Однажды вечером, когда он уже довольно давно работал с Бурдиком, раздался телефонный звонок. Кэд как раз собирался смотреть телевизор. Бурдик, лежа в пижаме на диване, спокойно посоветовал:
— Не отвечайте.
Но Кэд не удержался от искушения, чувствуя странную потребность взять трубку.
Вал узнал голос Матиссона:
— Это вы, Кэд?
— Что случилось?
— Послушайте, Вал, у меня срочное дело, и как назло нет ни одного фотографа под рукой. Двое уехали, а где третий, черт его знает.
— А в чем дело?
— Стреляли в старого Фридландера. Об этом еще никто не знает, и надо действовать быстро. Один из моих друзей, лейтенант Тэкер, занимается этим делом, и он даст нам возможность сделать хороший репортаж. Вы пойдете туда, Вал?
Кэд мог отказаться. Его контракт не предусматривал работы во внеурочное время, но он помнил, что это Матиссон дал ему возможность подняться со дна. Кэд должен был отблагодарить его.
— Согласен, Генри, — сказал он. — Я займусь этим.
Он повесил трубку и поспешил в свою комнату, чтобы надеть пиджак и взять аппарат.
— Что случилось? — спросил Бурдик. — Что-нибудь горит?
— Стреляли во Фридландера, — сказал Кэд. — Генри попросил меня поехать туда.
Джонас Фридландер был поэтом, драматургом и музыкантом. Ни одна крупная премьера, ни один спектакль и даже просто артистический номер не обходились без его участия. Джонас Фридландер был, кроме того, стареющим педерастом, жирным, пузатым и достаточно противным. Около него всегда крутился какой-нибудь юный блондинчик, стройный и красивый, который через некоторое время исчезал с горизонта, и на его месте появлялся новый, может быть, не такой красивый, но обязательно хрупкий блондин.
Фридландер был очень влиятельным человеком. Все, что он делал или говорил, моментально освещалось газетами, и Кэд понимал, что Матиссон был очень заинтересован в репортаже. Написать о нем раньше остальных газет было несомненной удачей, о которой могли только мечтать другие редакторы.
Подъехав к дому, где Фридландер занимал роскошную квартиру, Кэд устремился к лифту, но в ту же секунду столкнулся лицом к лицу с огромным фликом, который стоял на страже внизу.
— Кто вы такой и что вам угодно? — проворчал флик.
— Лейтенант Тэкер здесь? — сухо поинтересовался Кэд.
— Это вас не касается.
— Скажите ему, что Кэд из «Сан» хочет его видеть. И пошевеливайтесь, приятель. Нечего изображать пугало, не такой уж вы страшный.
Флик открыл было рот, но потом передумал и толкнул дверь. Кэд без колебаний последовал за ним.
Лейтенант Тэкер, маленький, с седыми волосами и жестким лицом, стоял у входа и разговаривал с другим полицейским. При виде приближающегося Кэда он нахмурил брови.
— Кто вы такой?
— Кэд из «Сана». Я полагаю, Матиссон предупредил вас? Что здесь произошло?
Лицо Тэкера смягчилось: Матиссон был его другом с незапамятных времен.
— Рад познакомиться с вами, Кэд, — добродушно проворчал он, протягивая руку. — Эта старая кокетка хотел быть очень хитрым. Он забыл выкинуть за дверь своего старого дружка, прежде чем взял себе нового, и они немножко побранились. А мальчишка возьми, да и выстрели в него.
— Он умер?
— К сожалению, нет. Теперь строит из себя героя… вон там, — сказал Тэкер, указывая пальцем на двойную массивную дверь.
— А что из себя представляет этот парень?
— Джерри Маршалл. Довольно смазливый мальчик, которого этот старый подонок развратил. Жаль, что мальчишка промахнулся.
— Где он?
— Мальчишка? Там, — Тэкер указал на другую дверь. — Я собираюсь допросить его.
— Я хотел бы сделать несколько фотографий.
— Как только я закончу допрос, — пообещал Тэкер, направляясь к двери.
Кэд вынул из футляра свой аппарат и толкнул тяжелую дверь, а потом вторую, и попал в просторный салон, на стенах которого висели полотна в декадентском стиле.
Фридландер, одетый лишь в обтягивающие подштанники из красного бархата, лежал на кушетке, заботливо укрытый шкурой зебры. Над ним стоял старый слуга, совершенно бледный и напуганный. Врач заканчивал перевязывать руку Фридландера.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Кэд, приближаясь.
— Кто вам позволил войти сюда? — спросил Фридландер сердито. — Я не хочу, чтобы меня фотографировали. Я чувствую себя очень плохо.
— Я — Вал Кэд.
Слуга направился к фотографу, но Фридландер остановил его:
— Кэд? В самом деле? Какой приятный сюрприз! Вы такой же большой артист в вашем маленьком деле, как я — в своем большом. Что вас привело сюда?
— Вы должны отдыхать, мистер Фридландер, — мягко сказал врач.
— Оставьте меня в покое, шарлатан, — капризно закричал раненый. — Уходите, вы мне больше не нужны.
Врач, ничуть не обидевшись, отозвал слугу и стал что-то ему шептать.
— Мистер Фридландер, — сказал Кэд. — Этот… инцидент не может остаться в секрете. Я не думаю, что вам понравится, если в газетах покажутся бог знает какие фотографии. Меня вы знаете. Дайте мне шанс, и все произойдет к обоюдному удовольствию.
Фридландер заставил себя улыбнуться.
— Ну, конечно, дружок. Я не пущу сюда другого фотографа. В сущности, фотография, подписанная Кэдом, стоит картины, подписанной мной…
Принявшись за работу, Кэд спросил с безразличным видом:
— Как это случилось, мистер Фридландер?
Лицо старого педераста исказилось злобой. Это было как раз то выражение, которого ждал Кэд. Он нажал на спуск своего аппарата.
— Этот мальчишка сошел с ума! — закричал Фридландер. — Бешеная собака! Я так много сделал для него, а это было не так просто. У меня появился дружок, но я не думал, что Джерри так ревнив. Я и предположить не мог, что он выстрелит в меня.
Врач, заметив возбуждение пациента, сделал знак Кэду, но тот уже сделал то, что хотел. Он спрятал аппарат в футляр.
— Благодарю вас, мистер Фридландер. Я сделаю, что обещал.
Годы брали свое, и Фридландер был готов упасть без чувств, но комедиант, которым он оставался, заставил его собрать все силы и эффектно вскинуть руку в прощальном жесте.
На площадке раздались голоса, и Кэд понял, что прибыла пресса. Из другой комнаты вышел Тэкер.
— Идите, Кэд, у вас не больше десяти минут. А я пойду поговорю с этими чокнутыми.
Кэд вошел в комнату, где у окна стояли два полицейских в штатском, а за столом сидел красивый молодой человек с измученным лицом. Увидев фотоаппарат Кэда, он насторожился. Кэд положил аппарат на стол.
— Я — Вал Кэд, — сказал он. — Может, вы уже слышали обо мне. Я хочу вас сфотографировать, Джерри. Разумеется, с вашего согласия. Ваше фото все равно появится в завтрашних газетах, с этим ничего нельзя поделать. Но я предлагаю вам сделку. Если вы согласитесь сняться для моей газеты, мы найдем вам самого лучшего адвоката. Лучшего адвоката Нью-Йорка, понимаете?
Маршалл, лихорадочно соображая, смотрел на Кэда.
— Конечно, я вас знаю, — сказал он наконец. — Кто же не знает Кэда? Считайте, что сделка состоялась.
Джерри не пытался позировать и был очень фотогеничен, поэтому Кэд с удовольствием сделал четыре снимка, заранее предвкушая удачу.
— Не огорчайтесь слишком, Джерри. Завтра же утром я пришлю вам адвоката. Лучшего адвоката. Что я еще могу сделать для вас?
Маршалл заколебался:
— Не могли бы вы рассказать обо всем моей сестре? Я не хочу, чтобы она узнала из газет…
— Конечно, — согласился Кэд. — Где ее найти?
Маршалл нацарапал адрес на обратной стороне визитной карточки и, едва не плача, добавил:
— Постарайтесь сделать это тонко, мистер Кэд… Мы с сестрой очень любим друг друга. Этот идиотский случай ее расстроит.
— Можете мне довериться, — пообещал Кэд.
— Скажите ей, я жалею, что не убил эту старую погань.
— Скажу. И не беспокойтесь больше ни о чем, я все беру на себя.
В прихожей Кэд попросил старого слугу показать ему черный ход, и выскользнул из квартиры, не замеченный своими коллегами.
Пять минут спустя он уже ехал в редакцию.
Матиссон поджидал его. Кэд положил перед ним кассету с пленкой и сказал:
— Здесь уникальные снимки, Генри. Я уверен, что все получилось как надо. Но я заключил сделку с парнем, который стрелял в этого похотливого павиана: мы должны порекомендовать ему первоклассного адвоката. И вообще, мне кажется, снимки позволят вытащить парня из этого грязного дела.
— Что вы хотите этим сказать?
— Сами поймете, когда увидите их.
— Договорились. Я попрошу Верштейна. Это дело как раз по нему.
— Отлично, — сказал Вал, направляясь к двери. — У меня есть еще одно дело.
— Эй, Вал, подождите…
Но Кэд уже сбегал по лестнице.
Проехав Вермонт-авеню и подъезжая к дому, где жила Викки Маршалл, сестра Джерри, Кэд и представить не мог, что едет на свидание с судьбой, которая в конце концов приведет его в город под названием Астонвилль…
* * *
Когда зазвонил телефон, Эд Бурдик, безразличный к проблемам Джонаса Фридландера, смотрел по телевизору какой-то полицейский боевик. Сначала он не хотел снимать трубку, но потом, решив, что это Кэд, все же протянул руку. Но это был Матиссон.
