Майк оскалился по-волчьи и помахал им пистолетом. Затем припустил по коридору и столкнулся с Джонни и Бернаром.
— Где вас черти носили? — сердито выпалил он.
— Как только вы вошли в кабинет, месье, появился Тощий, — пояснил Бернар. — Вот мне и пришлось, как это у вас говорят, обслужить его. Ему было очень больно, но он живой.
— А потом появился еще один парень, шофер, — добавил с ухмылкой Джонни. — Я вовремя углядел его и, когда он появился, огрел монтировкой. А потом мы с юным французом оттащили их в погреб, чтобы немножко поостыли. А вы как, сэр?
— Сейчас объяснять некогда, — быстро проговорил Майк. — Но появился Карлтон с пушкой. Он ранил Золтана. По-моему, он считает, что я с доктором заодно. Когда он выстрелил, мне удалось выскочить из комнаты… Мне надо бежать, Джонни. Еду в Лондон… Ну-ка быстро сматываемся.
— Нет. — Бернар спокойно посмотрел ему в глаза. — Я остаюсь. Мне надо остаться. И Джонни, наверное, тоже. Но мы еще увидимся, месье.
— Некогда мне с вами препираться, — сказал Аллард и побежал к машине.
— Что это шеф так торопится? — пробормотал Джонни, глядя Майку вслед.
— Может, месье Алларду стало ясно, в чем дело, — предположил Бернар.
Из-за дома появился Тим Карлтон. Джонни сделал шаг вперед и загородил ему дорогу.
— Погодите минутку, мистер Карлтон, — сказал он самым дружеским тоном. — Я и мой юный французский друг хотели бы с вами поговорить.
Без семнадцати десять Майк остановил машину возле Бранстон-Мьюз. Пока он ехал, стрелка на спидометре не раз достигала отметки девяносто миль, хотя он в целом старался попусту не рисковать. Время, отведенное ему судьбой, явно истекало, но он не хотел угробить машину и себя. Он был намерен доехать до цели.
Дверь открыла Карла. На ней был черный костюм и тройная нитка жемчуга.
— Майк, я так рада, то вы вернулись! — Она протянула ему свою изящную прохладную руку. Глаза ее засияли: — Ну что, мы выходим?
— Для начала я хотел бы войти.
— Ну, конечно. Сейчас нужно немножко выпить. — Она вышла в гостиную. — Ну как поездка? Удачно?
— Да, все прошло отлично. Потому-то мне удалось вернуться.
— Я… вас не ждала, — чуть запинаясь, проговорила Карла, подавая ему стакан. — Я хочу сказать, что я решила: вы просто не успеете.
— Мне очень хотелось вернуться и увидеть вас, Карла. — Он взял у нее стакан, поднял его и произнес: — За самую красивую женщину, какую я только встречал.
Карла, застыв, уставилась на него. Ее губы чуть дрогнули.
— Пожалуй, — промурлыкала Карла, — мы могли бы присесть на минуточку.
— Да. — Он залпом осушил стакан и уставился прямо перед собой.
— Майк, милый, о чем вы думаете? — Голос Карлы был мягок, как бархат.
— Но разве вы не догадались, радость моя?
На какое-то мгновение она посмотрела на него в упор, потом сказала:
— Понимаю, Майк. Вообще-то я не теряю голову от первого поцелуя… — Она рассмеялась и добавила: — Не понимаю, к чему я это говорю. Для вас это, наверное, пустые слова…
Она повернулась к нему, и их губы соединились.
— Это было чудесно, — сказала она, чуть отстраняясь от Майка. — У нас все будет замечательно.
— Да… Наверное, нам нет смысла спешить, не надо никуда выходить.
— Нет, милый. — Карла прилегла на подушки дивана, вытянула руки. — Иди сюда.
Но Майк коротко глянул на нее и сказал:
— Не здесь, — он помог ей подняться на ноги.
Когда они оказались в холле, он почувствовал, как Карла напряглась.
Он провел ее чуть дальше, и она произнесла странным тоном:
— Глупый, не туда.
Майк повернулся к ней со словами:
— Но ты же сказала, это твоя комната. Когда мы хотели занести туда Макси.
Она повертела кольцо на одном из пальцев.
— Какая я дурочка! Я все перепутала.
— Правда? Что-то мне в это плохо верится.
Они остановились у двери. Майк чуть прижал к себе Карлу, потом отпустил:
— Сандал… — медленно произнес он. — Утром ты так не была надушена. Но ты только вышла из ванны, у тебя просто не было времени, так? Но тогда мне это не пришло в голову… Я стал соображать потом.
Карла сделала шаг назад. В ее глазах появилось выражение, означавшее, что она все отлично поняла.
— Сначала я обратил внимание на этот запах, когда поехал к Дженис Мартин, — продолжал Майк. — А второй раз — когда увидел Лесли, стоявшую над Рэнсомом. Только я не придал этому особого значения. Просто обратил внимание, и все. — Он замолчал, глядя на Карлу.
— Говори, Майк, — сказала она, спокойно встретив его взгляд.
— Из этого могло следовать, что Лесли пользовалась такими духами — но это было не так. Поначалу я, правда, решил, что это духи Лесли, но сегодня вечером, когда я все еще раз хорошенько обдумал, то понял: это не так. Я понял это, когда вез ее в своей машине. Там уже сандалом не пахло.
— Долго же ты шел к этому открытию, — холодно произнесла Карла.
— Пожалуй, хотя, честно говоря, мне как-то незачем было особенно об этом думать. Мало ли что я почуял этот запах, когда увидел мисс Мартин. В конце концов, Лесли держали в том доме, возможно, даже в той же комнате.
— Сущий пустяк, да?
— Тогда мне это показалось и впрямь ерундой, Карла. Я об этом и вообще не вспомнил бы, если бы не стал сегодня все еще раз обдумывать.
— А теперь все кажется таким простым и ясным, не так ли? — насмешливо произнесла Карла.
— Теперь — да. Но что-то должно было непременно случиться, чтобы я начал двигаться в верном направлении. Кто-то должен был совершить неверный шаг. Одну маленькую оплошность, чтобы все встало на свои места…
— Ты рассказал мне уже столько, что теперь договаривай, — произнесла Карла ровным голосом.
— Золтан ждал меня, — глухо произнес Майк. — В доме шло веселье, а он сидел в кабинете один, вслушивался, чтобы не упустить моего появления. Но только один человек в нашем большом мире мог предупредить его о моем появлении.
Он прислонился спиной к дверному косяку и медленно спросил:
— Ты ведь не надеялась, что я когда-нибудь вновь предстану перед тобой, а? Скажи честно.
Губы Карлы зашевелились, но с них не слетело ни слова.
— Я должен был так и остаться в доме у реки, верно? Но самое смешное состоит в том, что тебе не нужно было посылать меня туда. Я и не думал тебя подозревать. До вчерашней поездки. Я решил, что это фокусы Тима.
Внезапно Карла улыбнулась, но в улыбке этой не было веселья.
— Конечно, свинство так подставлять беднягу Тима, — сказала она, — но все-таки мне не хотелось, чтобы ты учуял, где зарыта собака. По крайней мере, мне так показалось. Вот мне и пришлось позаимствовать вишневый «бэнтли» Тима. Согласись, Майк, ход был красивый.
— Даже слишком!
— Но это ведь сбило тебя с толку. — Карла сделала шаг в сторону Майка, и глаза ее засветились. — Ты зря подумал, что я хотела твоей гибели. Я не сомневалась, что вы справитесь с Сержем. Но когда он мне вчера позвонил, а ты был у меня, я сказала, что это Тим из Парижа.
— Зачем?
— Мне показалось, что пора начать снимать с Тима подозрения и имеет смысл создать впечатление, что я сама пребываю в сомнениях. Но, с другой стороны, это только усилило бы твои подозрения.
Лицо Майка превратилось в застывшую маску.
— Вообще-то ты здорово выдумываешь, Карла, — сказал он. — Но сегодня ты не в форме. Кроме того, ты все-таки предупредила Золтана о моем появлении.
Карла легко коснулась пальцами его запястья.
— Милый, я все тебе объяснила. Не думай, что я желала тебе зла. — Она помолчала, потом продолжила: — Я заказала два билета на вечерний римский рейс. Второй билет для тебя.
— Какая предусмотрительность. Вдруг случится чудо и я вернусь, так, что ли?
— Ты просто не в настроении. Но если ты против, я все могу переиграть.
— Что тебя на это толкнуло, Карла?
Она прикрыла глаза, потом медленно их открыла.
— Сто тысяч фунтов. Чудесными хрустящими купюрами. Когда Тим свел меня с Золтаном, я и не думала о двойной игре. Но потом я узнала, о каких деньгах идет речь и меня словно подменили.
Полные губы Карлы вдруг злобно искривились, и все очарование словно ветром сдуло.
— Я подумала: почему собственно, все должен получить этот нацистский ублюдок?
Карла быстро взяла себя в руки, и на ее лице появилась прежняя маска красоты.
— И тебе стало не по себе при мысли о том, что ради этих денег придется убить Дженис Мартин и Ноэла Рэнсома? — осведомился Майк.
— С какой стати? Скольких ты лично отправил на тот свет во время войны?
— Война — совсем другое дело.
— Правда? Но убийство — всегда убийство, как бы оно ни совершалось.
Майк с любопытством уставился на Карлу, а та продолжала как ни в чем не бывало.
— Ты и теперь меня не понимаешь. Я абсолютно аморальная самка. Я давно отбросила все угрызения совести. Я стараюсь просто брать то, что мне хочется.
