— Да… ты прав. У тебя хорошая память, — хрипло признал Хенеки.
— Ты тогда еще ерепенился, и нам пришлось слегка попортить тебе физиономию. В конце концов мы тебя убедили, что шантаж — это некрасиво, и ты подписал признание в своем… э… проступке. А потом еще в двух, совершенных ранее. Мы обещали, что не представим их в полицию до тех пор, пока ты будешь пай-мальчиком. Кстати, куда делась та блондиночка? Я бы с ней с удовольствием пообщался.
— Не помню. Куда-то слиняла, — угрюмо сказал Хенеки.
— Жаль. Ну да бог с ней! На наш век этого добра хватит. Ну так как? Полиция так и не догадывается, кто ты есть на самом деле, Джой?
— Не называй меня Джоем! — взвизгнул Хенеки.
— Итак, они не знают. Интересно, оч-чень интересно… — Карш зашел за стойку и сел на стул напротив потрясенного хозяина мотеля.
— Ладно, забудем об этом. Лучше расскажи мне, что тебе известно об убийстве Парнелл, Джой. Я сейчас как раз занимаюсь этим делом. Ты мне информацию, а я тебе твой компромат. Баш на баш, как говорили древние. Выкладывай.
Хенеки заметно расслабился.
— Я уже все выложил Терреллу. Ты мог прочитать об этом в газетах. Она приехала, сняла кабинку, попросила разбудить ее утром…
— Только не надо вешать мне лапшу на уши. Это все мне известно, — перебил его Карш. — Меня интересует не то, что ты выложил легавым, а то, что ты от них скрыл.
— Но я рассказал им все, что знал, — опять начал потеть Хенеки.
— А я не все, — жестко проговорил Карш. — Я сказал баш на баш, Джой.
— Клянусь мамой, больше я ничего не знаю, — отчаянно взмолился Хенеки. Чего тебе от меня нужно? Я же не виноват, что в моем мотеле пришили какую-то сучку? Обещаю, если что-то всплывет…
Карш, многозначительно посмотрел на Хенеки, пожал плечами и встал.
— Я еще терплю мошенников, воров и даже убийц и насильников. С трудом перевариваю сутенеров, но к шантажистам у меня отношение особое. Так что, дружок, очень скоро тебе предстоит пренеприятнейшая встреча с представителями закона. Уверяю, они очень заинтересуются твоими признаниями, подписанными три года назад.
Побывавший во многих переделках Хенеки лихорадочно соображал. Он знал, что если Карш заложит его, то Террелл будет здесь задолго до того, как он встретится с Харди в десять часов. Нужно было каким-то образом умаслить Карша, встретиться с Харди, выжать из него откупную и моментально смыться.
Карш уже подходил к двери, когда Хенеки, наконец, решился.
— Постой.
Карш вопросительно взглянул на него.
— Дай мне пару дней. Я опрошу всех моих постояльцев. Честное слово, я даже не знаю, кто эта девка.
— Неужели? — усмехнулся Карш и взялся за ручку двери. — Даю тебе последний шанс. Либо ты сообщаешь мне что-нибудь интересное, либо жди полицейских сирен.
Хенеки поколебался, но потом сунул руку в карман, вытащил из него небольшой блестящий предмет и положил его на стойку.
— Твоя взяла, — уныло выдавил он. — На, подавись! Я нашел это на полу в кабинете убитой. Но больше у меня ничего нет.
Карш, который блефовал и не надеялся, что из его угроз что-нибудь получится, подошел к стойке и с любопытством взял золотую газовую зажигалку. Это была дорогая вещица из чистого золота. Он вновь вопросительно посмотрел на Хенеки.
— Когда я обнаружил ее утром, — пояснил тот, — я был настолько огорошен, что сам не знал, что делаю. Увидел зажигалку, поднял и механически сунул в карман. Когда же понаехали легавые, сам понимаешь, мне было не до нее.
— Пой, ласточка, пой. Ты что ж думаешь, у меня голова, чтобы шляпу носить? Ты увидал золото и не удержался, чтобы не прикарманить его.
Он опять повертел в руках изящную вещицу, внимательно осмотрел ее и только тут заметил красиво выгравированную надпись:
«Крису с любовью от Вэл.»
— Кто эти Крис и Вэл?
— Спроси что-нибудь полегче, — расстроенно буркнул Хенеки. — Скорее всего, ее обронил убийца. Не думаю, чтобы та стерва таскала ее с собой. И потом, надпись…
— Эта мочалка вполне могла стащить ее у кого-нибудь из своих… клиентов, — задумчиво проговорил Карш.
— Не могу знать. Какой смысл мне тебе брехать?
Но Карш его не слушал. Он о чем-то сосредоточенно думал. Потом так же задумчиво сунул зажигалку в карман.
— О’кей, Джой. Услуга за услугу. Обещаю молчать, если только ты не вздумаешь раскрывать варежку. Возможно, ты мне еще понадобишься, так что не вздумай слинять, если хочешь получить обратно свои автографы.
Он быстро вышел, а Хенеки с напряженным лицом проследил за тем, как он сел в замызганный «бьюик» и укатил, оставив за собой грязное бензинное облачко.
Карш остановился у почтового отделения Оджуса и позвонил в офис. Когда в трубке раздалось знакомое сипение тестя, он быстро сообщил ему об изъятой у Хенеки зажигалке.
— Что мне делать дальше? Отвезти зажигалку в полицию? — спросил он Хэера.
— Не торопись, сынок. Никогда не торопись, — прогудел тот. — Говоришь, Крис и Вэл? Занятно… занятно. Что-то мне подсказывает, что мы не должны торопиться. Дай мне подумать, а тем временем зайди хлебни холодненького пивка. Наверное, запалился? Перезвонишь через пятнадцать минут.
Хэер положил трубку, опустил голову на толстые, будто из теста, руки и несколько минут сосредоточенно думал. Потом вызвал звонком Люсиль.
— Принеси-ка мне вчерашнюю «Майами Геральд», детка.
Когда она принесла ему газету, он жестом отослал дочь и принялся просматривать страницу светских сплетен, пока, наконец, не нашел заметку о том, что Чарльз Трэверс, замыкающий первую десятку богатейших людей Америки, вылетел из Нью-Йорка в Майами, чтобы провести пару дней со своей дочерью Валери и зятем Крисом Бернеттом. Старый сыщик также вычитал, что прямые наследники империи Трэверса отдыхают в отеле «Спэниш Бэй». Потом он принялся лихорадочно просматривать одну газету за другой и вскоре прочитал о таинственном исчезновении Криса Бернетта и его не менее таинственном возвращении. Однако сколько он ни ломал голову, никак не мог догадаться, что же произошло с Бернеттом на самом деле. В конце концов он позвонил в «Спэниш Бэй» и попросил соединить его с детективом отеля Генри Трассом, которого изредка подкармливал, за что тот делился с ним конфиденциальной информацией. Выслушав Трасса, Хэер пожевал толстыми губами и положил трубку. Он мрачно уставился на телефон и гипнотизировал его до тех пор, пока он не зазвонил вновь.
— Сэмми, кажется, мы напали на золотую жилу, — проговорил он, услышав голос зятя. — Это зажигалка Криса Бернетта, зятя Чарльза Трэверса. Да, да. Того самого. Трасс мне сообщил, что у Бернетта не все дома. Дня два назад он сбежал из отеля и блуждал где-то почти сутки. Полиция встала на рога, чтобы его найти. По вызову дочки приезжал самый большой босс. Бернетт не помнит, где он был и что делал. Сейчас он находится в скворечнике Густава. Теперь слушай меня внимательно, Сэмми. Если мы правильно возьмемся за это дело, то нам обломится очень жирный кусок. Сейчас же поезжай на автостраду, ведущую на пляжи Северного Майами. Пронюхай весь участок от Оджуса и километров на сорок вперед. И не только главную магистраль, но и примыкающие к ней дороги. Бернетт сорвался на машине, которую до сих пор не нашли. На нем была спортивная куртка, которая тоже исчезла. Найдешь ее, и я тут же выдам тебе стольник премиальных. Докажи, что ты не даром ешь свой хлеб и… спишь с моей дочкой, хотя и без большого успеха.
— Ну за это, папаша, ты мне должен приплачивать еженедельно, — с черным юмором ответил Карш, чувствуя, как его охватывает охотничий азарт.
— Пошутили, сынок, и будет. Давай, я на тебя надеюсь.
— Так ты хочешь, чтобы я отдал зажигалку Терреллу?
— Не больше того, чтобы ты отрезал мне уши и выбросил их в залив, — ответил Хэер. — Делай то, что тебе велено и не задавай дурацких вопросов.
Выйдя из телефонной будки, Карш злобно выругался и сел за руль. Он закурил, опустил шляпу на глаза и задумался. Хэер знал, что говорил, когда упоминал о его собачьем нюхе. Действительно, несколько раз в нем пробуждалась поразительная интуиция, и он отыскивал вещи, казалось бы, немыслимые. В такие моменты он был на грани психического срыва. Просто шел туда, куда нужно, и отыскивал то, что требовалось.
Несколько минут Карш сидел, полностью расслабившись, — концентрировался на полученном задании. Потом встрепенулся, сбил шляпу на макушку, резко врубил двигатель и помчался обратно к въезду в «Парк Мотель». Здесь он круто развернулся и направился к указанной автостраде — взял след.
Он ехал, не торопясь, делая не больше 50 километров в час. Его мысленная энергия сейчас работала, как направленная антенна, фиксировавшая все незаметные для простого глаза признаки и нюансы, которые неизбежно должны были привести его к объекту поиска.
