- На словах, понятно, – равнодушно пожал плечами Руфат и усмехнулся. – Из тебя, бугор, получится хороший экскурсовод. Но, хотелось бы посмотреть весь этот процесс глазами.
- Топай за мной, - неприязненно покосившись на Руфата, сказал бригадир, и первым стал спускаться по крутой металлической лестнице вниз. Руфат молча проследовал за ним...
...В кабинет мастера они вернулись ровно через час. Загрузка руды закончилась и теперь можно было спокойно разговаривать. Мастер всё так же сидел за столом, только теперь перед ним на столе лежал довольно объёмный журнал и мастер делал в нём какую-то запись.
- Распишись, что прошёл инструктаж по технике безопасности, - сказал мастер и протянул Руфату ручку. Тот молча расписался.
- Главное, не суй башку куда не надо, и будешь жить, - сказал мастер и захлопнул журнал. – Это, и есть техника безопасности.
- Благодарю за содержательный инструктаж, - чуть заметно усмехнулся Руфат. – Я могу идти на рабочее место?
- Отведи этого грамотея к транспортёрам и дай ему лопату побольше, - сказал мастер бригадиру и поморщился, словно съел что-то невкусное.
Новичков, а особенно строптивых, вначале всегда ставят на не очень престижные работы. Вот и Руфата поставили возле транспортёров - работать лопатой. Куски руды и породы, подаваемые из шахты по транспортёрной ленте, часто падали с этой ленты и Руфату приходилось поднимать их и забрасывать обратно, на транспортёр. Работа тяжёлая, однообразная и утомительная. Не каждый выдерживал восемь часов без перерыва махать большой, шахтёрской лопатой. Но Руфат, к удивлению мастера и бригадира выдержал, и через неделю его перевели на работу непосредственно к дробильной машине.
Руфат быстро освоился с нехитрым оборудованием дробильных машин, и через пару недель его уже нельзя было отличить от тех, кто проработал здесь годы. Фабрика работала круглосуточно и останавливали производство только в субботу, для профилактических работ оборудования: замена изношенных стержней и шаров в мельницах, футировка топки сушильных печей, (если возникала такая необходимость), проверка центровки мельниц, ну и устранение других, серьёзных неисправностей.
Смены чередовались по-недельно, одна неделя с утра, с восьми до четырёх, другая – с четырёх до двенадцати ночи, и третья неделя – с двенадцати ночи и до восьми утра. Потянулись однообразные, серые дни. Работа, между сменами отдых с книгой в руках, просмотр телевизионных программ, в воскресенье кино в клубе. Так неспешно прошёл месяц.
Однажды, когда случился перебой с рудой и дробильные машины простаивали, Руфата вышел на свежий воздух и расположился на скамье в отведённом для курения месте. Неожиданно, его отозвал в сторону незнакомый ему парень, и постоянно оглядываясь вокруг, тихо сказал: -Будь осторожен, тебя хотят замочить.
- Кто?
- Дружки Наркома. Твой бригадир, земляк Наркома и они кореша ещё с воли.
- Откуда знаешь?
- Я «базар» подслушал. Говорили, что надо тебя в дробильную машину закинуть.
- Пусть попробуют, - усмехнулся Руфат.
- Сами не будут, зачем им пачкаться. Заплатят беспредельщикам отмороженным, кинут чая, водяры...
- Почему ты предупреждаешь меня?
- Жалко, если тебя «загасят» отморозки.
- Чего же они ждут? Я уже месяц в дробильном отделении работаю.
- Усыпляют бдительность, я слышал, как они базарили про какой-то фактор неожиданности.
- Ладно, учтём. Благодарю за предупреждение.
- Да что там...Я, ведь, тоже не русский. Тебя «чуркой» называют, а меня – «черножопый». Обидно.
- Ты грузин или армянин? – догадался Руфат.
- Нет, я молдаванин. Просто смуглый.
- Не обращай внимания на дураков. Умный никогда не будет обзывать другого человека.
- Хорошо, я пойду, а то ещё увидит меня кто-нибудь здесь.
- Бывай, - махнул рукой Руфат и пошёл на своё рабочее место.
...Пожилой зэк, по кличке Граф, умирал. В эти последние часы своей жизни, он начал вспоминать эпизоды из прожитых лет. Но не детство и юность, которое у него было безоблачным и счастливым, стал вспоминать умирающий, а последние месяцы, предшествующие его аресту и заключению под стражу...
... После смерти Брежнева, в стране наступили другие времена, тревожные и тяжёлые для махинаторов, коррупционеров и прочих расхитителей социалистической собственности.
Андропов, пришедший к власти, круто взялся за наведение порядка в стране. В декабре восемьдесят третьего года, в Москве, работники КГБ арестовали нескольких, отдыхавших в столице, директоров хлопкозаводов и руководителей хлопкоочистительных объединений Узбекистана, так же был арестован и помещён в следственный изолятор Лефортово бывший первый секретарь Бухарского обкома - Каримов.
Буквально, на следующий день, Владлен Фёдорович, занимавший в то время пост помощника секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству, вылетел в Ташкент. Чёрная «Чайка» подкатила прямо к трапу самолёта. Из салона вышли двое в одинаковых чёрных, строгого покроя, заграничных костюмах и застыли по бокам машины, как часовые почётного караула у мавзолея. Торопливо спустившись по трапу, Владлен Фёдорович поприветствовал встречающих его людей, сел в машину и бросил нетерпеливый взгляд на часы.
Шофёр заметил этот взгляд и сразу же рванул с места, чуть притормозил у шлагбаума, перекрывавший выезд из аэропорта, показал пропуск и, опять прибавил скорость. Через несколько минут машина, шурша шинами, уже катила по широкому, асфальтированному шоссе, вдоль которого с двух сторон росли высокие, стройные, пирамидальные тополя, упирающиеся своими вершинами прямо в небо.
Вечерело. Солнце быстро закатилось за горизонт и через опущенное стекло боковой дверцы, в салон ворвался свежий ветер. Сидящий на заднем сидении машины Владлен Фёдорович невольно поёжился, и это не осталось незамеченным.
- В декабре в наших краях прохладно, - сказал сидевший рядом с шофёром сопровождающий и, закрыв окно, тут же предложил важному гостю хромированную фляжку. – Согрейтесь, это прекрасный армянский коньяк, Хозяин его очень любит.
- Что любит хан Акмаль, я прекрасно знаю, - усмехнулся Владлен Фёдорович и, отвинтив крышку, с удовольствием отхлебнул несколько раз. Жгучая жидкость, принятая во внутрь, быстро согрела его и улучшила настроение.
- Приехали, уважаемый, - сказал молчавший всю дорогу шофёр, останавливая машину рядом с площадкой, на которой стоял новенький вертолёт МИ-2.
- Почему на вертолёте? – насторожился Владлен Фёдорович, который не любил, а вернее сказать, боялся летать вертолётами, не было у него доверия к винтокрылым машинам.
"Самолёт, в случае чего, может ещё как-то спланировать и дотянуть до места посадки, а вертолёт сразу полетит камнем вниз", - думал он, и всякий раз, когда не было альтернативы, с опаской садился в вертолёт.
- Хозяин так приказал, - пожал плечами сопровождающий.
- Через пять минут вылетаем, - сказал пилот и, действительно, ровно через пять минут винтокрылая машина взмыла в воздух и взяла курс к горам.
- Когда будем в Аксае? – спросил Владлен Фёдорович пилота, удобно устраиваясь в кресле.
- Время подлёта – сорок минут, - сказал тот, не отрывая взгляда от приборной доски.
- Разбудишь меня, когда прилетим, - буркнул Владлен Фёдорович своему молчаливому сопровождающему и, закрыв глаза, безмятежно заснул, или сделал вид, что заснул. На самом деле то, что стало происходить в Узбекистане, после смерти Брежнева, вызывало у него страх и тревогу. А последние события в Москве, вообще лишили сна.
"Говорил же им, пора заканчивать эти махинации с приписками, наворовали уже достаточно, жадность, она ведь не только фраера, она всех погубит. Так не послушались, всё им мало, хапают ртом и жопой. Вот, что теперь делать? "Эмир Бухарский" уже сидит в Лефортово а другие руководители республики тоже на прицеле не только в прокуратуре, но и у КГБ. Интересно, что предпримет в сложившейся ситуации аксайский хан"? - не открывая глаз, думал Владлен Фёдорович.
Приблизились к горам, и вертолёт стало болтать, порою он проваливался в воздушные ямы и, казалось, пилот терял контроль за винтокрылой машиной. Но, по всей видимости, пилот был мастером своего дела, у него всё было под контролем, и он с честью выходил из любых ситуаций. Едва началась болтанка, Владлен Фёдорович открыл глаза и стал напряжённо вглядываться в темноту.
- Не беспокойтесь, уважаемый, - успокаивал пассажира сопровождающий, заметив, что важный гость из Москвы тревожится и нервничает, - Рашид опытный пилот и доставит вас в Аксай целыми и невредимыми.
- Подлетаем, - сказал пилот и кивком головы указал на приближающиеся посадочные огни, - посадка, через четыре минуты.
И, опять, пилот был на удивление точен. Ровно через четыре минуты вертолёт завис над поселковой площадью, ярко освещённой электрическими огнями. В центре площади стоял, сверкая бронзой в лучах прожекторов, величественный памятник Ленину и рядом, помпезное здание объединения с башней-пристройкой в торце, внутри которой находился грузовой лифт. Обычно, хан Акмаль въезжал в него на машине и поднимался на четвёртый этаж. В десяти метрах от грузового лифта располагалась вертолётная площадка. Туда-то и посадил свою машину пилот.
