэвиса!
— С Бэби Мэнкеринг? — Я не поверил своим ушам.
— Ну, что вы! — ответила Рита со смехом. — Эта Бэби такая же глупая, как я. Нет, я говорю о другой особе. Об этой Джуди Холланд.
— С Джуди Холланд? — повторил я. — А вы не ошибаетесь?
— Вас это удивляет, не так ли? Она ведь работала на Дэвиса.
— Знаю.
— Я немного интересовалась этим делом, — сказала она со злостью. — Наняла частного детектива, который наблюдал за ними, когда бедный Артур должен был «работать» по ночам.
Ее глаза испытующе посмотрели на меня, на губах снова появилась привлекательная улыбка.
— Я рада, что нам удалось так мило побеседовать, — сказала она грудным голосом. — Я все же должна называть вас мистером Фаррелом?
— Я предпочитаю, чтобы меня звали Майком, — ответил я.
— Не знаю, правильно ли я сделала, рассказав вам об этом, Майк, — пробормотала она. — Собственно, Артур совсем неплохой человек. Я имею в виду, что он не изменил своего завещания и не сделал другой подобной глупости. Возможно, ему стало просто скучно со мной.
Она немного наклонила голову.
— Или он просто находится под влиянием Холланд? Как вы думаете, Майк, могла она навести на мысль убить Дэвиса и разделить между собой миллион? У Артура слабый характер, он слишком жаден до денег. Но ваш «синдикат» ему этого не простит, правда?
— Кто обманывает Витрелли, тот должен пенять на себя, — заметил я глубокомысленно.
Рита довольно улыбнулась и еще ближе придвинулась ко мне.
— Мне идет черный цвет, Майк? — прошептала она. — В черном я всегда выгляжу чертовски обольстительной.
— Вы всегда будете выглядеть обольстительной, крошка, — ответил я. — Независимо от того, будет ли на вас что-либо надето или нет.
— Какой грубиян! — Она приложила пальцы к губам, прижалась ко мне бедрами, а потом, по-кошачьи, быстро отстранилась.
— Если «синдикат» возьмет дело Дэвиса в свои руки, у нас, наверное, будет много дел, Майк, — сказала она.
— Конечно.
— Зайдите как-нибудь ко мне после похорон, — сказала она равнодушно. — Вдова всегда нуждается в утешении. — В ее глазах внезапно засверкали искорки. — Вы не считаете, что и нижнее белье у меня должно быть черного цвета? Это было бы свидетельством того, что моя скорбь исходит из самой души.
Дверь, запертая на предохранительную цепочку, немного приоткрылась. Джуди Холланд нетерпеливо глянула на меня.
— Это опять вы? — спросила она ледяным голосом. — Вы что, вообще не спите, ведь уже глубокая ночь.
— Нам надо еще кое о чем поговорить, — сказал я. — Может быть, вы меня все-таки впустите?
Какое-то мгновение она колебалась, потом сняла цепочку.
— Прошу вас, но только ненадолго.
Я прошел вслед за ней в гостиную и мне уже начало казаться, что я всю свою жизнь только и делал, что входил вслед за кем-то в гостиную. Гостиные были, правда, разные, но содержание разговора почти одно и то же.
