Странный получился разговор. Оба мы были вежливы и осторожны в выражениях и все кружили вокруг да около, словно боксеры в ответственной встрече, не желающие раскрываться раньше времени. Потом она спросила, зачем, собственно, я звоню.
— Просто в ответ на твой звонок, — сказал я. — Извини, что с запозданием...
— В ответ на мой звонок?
— Мне оставили записку, что ты звонила в понедельник.
Какое-то время она молчала. Затем сказала:
— Мэтт, мы же говорили с тобой в понедельник, поздно вечером. Ты мне перезвонил. Или не помнишь?
Меня передернуло. Ощущение было такое, словно кто-то скреб куском мела по доске.
— Конечно, помню! — ответил я. — Но как эта записка снова оказалась в моем ящике? Непонятно. Я подумал, ты звонила второй раз.
— Нет.
— Наверное, я просто выронил эту записку, а какой-то ретивый идиот подобрал и снова положил в мой ящик! И ее опять передали мне, вот я и подумал, что ты еще раз звонила.
— Наверное, так оно и было.
— Ясное дело! — приободрился я. — Послушай, Анита, я тогда перед нашим разговором пропустил пару рюмашек и как-то смутно помню, о чем мы там болтали. Может, напомнишь?
Оказалось, что беседовали мы о скобках для зубов Микки. Я посоветовал ей проконсультироваться еще с одним врачом. Нет, это я помню, уверил я ее. А дальше? Оказывается, я обещал прислать еще денег, более солидную сумму, чем выслал последний раз. Так что со скобками для ребенка проблем не будет. Я сказал, что и это прекрасно помню, в ответ на что Анита заметила, что на том наш разговор, собственно, и закончился. Если не считать, конечно, что я говорил еще и с мальчиками. «Ах, ну да, конечно! — сказал я. — Прекрасно помню свой разговор с мальчиками. И это все? Ну, значит, мне не стоит так уж жаловаться на память, верно?»
Я повесил трубку. Меня лихорадило. Какое-то время сидел в будке, пытаясь все же вспомнить беседу, которую она только что описала. Бесполезно... Сплошной черный провал — с того самого момента, как я в воскресенье вечером выпил эту проклятую третью рюмку. И до момента, пока не очнулся в больнице. Полный провал...
Я разорвал записку пополам, сложил кусочки, снова разорвал и сунул обрывки в карман. Взглянул на вторую записку. Номер телефона Чанса, тот самый, для связи. Но вместо этого я позвонил в Мидтаун-Норт.
Деркина на месте не оказалось, но они дали мне номер его домашнего телефона.
Голос его звучал сонно:
— Погодите секунду, возьму сигарету... — сказал он. После паузы заговорил снова, и на этот раз голос звучал уже нормально. — Смотрел телевизор и задремал, — сказал он. — Ну, что слышно нового, Скаддер?
— Этот сутенер пытался меня поймать.
— В каком смысле поймать?
— Он мне звонил. И оставил свой номер. Связной. Так что, наверное, он в городе, и если вы хотите его задержать...
— Зачем? Нам он ни к чему.
Я вдруг ужаснулся: очевидно, я, будучи в отключке, успел поговорить и с Деркином, один из нас звонил другому, и вот теперь я этого не помнил. Но он продолжал говорить как ни в чем не бывало, и я успокоился.
— Он побывал у нас в участке. И мы заставили его попотеть, — объяснил он. — Причем у нас был выписан ордер на его задержание, но он явился сам. Со своим скользким, как угорь, адвокатом. Да и сам он не прост, ох как не прост!
— И вы его отпустили?
— Но у нас не было никаких оснований его задерживать, черт бы побрал этого сукина сына! У него оказалось железное алиби как на несколько часов до предполагаемого времени убийства, так и на часов шесть — восемь спустя. Алиби, как видите, сомнений не вызывает, так что тут можно было поделать? Дежурный, регистрировавший Джоунса в «Гэлакси», не в состоянии его описать. Этот болван не помнит даже, черный он был или белый. Хотя склоняется к мнению, что все же белый. И как тут быть? Можно подавать такие данные окружному прокурору?
— Но Чанс мог попросить кого-то снять для него этот номер. Попробуй уследи в больших отелях, кто там входит и выходит.
— Вы правы. Конечно, он мог снять комнату для киллера. А мог и сам убить ее.
— Так вы полагаете, он убийца?
— Я ничего не полагаю. Просто пока мы не можем предъявить обвинение этому сукиному сыну.
Я призадумался:
— Но зачем он мне звонил?
— Откуда мне знать?
— Ему известно, что это я навел на него полицию?
— От меня, во всяком случае, он этого не услышал.
— Тогда чего ему от меня надо?
— Почему бы вам самому не спросить?
В будке было душно. Я приоткрыл дверь — впустить немного свежего воздуха.
— Может, так и сделаю.
— Ну-ну! Послушайте, Скаддер, только не встречайтесь с ним где-нибудь в темной аллее, ладно? Вдруг он и вправду что-то насчет вас заподозрил. Тогда придется рвать когти.
— Ладно.
— И еще: если он вас все же прищучит, оставьте хотя бы предсмертную записку, идет? Так обычно делают во всех телесериалах.
— Хорошо, там видно будет.
— И вообще ведите себя по-умному, — посоветовал он. — Но только не перемудрите. Будьте попроще, а там подумаем, что делать дальше.
Я бросил в щель двадцать центов и набрал номер справочной. Ответил тот же женский прокуренный голос:
— Восемь-ноль-девять-два. Чем могу помочь?
Я сказал:
— Мое имя Скаддер. Мне звонил Чанс. Просил перезвонить.
Она ответила, что скоро будет говорить с ним и обязательно передаст. И попросила назвать мой номер. Я продиктовал его и пошел наверх. Растянулся на кровати и стал ждать.
Примерно через час зазвонил телефон.
— Это Чанс, — сказал он. — Спасибо, что позвонили.
— Мне передали вашу записку только час назад. Обе записки.
— Я бы хотел с вами поговорить, — сказал он. — С глазу на глаз.
— Давайте.
— Я внизу, в вестибюле. Можем зайти куда-нибудь, выпить по чашке кофе. Вы спуститесь?
— Хорошо.
Он спросил:
— Вы все еще думаете, что это я убил ее?
— Какая разница, что я думаю!..
— Мне важно это знать.
Я решил позаимствовать стиль Деркина.
— Мне за мои размышления никто не платит.
Мы сидели в кафе, в нескольких шагах от Восьмой авеню. Я пил черный кофе. Кофе в его чашке был по цвету несколько светлее его кожи. Решив, что надо бы заодно перекусить, я заказал себе горячие оладьи с маслом. Но почему-то никак не мог заставить себя к ним притронуться.
Он сказал:
— Я этого не делал.
— Ясно.
— У меня, как это там у вас называется, железное алиби. В ту ночь меня видела целая толпа людей, и я могу отчитаться за каждую минуту. Я к этой гостинице и близко не подходил.
— Ну, это само собой.
— Что вы хотите этим сказать?
— Думайте сами.
Что я нанял кого-то убить ее, да?
Я пожал плечами. Я немного нервничал, сидя за столом вот так, прямо напротив Чанса. И еще чувствовал страшную усталость. Но не боялся его, нет.
— Я, конечно, мог. Но и этого тоже не делал.
— Вам видней.
— Черт! — буркнул он и отпил глоток. — Похоже, она значит для вас все же больше, чем вы меня уверяли.
— Нет.
— Просто знакомая одной приятельницы.
— Именно.
Он поднял на меня глаза — казалось, золотистое их мерцание так и прожигает насквозь.
— Вы с ней спали, — сказал он и, прежде чем я успел возразить, добавил: — Ясное дело, спали. Чем же еще могла она вас отблагодарить? Этой женщине был знаком лишь один способ. Надеюсь, то была единственная компенсация, которую вы получили за свои труды, Скаддер. Надеюсь, ей не пришлось выскребать последние центы из своей проститутской копилки.
— Мои доходы — это мое личное дело, — ответил я. — И все, что произошло между нами, тоже мое личное дело.
Он кивнул.
— Просто хотел понять, на чем вы стоите.
— Я ни на чем не стою и никуда не тороплюсь. У меня была работа, и я ее исполнил. И со мной рассчитались полностью. Клиентка мертва, но я не имею к ее смерти никакого отношения. И сама эта история не имеет ко мне отношения. Вы уверяете, что тоже не имеете отношения к ее смерти. Может, это и правда, а может, и нет. Я не знаю и не желаю знать. И вообще, если хотите, мне глубоко наплевать! Это дело касается только вас и полиции. А я не полицейский!
— Но раньше были им.
— Да. Но больше им не являюсь. Я не полицейский, и не брат убитой девушки, и не ангел-хранитель с огненным мечом. Но вы почему-то вбили себе в голову, что меня волнует, кто ее убил. Думаете, волнует?
— Да.
Я вскинул на него глаза.
— Да, думаю, волнует. Думаю, вам не безразлично, кто ее убил, и поэтому я здесь, — он еле заметно улыбнулся. — Видите ли, я хочу нанять вас, Мэтт Скаддер. Хочу, чтобы вы нашли ее убийцу.
* * *
Я опешил. Но вскоре я убедился, что он не шутит. А убедившись, изо всех сил пытался отговорить его от этой затеи. Если даже и удастся напасть на след, ведущий к предполагаемому убийце Ким, сказал я, будет лучше, если этим займется полиция. У них сила, у них люди, таланты, способности, связи, опыт — словом, все. За мной же никто не стоит.
— Вы забыли одну важную деталь, — сказал он.
