Я ехал со скоростью сорока миль в час в сторону Неаполя, время от времени поглядывая в зеркало. «Рено» держался на расстоянии ста ярдов.
Я увеличил скорость «линкольна» до шестидесяти. «Рено» по-прежнему держался в ста ярдах сзади меня. Я до отказа нажал на газ. «Линкольн» рванулся вперед.
«Рено» немного отстал, но тоже увеличил скорость. В зеркало было видно, что расстояние между нами снова сокращается.
На ровном прямом шоссе избавиться от преследования не было никакой надежды. Я сбавил скорость до семидесяти миль в час и так доехал до конца шоссе.
«Рено» следовал за мной на расстоянии ста ярдов, но когда я остановился, чтобы отдать свой билет служащему на выезде с шоссе, водитель «рено», видимо, понял, что на оживленных улицах Неаполя ему будет трудно держаться рядом со мной. Он подъехал поближе, у меня появилась возможность запомнить его номер. Когда я выехал на заполненные машинами улицы Неаполя, между нами было около двадцати ярдов.
Я сделал попытку оторваться от «рено», но она не увенчалась успехом. Его водитель был более искушенным в маневрировании среди потока машин, чем я, и результатом моих попыток уйти от погони были лишь бешеная ругань водителей соседних машин и яростные гудки двигающихся навстречу автомобилей.
Я подъехал к отелю «Везувий», занял единственное свободное место на стоянке, сказал швейцару, чтобы он присмотрел за моей машиной, и быстро зашел в вестибюль.
Пройдя через вращающиеся двери, я остановился, чтобы посмотреть, нет ли у отеля «рено», но его нигде не было видно.
Я вошел в бар, заказал виски с содовой, потом вытащил из футляра кинокамеру и открыл ее. Обе катушки и натяжное приспособление исчезли. Когда я отодвинул зажим лентопротяжного механизма, мне в руку упал трехдюймовый кусок пленки.
Это подтверждало то, что я думал по поводу случившегося. Кто-то открыл камеру, грубо вытащил две катушки с пленкой и вырвал пленку из зажима.
Я вынул остаток пленки, установил на место зажим и положил камеру обратно в футляр.
После этого я закурил сигарету и немного подумал.
Итак, X вытащил пленку. Вероятно, Хелен сняла что-то такое, что никто не должен был увидеть. Скорее всего, он напал на нее, когда она была на вершине скалы, и отобрал у нее камеру. Избавившись от Хелен, он вытащил пленку и уничтожил.
Страшная догадка Чалмерса оказалась верной. Хелен погибла не случайно. И это не было самоубийство.
Теперь я влип еще сильнее, чем можно было до этого представить. Хелен была убита, и, если я не буду осторожен, карающая рука правосудия укажет на меня.
— Мистер Доусон, не так ли?
Я очнулся от своих кошмарных размышлений, чуть не выронив из рук камеру, и поднял глаза.
Передо мной стояла Джун Чалмерс. Она была в льняном сером костюме и красной шляпке с белым гусиным пером.
Я поднялся на ноги.
— Совершенно верно, миссис Чалмерс.
— Вы ищете моего мужа?
— Мне хотелось повидаться с ним до его отъезда.
— Он скоро подойдет.
Она села в кресло рядом со мной и закинула ногу на ногу, продемонстрировав мне свои колени.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Доусон, я хочу с вами поговорить.
— Взять вам что-нибудь выпить?
Она отрицательно покачала головой:
— Нет, спасибо. Я только что пообедала. Мы хотим успеть на трехчасовой самолет. Мистер Чалмерс сейчас собирает вещи. Он любит заниматься этим сам.
Я сел и посмотрел на нее.
— Мистер Доусон, у меня мало времени, — сказала она. — Пожалуйста, не поймите меня неправильно и не подумайте, что я настроена против Хелен, но я хочу поговорить с вами о ней. Мой муж — очень жестокий и грубый человек, но, как и многие такие люди, отличается некоторой сентиментальностью. Все его чувства, вся его любовь были направлены на дочь. Может, вам трудно будет в это поверить, но он ее боготворил.
Я сидел неподвижно и не мог понять, куда она клонит. Я помнил, что Хелен говорила о своем отце и с какой горечью. По ее словам, он совершенно ею не интересовался, думал только о себе и о том, как найти себе еще одну женщину для развлечения. То, что сейчас говорила Джун Чалмерс, с этим не очень согласовывалось.
— Я слышал, что он не производит такого впечатления, — осторожно заметил я. — Большинство людей думали, что у него не было времени на дочь.
— Я знаю. Он действительно производит такое впечатление, но на самом деле он был от нее без ума. Он очень боялся ее избаловать и отпускал на ее содержание весьма скромную сумму.
Я устроился поглубже в кресле. Нельзя сказать, что все это меня особенно заинтересовало.
— Полагаю, вы озабочены тем, чтобы вернуться в Нью-Йорк и занять новую должность? — резко спросила она.
Эти слова заставили меня насторожиться.
— Да.
— Ваша работа много для вас значит?
— Ну конечно…
— Мой супруг очень высокого мнения о вас, — продолжила она. — Он рассказал мне, чего хочет от вас. Он уверен, что Хелен была убита. Эта навязчивая идея время от времени им овладевает, и никто не может убедить его в обратном. Полицию и судью удовлетворяет версия о несчастном случае. Полагаю, вы тоже так думаете. — Она испытующе посмотрела на меня.
Для этого не было никаких причин, но мне казалось, что она встревожена. Может быть, из-за ее фальшивой улыбки. В ней было какое-то напряжение, которое я скорее чувствовал, чем видел.
— Не знаю, — сказал я. — Это как раз то, с чем я собираюсь разобраться.
— Да, и именно об этом я и хотела с вами поговорить, мистер Доусон. Я хочу предостеречь вас от того, чтобы вы слишком глубоко залезали в это дело. Мой супруг был без ума от Хелен. Не в моих правилах дурно говорить о человеке, который уже никак не может себя защитить, но в данном случае у меня нет другого выбора. Не было ничего, на что бы она не пошла ради денег, абсолютно ничего. Она жила только ради денег. Мой супруг отпускал на ее содержание всего шестьдесят долларов в неделю. Мне достоверно известно, что, живя в Нью-Йорке, она еженедельно тратила от двухсот до трехсот долларов. Она не испытывала абсолютно никаких угрызений совести из-за того, как добывала эти деньги. Возможно, она была самой сластолюбивой, распущенной, аморальной и отталкивающей женщиной, которую мне приходилось встречать.
Неприязненная интонация ее голоса заставила меня вздрогнуть.
— Я знаю, что говорить так очень нехорошо, — продолжала Джун, — но это правда. Если вы займетесь ее прошлым, то сами все поймете. Это была не первая ее беременность: подобные неприятности не очень ее беспокоили. Она знала, что в таких случаях делать и к кому обращаться. Она общалась со всякими выродками и уголовниками. Ей просто суждено было так погибнуть!
Я медленно и глубоко вздохнул.
— И все-таки вы не думаете, что она была убита? — спросил я.
— Я не знаю. — Джун пристально посмотрела на меня. — Мне только известно, что полиция удовлетворена версией о несчастном случае. Чем она вам не нравится?
— Ваш супруг просил меня провести расследование.
— Если вы станете этим заниматься, вам откроется множество неприглядных фактов. Думаю, в Риме она вела себя так же, как и в Нью-Йорке. Шервин твердо убежден, что Хелен была порядочной девушкой. Если вы разобьете его иллюзии относительно Хелен, он вам этого не простит.
— Откуда вам известно так много о Хелен Чалмерс? — спросил я.
— Я не слепа и не глупа. Мы знакомы несколько лет. Я видела ее мужчин. Она вела себя предосудительно.
Более чем предосудительно. Я знал это, но не сказал.
— Я оказался в затруднительном положении, — произнес я. — Мистер Чалмерс предупредил меня, что, если я не открою факты, он не даст мне новую должность. А теперь вы говорите, что, если я их открою, он все равно мне ее не даст. Так что же делать?
— Не рассказывайте ему ни о чем, мистер Доусон. Скрывайте то, что узнаете. Через некоторое время мой муж отойдет от шока, вызванного ее смертью.
— Значит, вы предлагаете, чтобы я сидел на месте и ничего не делал?
На какой-то момент улыбка соскользнула с ее лица, и в глазах появился страх.
— Конечно, вы должны будете убедить моего мужа, что сделали все возможное, мистер Доусон. — Она подалась вперед и положила свою руку на мою. — Пожалуйста, не проверяйте, как Хелен проводила время в Риме. Мне надо жить с моим мужем. Я знаю, как он отреагирует, если узнает правду о Хелен. Именно я убедила его отпустить ее в Рим, и я окажусь первой виновницей.
Я сидел лицом к залу для приема приезжающих и увидел, как Чалмерс вышел из лифта и прошел к регистрационной стойке. Я убрал свою руку и встал.
— Здесь мистер Чалмерс.
Джун резко повернулась к подходившему Чалмерсу.
— Привет, Доусон, ты хотел меня видеть? — спросил он. — У нас мало времени.
